ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Мои разведчики следят за ними и дадут знать, как только они доберутся до Плоэрмеля. Пусть санкюлоты не воображают, будто могут безнаказанно производить аресты в этой стране.
Весть о прибытии республиканского отряда в Плоэрмель пришла лишь на следующее утро. Ее доставил шуан, прискакавший верхом, и состояние бедного коня подтверждало быстроту, с какой он покрыл довольно значительное расстояние. Шуану удалось разузнать, что «синие» проведут ночь в Жослэне и утром продолжат путь по дороге на Понтиви.
Для разработки плана операции Кадудалю не требовалось карты. Он знал местность, как свои пять пальцев. Двенадцать миль дороги между Понтиви и деревушкой Пон Авион пролегали через вересковые пустоши, каких много во Франции. Примерно в четырех милях за Пон Авионом дорога огибала лес, который покрывал небольшую возвышенность к северу от нее. Именно здесь Кадудаль намеревался дать бой «синим».
— Я приму в нем участие, — заявил Кантэн.
— Наши приемы ведения войны не совсем обычны, — с сомнением проговорил шуан. — Они не похожи на то, что вам приходилось видеть.
— Мне они не покажутся необычными, поскольку других я тоже не видел. Я владею шпагой и умею обращаться с мушкетом.
Кадудаль почувствовал облегчение.
— Я боялся, что вы пожелаете взять на себя командование. Но если вам захотелось развлечься, милости просим.
Развлечься Кантэну хотелось менее всего, но он не стал возражать.
Незадолго до того Гош писал в своем донесении Конвенту: «Я веду войну с неуловимым врагом. Перед тем как дать бой, шуаны вырастают словно из-под земли, а когда он заканчивается, столь же непостижимым образом рассеиваются и исчезают. Даже если мы отражаем их нападение, невозможно определить, сколь весома наша победа и сколь значителен понесенный ими урон».
Со всем этим и предстояло познакомиться Кантэну.
Вечером небольшая армия выстроилась на вырубке в сердце Ла Нуэ и преклонила колено перед дубом с висевшим на нем большим бронзовым распятием. Объявленный вне закона священник в белом стихаре и в епитрахили [...священник в белом стихаре и епитрахили... — Стихарь — часть облачения священников и архиереев. Епитрахиль — часть облачения священника, расшитый узорами передник, надеваемый на шею и носимый под рясой] кроваво-красного цвета, символизирующей мученичество — высшее проявление любви, — обратился к воинам с кратким благоговением. Он напомнил им, что павшие во имя алтаря Господня получают отпущение грехов и обретают вечное спасение.
Едва опустились сумерки, воодушевленные проповедью шуаны Кадудаля выступили из лагеря. Движение отряда противоречило всем общепризнанным правилам. Ни знамен, ни барабанов, ни труб, ни строгого марша воинов, плечом к плечу шагающих по дороге. Их движение напоминало раскрывающийся веер: небольшие группы из трех-четырех человек незаметно пропадали из вида тех, кто следовал за ними.
Кадудаль находился примерно в середине этой невидимой линии. Кроме Кантэна с ним шло трое шуанов. Настоявший на участии в операции Сен-Режан находился на крайнем левом фланге. Он командовал отрядом, которому во время схватки предстояло напасть на противника с тыла, между тем как находившейся на крайнем правом фланге группе под началом опытного предводителя шуанов по имени Гиймо надлежало выступить в роли головного отряда.
Когда маленькая группа Кадудаля вышла из леса, наступила ночь, и хотя луны не было, яркий свет звезд заливал опушку и раскинувшиеся впереди просторы. Кантэну показалось, что только он и четверо его спутников движутся среди всеобщей тишины и неподвижности. Ни малейшее движение, ни самый приглушенный звук не выдавали близости еще четырех сотен человек.
Они пересекли дорогу, затем луг, кое-где засаженный фруктовыми деревьями, вышли на тропу между двумя глубокими оврагами, обогнули небольшое селение и, преодолев поросший чахлым кустарником склон, поднялись на вересковое плато. Через час утомительного пути они подошли к группе массивных монолитов — каменных столбов святилища друидов [Друиды — жрецы у древних кельтов; ведали жертвоприношениями, выполняли также судебные функции, были врачами, учителями, прорицателями] . Чуть дальше тропа снова спускалась вниз, растительность становилась гуще: и вот, двигаясь с уверенностью людей, которым знаком каждый ярд дороги, каждый камень под ногами, они свернули в сторону и по крутому откосу, поросшему густыми лиственницами, начали спускаться в лощину, на дне которой Кантэн явственно расслышал журчание ручья. Они продолжали спуск, пока снова не оказались на ровном месте и впереди смутно не замаячили служебные постройки крестьянской усадьбы.
Здесь Кадудаль остановился и трижды прокричал совой. Подождав ровно столько, чтобы можно было сосчитать до двадцати, он повторил тройной клич.
Почти сразу на некотором расстоянии от них распахнулось окно, в нем мелькнула и тут же погасла вспышка желтого света. Еще дважды свет мелькнул и погас, но на четвертый раз остался гореть.
По выложенному булыжником двору они направились к двери, которая распахнулась, как только они приблизились. На пороге показался плотный мужчина с фонарем в руках.
— А вот и ты, Жорж! Входи!
Было уже далеко за полночь. После скромной трапезы, состоявшей из хлеба, сыра, ветчины и кружки сидра, Кадудаль и его спутники легли отдохнуть. На рассвете хозяин разбудил их. На ферме, одном из многочисленных пунктов связи шуанов, Кадудаль держал двух коней, на которых он и Кантэн продолжили путь. Они миновали прилегавшее к ферме поле и в розовых лучах занимающегося рассвета стали подниматься по склону холма. Перевалив через вершину, они въехали в лес, полого спускавшийся к дороге на Понтиви в том месте, где она сбегала в лощину. В лесу они слышали периодически повторявшиеся крики совы, извещавшие их о том, что отряд, который рассыпался на группы, выступая из лагеря за двенадцать миль отсюда, вновь собрался воедино. Вскоре стали видны отдельные группы людей, отдыхающих перед сражением.
Вместе с Сен-Режаном и Гиймо Кадудаль вышел из леса и спустился в лощину, чтобы осмотреть участок дороги, на котором шуаны собирались поймать «синих» в ловушку. Его указания были кратки и точны. Гиймо было приказано отвести своих людей в укрытие в том месте, где заканчивался подъем из лощины, а когда приблизятся республиканцы, перекрыть им путь. Сен-Режан получил приказ поставить свой отряд у противоположной вершины, то есть там, где начинался спуск, и напасть на противника с тыла. Отряду самого Кадудаля надлежало устроить засаду на дне лощины.
Выставили дозорных, и люди стали подкрепляться скромными запасами пищи, взятыми из лагеря.
Лишь около полудня на кромке холма показалась голова колонны республиканцев — шесть разведчиков, значительно опередивших основные силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105