Она всего лишь ребенок, который ничего не понимает в жизни.
Он-то был старше ее на четыре года, имел кое-какой жизненный опыт и должен был понимать. И тем не менее он злоупотребил ее слабостью. И если в конце концов мы дали согласие на брак, то, поверьте, лишь потому, что мы не могли поступить иначе.
Он умер — упокой. Господи, его душу! — а она продолжает жить в этом доме из-за ребенка. Она не нашла здесь ни поддержки, ни любви, на которые имела право рассчитывать. Ну, а конкретные примеры у вас перед глазами! Даже прислуга сбегает отсюда через несколько дней.
— Позвольте мне сказать. Я понимаю, что делаю. В чем только не упрекали Алису. Я же не слепая, и сегодня очень хорошо поняла, что здесь происходило. В общем, на нее здесь злобствуют потому, что она отказывается быть прислугой. Однако если она так поступает, то именно потому, что я ей так велела. Я не учила свою дочь мыть посуду, и раз уж она никогда не мыла ее в моем доме, то незачем это начинать в другом.
Я могу еще кое о чем порассказать, если будет нужно. Так вот, она останется здесь, потому что это ее дом. Все, что я хочу вам сказать, это то, что она будет защищать свои права; кстати, мой муж только что задал вам вопрос, на который вы не ответили.
— Вы хотите, чтобы начались все формальности, связанные с наследством?
— Именно так. И еще: чтобы все счета были тщательно проверены компетентными людьми, не имеющими никакого отношения к Мартино. Потом будет видно, появятся ли другие вопросы. А теперь мы вам сказали все, что хотели сказать; я повторяю: чем скорее это будет сделано, тем лучше. Будущее младенца не может зависеть от женщины, не имеющей ни капли разума, такими людьми занимаются в специальных заведениях.
— Очень хорошо, — просто ответила Жанна. — Я поговорю завтра об этом с моей невесткой, и нотариус введет вас в курс дела.
Мадам Физоль открыла окно, чтобы позвать дочь, гулявшую с мальчишкой по тротуару:
— Ты проводишь нас на вокзал, Алиса?
Чуть спустя можно было видеть, как они все четверо переходят через мост, а потом ускоренным шагом направляются к вокзалу по главной улице, волоча за руку мальчишку.
Так же как и ее мать, Мадлен не показывалась весь день, и это не удивило Жанну. Что же касается Анри, то он приобретал, так сказать, первый опыт взрослого мужчины. Теперь, когда он стал главой семьи, все делали вид, что именно так к нему и относятся; в какой-то момент его тетка увидела, что он в окружении присутствующих курит сигару. Потом он важно провожал одного за другим гостей к воротам, и ближе к концу вечера его походка стала немного нетвердой.
— Дезире, ты не видела Анри?
— Почему бы тебе хоть на минутку не остановиться и не перестать изображать охотничью собаку? Ты ведь как проснулась, так и не присела, разве только когда давала рожок малышу.
— А ты-то присела?
— Я к этому привыкла.
При этих словах какая-то мысль внезапно пришла ей в голову, и Жанна заметила это. Более того, Жанна увидела, что теперь бывшая ее одноклассница стала смотреть на нее словно бы с каким-то недоверием в глазах.
— Лучше, если ты пойдешь ляжешь, а завтра утром…
Жанна поднялась наверх и убедилась, что Мадлен снова заняла свою голубую комнату и закрыла дверь на ключ. Анри дома не было, но, спускаясь, Жанна через окно увидела свет в коридоре.
Она прошла через двор, толкнула застекленную дверь и обнаружила мальчишку, сидящего за рабочим столом отца, положившего голову на согнутые руки и плачущего горючими слезами. От него тоже пахло вином. Когда Жанна дотронулась до него, он поднял голову, но не оттолкнул тетку.
— Они ушли? — спросил он театральным голосом, делая вид, что сдерживает слезы.
— Ушли. Они все ушли.
Он усмехнулся:
— Какая комедия! Они пришли хоронить моего отца, который был или другом или родственником, потом они ели, пили, курили сигары и набили ими свои карманы, а в конце стали рассказывать всякие свинские истории. Бедный папа! А все это время моя мать…
— Остановись, Анри!
— После всего — я ничем не лучше нее. Где я был, когда папа умер? Чем я занимался? И вот теперь я здесь, на месте своего деда, и я ни на что не годен. Сегодня все, похлопывая по спине, повторяли мне: «Вот ты и мужчина, Анри! На тебе лежит ответственность. На тебя рассчитывают! «
Из-за выпитого вина окружающий мир виделся ему как сквозь увеличительное стекло, и его голос, жесты, чувства становились преувеличенными.
— Вы-то сильный человек, тетя Жанна! Из-за этого вас и ненавидят, я тоже иногда испытываю к вам ненависть. Точнее говоря, я хотел бы ее испытывать, потому что вы никому на свете не делаете мелких гадостей.
— Ты так думаешь? — спросила она, чуть не засмеявшись.
— А вот я трус. Полагаю, что я похож на маму. Мад презирает маму, а я знаю, что мама не виновата. Разве это мамина вина, тетя, что она такая?
— Нет, Анри.
— Ну а я? Это моя вина? Способен ли я когда-нибудь стать таким человеком, как отец? Вы думаете, что он по трусости покончил с собой? Сегодня были и такие, которые утверждали, что он сделал это из-за плохого состояния дел.
— Никто не знает правду…
— Вы тоже?
— Я тоже.
— Вы любили его?
— Да.
— Может быть, я тоже полюблю вас.
Устыдившись своих слов, он попытался усмехнуться:
— Вот видите, я начал говорить как мама. Лучше я помолчу.
— Иди.
— Да.
На свежем воздухе двора он, должно быть, раскис, потому что произнес снова ребячьим голосом:
— Я еще немного побуду здесь. Вы не возражаете?
На улице было еще не совсем темно, но когда Жанна через окно кухни взглянула на Анри, то увидела лишь неясный силуэт в полутьме, и ей показалось, что его тошнило у подножия липы.
— Ты действительно не хочешь отдохнуть?
— Не раньше, чем дом снова приобретет нормальный вид.
И она опять принялась за уборку, постоянно чувствуя на себе любопытный взгляд Дезире. На самом-то деле Жанна осознавала, что стоит ей остановиться и передохнуть, сил включиться в работу снова уже не хватит. В таком состоянии она пребывала уже три дня, и ей случалось задаваться вопросом: как это, сойдя с поезда, она могла считать себя крайне уставшей? Казалось невероятным, что, например, на вокзале в Пуатье она прижимала к груди руки, ожидая, что сейчас умрет.
Потом ей не оставили ни минуты передышки. Если выпадал случай присесть в надежде хоть чуть-чуть передохнуть, то сразу появлялся кто-нибудь, кому она была нужна, или принимался кричать малыш, или звонил телефон, или… Хотя, по правде говоря, с места ее срывала просто внутренняя потребность идти дальше и никогда не позволять пружине ослабнуть.
— Боб спал спокойно?
— Да.
— Его мать не вернулась?
Алиса вернулась только в девять вечера, никак не объяснив столь долгое отсутствие; вероятно, по дороге она встретила какого-нибудь знакомого парня, потому что пришла она с оживленным лицом и размазанной губной помадой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37