Здешний бар оказался, пожалуй, самым богатым из всех, что доводилось видеть Мегрэ, и, пока пили коктейль, он насчитал сорок два сорта виски, помимо семи или восьми марок французского коньяка, с также настоящего «перно», какого в Париже после 1914 года уже не сыщешь.
Напротив навощенной до блеска стойки, уставленной вазами со сливами, вишнями и абрикосами, выстроились в ряд игральные автоматы. Комиссар потянулся было к одному из них с пятицентовой монетой, но, приглядевшись, обнаружил, что в него надо бросить серебряный доллар; кроме того, здесь были автоматы на пятьдесят и на двадцать пять центов.
— Я думал, такие автоматы запрещены, — заметил он. — В день приезда я прочел в одной здешней газете, что шериф конфисковал несколько таких автоматов.
— В общественных местах — да.
— А здесь?
— А здесь частный клуб.
Глаза у О'Рока смеялись. Он был доволен, что может кое в чем просветить коллегу из-за океана.
— Видите ли, у нас тут много частных клубов, причем для людей почти всех социальных категорий. Этот не самый фешенебельный и не самый закрытый. Есть четыре или пять рангом повыше. Остальные — ниже.
Мегрэ заглянул в просторный обеденный зал, где им предстояло есть, и понял, почему здесь так мало ресторанов.
— Каждый в зависимости от своего положения является членом определенного клуба, и подъем по социальной лестнице знаменуется переходом в более престижный клуб.
— Так же, как каждый выбирает игральный автомат по карману?
— Примерно.
Искоса глянув на Мегрэ, О'Рок сунул новенький доллар в щель автомата и небрежным жестом сгреб четыре точь-в-точь такие же монеты, которые выскочили из отверстия.
— Внизу есть столы для игры, напоминающей вашу рулетку Играют и в покер. А у вас во Франции нет клубов?
— Очень намного, преимущественно для представителей высших классов.
— А у нас есть даже клубы железнодорожных рабочих.
— Тогда для чего здесь столько баров? — удивился Мегрэ. Гарри Коул пил свое двойное виски, словно совершая обряд.
— Прежде всего, это нейтральная почва. Бывает желание встретиться с людьми не только своего круга.
— Минуточку! Если я буду говорить что-нибудь не то, остановите меня, Вы хотите сказать, что не всегда хочется вести себя так, как полагается с людьми своего круга? Думаю, здесь без энтузиазма отнеслись бы, если бы, скажем, кто-нибудь напился до положения риз.
— Именно! Лучше пойти в «Пингвин».
— Понятно.
— Но есть люди, не принадлежащие к какой-либо категории, то есть не являющиеся членами какого-нибудь клуба.
— Бедные!
— Нет, это не только те, у кого нет денег, но и те, кто не соответствует нормам определенного социального класса. Вот послушайте. Тусон — город пограничный, и здесь есть клуб, где членами являются мексиканцы по происхождению, но у которых несколько поколений предков жили в Соединенных Штатах. Так вот, там не полагается говорить по-испански. Тот же, кто не знает английского или говорит по-английски с акцентом, может вступить в клуб, объединяющий новоприехавших. Have a drink, комиссар!
Сервировка и обслуживание были, как в лучшем парижском ресторане, а ведь О'Рок здесь обедает чуть ли не каждый день.
— Скажите, а у солдат на базе тоже есть свой клуб?
— Даже несколько.
— И, значит, им тоже, если бы захотелось вести себя не так, как принято, приходится отправляться в бар?
— Совершенно верно.
— Наш друг Джулиус понемногу начинает понимать, — подал голос Коул, с аппетитом поглощавший закуски.
— Ну, многое еще для меня остается тайной. На столе было вино, французское вино: О'Рок, не объявляя об этом вслух, заказал его ради комиссара.
— Вы ничего не будете иметь против, если я задам несколько вопросов о следствии?
— Я как раз жду этого.
Значит, договорились. А не сам ли О'Рок попросил Коула представить его комиссару?
— Если я правильно понимаю, ваше положение соответствует тому, которое я занимаю в Париже. Шериф, ваш начальник — это примерно то же, что директор уголовной полиции.
— С той лишь разницей, что шерифа избирают.
— Атторней адекватен прокурору, а находящиеся в вашем подчинении помощники шерифа соответствуют моим инспекторам, моей опербригаде.
— Да, пожалуй, что так.
— Я заметил, что большинство вопросов подсказываете атторнею вы. И, конечно, вы не даете задавать свидетелям некоторые вопросы?
— Правильно.
— Вы предварительно допрашивали свидетелей?
— Большинство.
— И задавали им все вопросы?
— Я делал все возможное.
— Из какой семьи капрал Ван-Флит?
— Пинки? У его родителей крупная ферма на Среднем Западе.
— Почему же он тогда вступил в армию?
— Егo отец хотел, чтобы сын вместе с ним трудился на ферме. Года два Пинки с отвращением поработал, а потом в один прекрасный день удрал и завербовался в армию.
— А О'Нил?
— Отец и мать у него учителя начальной школы. Они хотели сделать из сына интеллектуала, и, если вдруг он оказывался не первым учеником в классе, это был позор. Ван-Флит сбежал из сельской местности в город, а О'Нил, наоборот, из маленького городка в сельскую местность. Почти год он проработал на Юге сборщиком хлопка, — Маллинз?
— У него еще в детстве были неприятности с полицией, и его отправили в детскую исправительную колонию. Его родители умерли, когда ему было не то десять, не то двенадцать, а тетка, занимавшаяся его воспитанием, оказалась женщиной властной и нетерпимой.
— Заключение врача было достаточно полное?
— Не понимаю вас.
— Женщина чуть ли не полночи пьет в компании пятерых мужчин. Ее находят мертвой на железнодорожных путях. А во время следствия ни разу не возникает вопроса о том, что вполне могло иметь место между нею и одним или несколькими мужчинами.
— Таких вопросов не задают.
— В вашем офисе тоже?
— В моем офисе другое дело. Могу вас заверить, что вскрытие было произведено самым добросовестным образом.
— И результат?
— Да!
Все выглядело так, будто до сих пор Мегрэ видел вместо самого дела какую-то размалеванную декорацию, нечто вроде задника в ателье фотографа. На эту-то декорацию и взирает публика и, кажется, вполне довольствуется ею.
Теперь же вместо намалеванных картинок мало-помалу стали возникать настоящие участники этого происшествия с присущими им жестами и поведением.
— Произошло это не в пустыне.
— У музыканта? Этот поход к музыканту с самого начала был подозрителен Мегрэ.
— Врач сразу же установил, что ночью Бесси имела половое сношение, но довольно задолго до смерти. Вы же знаете что в таком случае можно произвести анализ, подобный анализу крови, и по нему иногда удается установить, с каким мужчиной происходило сношение. Я с самого начала сообщил это Уорду и он мгновенно покраснел. Нет, не от страха — от ревности и ярости. Он вскочил и закричал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Напротив навощенной до блеска стойки, уставленной вазами со сливами, вишнями и абрикосами, выстроились в ряд игральные автоматы. Комиссар потянулся было к одному из них с пятицентовой монетой, но, приглядевшись, обнаружил, что в него надо бросить серебряный доллар; кроме того, здесь были автоматы на пятьдесят и на двадцать пять центов.
— Я думал, такие автоматы запрещены, — заметил он. — В день приезда я прочел в одной здешней газете, что шериф конфисковал несколько таких автоматов.
— В общественных местах — да.
— А здесь?
— А здесь частный клуб.
Глаза у О'Рока смеялись. Он был доволен, что может кое в чем просветить коллегу из-за океана.
— Видите ли, у нас тут много частных клубов, причем для людей почти всех социальных категорий. Этот не самый фешенебельный и не самый закрытый. Есть четыре или пять рангом повыше. Остальные — ниже.
Мегрэ заглянул в просторный обеденный зал, где им предстояло есть, и понял, почему здесь так мало ресторанов.
— Каждый в зависимости от своего положения является членом определенного клуба, и подъем по социальной лестнице знаменуется переходом в более престижный клуб.
— Так же, как каждый выбирает игральный автомат по карману?
— Примерно.
Искоса глянув на Мегрэ, О'Рок сунул новенький доллар в щель автомата и небрежным жестом сгреб четыре точь-в-точь такие же монеты, которые выскочили из отверстия.
— Внизу есть столы для игры, напоминающей вашу рулетку Играют и в покер. А у вас во Франции нет клубов?
— Очень намного, преимущественно для представителей высших классов.
— А у нас есть даже клубы железнодорожных рабочих.
— Тогда для чего здесь столько баров? — удивился Мегрэ. Гарри Коул пил свое двойное виски, словно совершая обряд.
— Прежде всего, это нейтральная почва. Бывает желание встретиться с людьми не только своего круга.
— Минуточку! Если я буду говорить что-нибудь не то, остановите меня, Вы хотите сказать, что не всегда хочется вести себя так, как полагается с людьми своего круга? Думаю, здесь без энтузиазма отнеслись бы, если бы, скажем, кто-нибудь напился до положения риз.
— Именно! Лучше пойти в «Пингвин».
— Понятно.
— Но есть люди, не принадлежащие к какой-либо категории, то есть не являющиеся членами какого-нибудь клуба.
— Бедные!
— Нет, это не только те, у кого нет денег, но и те, кто не соответствует нормам определенного социального класса. Вот послушайте. Тусон — город пограничный, и здесь есть клуб, где членами являются мексиканцы по происхождению, но у которых несколько поколений предков жили в Соединенных Штатах. Так вот, там не полагается говорить по-испански. Тот же, кто не знает английского или говорит по-английски с акцентом, может вступить в клуб, объединяющий новоприехавших. Have a drink, комиссар!
Сервировка и обслуживание были, как в лучшем парижском ресторане, а ведь О'Рок здесь обедает чуть ли не каждый день.
— Скажите, а у солдат на базе тоже есть свой клуб?
— Даже несколько.
— И, значит, им тоже, если бы захотелось вести себя не так, как принято, приходится отправляться в бар?
— Совершенно верно.
— Наш друг Джулиус понемногу начинает понимать, — подал голос Коул, с аппетитом поглощавший закуски.
— Ну, многое еще для меня остается тайной. На столе было вино, французское вино: О'Рок, не объявляя об этом вслух, заказал его ради комиссара.
— Вы ничего не будете иметь против, если я задам несколько вопросов о следствии?
— Я как раз жду этого.
Значит, договорились. А не сам ли О'Рок попросил Коула представить его комиссару?
— Если я правильно понимаю, ваше положение соответствует тому, которое я занимаю в Париже. Шериф, ваш начальник — это примерно то же, что директор уголовной полиции.
— С той лишь разницей, что шерифа избирают.
— Атторней адекватен прокурору, а находящиеся в вашем подчинении помощники шерифа соответствуют моим инспекторам, моей опербригаде.
— Да, пожалуй, что так.
— Я заметил, что большинство вопросов подсказываете атторнею вы. И, конечно, вы не даете задавать свидетелям некоторые вопросы?
— Правильно.
— Вы предварительно допрашивали свидетелей?
— Большинство.
— И задавали им все вопросы?
— Я делал все возможное.
— Из какой семьи капрал Ван-Флит?
— Пинки? У его родителей крупная ферма на Среднем Западе.
— Почему же он тогда вступил в армию?
— Егo отец хотел, чтобы сын вместе с ним трудился на ферме. Года два Пинки с отвращением поработал, а потом в один прекрасный день удрал и завербовался в армию.
— А О'Нил?
— Отец и мать у него учителя начальной школы. Они хотели сделать из сына интеллектуала, и, если вдруг он оказывался не первым учеником в классе, это был позор. Ван-Флит сбежал из сельской местности в город, а О'Нил, наоборот, из маленького городка в сельскую местность. Почти год он проработал на Юге сборщиком хлопка, — Маллинз?
— У него еще в детстве были неприятности с полицией, и его отправили в детскую исправительную колонию. Его родители умерли, когда ему было не то десять, не то двенадцать, а тетка, занимавшаяся его воспитанием, оказалась женщиной властной и нетерпимой.
— Заключение врача было достаточно полное?
— Не понимаю вас.
— Женщина чуть ли не полночи пьет в компании пятерых мужчин. Ее находят мертвой на железнодорожных путях. А во время следствия ни разу не возникает вопроса о том, что вполне могло иметь место между нею и одним или несколькими мужчинами.
— Таких вопросов не задают.
— В вашем офисе тоже?
— В моем офисе другое дело. Могу вас заверить, что вскрытие было произведено самым добросовестным образом.
— И результат?
— Да!
Все выглядело так, будто до сих пор Мегрэ видел вместо самого дела какую-то размалеванную декорацию, нечто вроде задника в ателье фотографа. На эту-то декорацию и взирает публика и, кажется, вполне довольствуется ею.
Теперь же вместо намалеванных картинок мало-помалу стали возникать настоящие участники этого происшествия с присущими им жестами и поведением.
— Произошло это не в пустыне.
— У музыканта? Этот поход к музыканту с самого начала был подозрителен Мегрэ.
— Врач сразу же установил, что ночью Бесси имела половое сношение, но довольно задолго до смерти. Вы же знаете что в таком случае можно произвести анализ, подобный анализу крови, и по нему иногда удается установить, с каким мужчиной происходило сношение. Я с самого начала сообщил это Уорду и он мгновенно покраснел. Нет, не от страха — от ревности и ярости. Он вскочил и закричал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30