Начинался дождь, они подняли воротники шинелей, зашагали быстрее, отворачивая лица от порывов пронизывающего ледяного ветра, задувавшего с Невы.
Глава вторая

СМУТНОЕ ВРЕМЯ
1
Александр верно угадал, как будут развиваться события в партии в ближайшие дни. В ЦК и в Петербургском комитете, в низовых партийных организациях началась дискуссия, расколовшая большевиков на две группы, на сторонников и противников ленинской линии. Поводом послужил доклад Ленина о задачах партии в русской революции, прочитанный им в виде десяти тезисов на другой же день по приезде в Петроград, 4 апреля, в Петроградском Совете перед собранием большевиков и меньшевиков. Через два дня доклад был напечатан в "Правде".
Главным в этом документе было обоснование необходимости перехода власти в руки Советов. Прямого призыва к социалистической революции, как это прозвучало в речах Ленина в день приезда в Петроград, в докладе не было, очевидно, Ленин учел возражения товарищей, того же Каменева, во время бесед в поезде и в доме Кшесинской. В тезисах специально разъяснялось, что непосредственной задачей партии является не введение социализма, а лишь переход к контролю со стороны Советов за общественным производством и распределением продуктов. Это положение не конкретизировалось, было туманно, как и иные места документа, и все же документ представлял собою вполне приемлемый набросок партийной программы, так и воспринимался партийными организациями. Нарочитая туманность отдельных положений мало кого могла обмануть, было очевидно, что партию нацеливали все-таки именно на социалистическую революцию.
Были в документе и пункты аграрной программы - национализация всех земель в стране, распоряжение землею местными Советами батрацких и крестьянских депутатов, - и, конечно, раздел об отношении к войне: ни малейших уступок "революционному оборончеству", братание солдат враждующих сторон.
Против тезисов Ленина на заседании ЦК выступили Каменев и Сталин, их поддержал Рыков. Они отвергли курс на социалистическую революцию в экономически незрелой России. Вместо установки на борьбу с Временным правительством за власть предлагали ограничиться контролем над правительством со стороны Советов, хотя бы пока и эсеро-меньшевистских. О неприемлемости ленинских тезисов Каменев заявил в статье "Наши разногласия", опубликованной в "Правде" на следующий день после появления там тезисов. Ленин ответил Каменеву брошюрой "Письма о тактике".
В оппозиции к Ленину оказался и Зиновьев, не согласившийся с его требованием разорвать отношения с Циммервальдским объединением социал-демократических партий Европы. Зиновьев назвал упрощенной оценку Лениным западной социал-демократии, как чисто шовинистической, в разных собраниях энергично доказывал необходимость для большевиков оставаться в Циммервальдском объединении.
В Кронштадте обо всех этих событиях узнавали с некоторым запозданием. Пока не освободился ото льда Финский залив, сообщение Кронштадта с Петроградом было затруднено, единственным надежным средством связи оставался телефон. Может быть, поэтому в кронштадтской партийной организации обсуждение ленинских тезисов прошло гладко, противников их среди кронштадтцев не оказалось, из питерских товарищей никого в эти дни в Кронштадте не было, если не считать Ивара Смилги, которого прислал в Кронштадт, как обещал Раскольникову, Сталин и который, к удивлению Раскольникова, заявил себя сторонником ленинской платформы, а не Каменева-Сталина. Основным докладчиком на собраниях выступал убежденный ленинец Семен Рошаль, и Кронштадтская организация целиком присоединилась к платформе Ленина.
Раскольников в обсуждении ленинских тезисов не участвовал, на собраниях не отмалчивался, всегда находилась тема для выступления, но непосредственно о тезисах не высказывался. Как человек, еще все-таки новый в Кронштадтской партийной организации, не считал себя вправе навязывать местным товарищам свою точку зрения, смущать своими сомнениями. К тому же, как редактор партийной газеты, должен был соблюдать известный нейтралитет во внутрипартийных спорах. Не вмешиваясь в спор, присматривался к товарищам, пытаясь понять, как они решали для себя вопрос.
Насколько он мог судить по выступлениям товарищей, далеко не все они понимали существо разногласий между Лениным и его оппонентами. Не слишком разбираясь в теоретических тонкостях, они не могли грамотно оценить доводы Ленина, принимали их не потому, что осмыслили их, а по другой причине. Ну как могли они, не прибегая к хитроумным умозаключениям, принять, например, тезис о том, что именно беднейшая часть российского населения, самая обездоленная и потому наименее грамотная и способная к сознательному творчеству - городской и сельский пролетариат,- в состоянии привести Россию к высшему развитию, к социализму? Разве можно принять такого рода тезис безоговорочно? Тем не менее они ленинские доводы принимали безоговорочно, без долгих размышлений. Принимали, полагаясь на ученый авторитет Ленина: раз Ленин считает, что данное положение отвечает духу времени и вытекает из марксизма, следовательно, верно, значит, так и есть.
Но и доводы Каменева и других оппонентов Ленина точно так же были недоступны их анализу, лишь вызывали недоумение: почему эти товарищи возражают Ленину? Как действительно могли они правильно оценить, например, предостережение Зиновьева о том, что нельзя всех социал-демократов Запада мазать одной черной краской, объявлять врагами народов, когда для такой оценки требовалось по меньшей мере знать условия жизни на Западе не понаслышке, самим пожить на Западе? Таким знанием обладали Ленин с Зиновьевым, только что возвратившиеся с Запада. Но кому из них отдать предпочтение? Бесспорно, Ленину! Ленин - вождь и основатель партии. А кто такой Зиновьев? О Зиновьеве они мало что знали. Не выдерживали такого сопоставления и другие оппоненты Ленина, и тем более Каменев. Каменев фигура смутная, в партии помнили о его двусмысленном поведении на суде в 1915 году, когда он отрекся от партийных лозунгов о войне, за что получил сравнительно мягкое наказание, ссылку.
Наблюдения были неприятны, вызывали неопределенное беспокойство.
И, однако же, когда пришло время голосовать, Раскольников, не убежденный в полной приемлемости ленинских тезисов, проголосовал за них. Мог бы и воздержаться. И все-таки проголосовал "за". Почему? Этого он себе объяснить не мог. Все голосовали "за", и он проголосовал "за".
Голосовал он у портовиков. Когда выбрался из душного зала на воздух, испытал такое чувство, будто у него вышибли опору из-под ног и он повис в пугающей пустоте, лишний этим людям, которые возбужденно шумели за неплотно прикрытой дверью, лишний самому себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108