А уж доктор Морс свое дело знает лучше всех на свете. Так что — да, это ничего.
— Нас пеленгуют, — тихо сказал Рорк, и Ева повернулась к нему.
— Что?
— Пеленгуют. — Он постучал по датчику, разделенному зеленой и красной чертами. — Точнее, пытаются. Не могут засечь. Как это, должно быть, досадно!
Ева изучила приборы на щитке, попыталась вникнуть в символы.
— А ты можешь проследить это обратно к источнику?
— Постараюсь. Я задействовал приборы слежения еще перед взлетом, они уже работают. Одно могу сказать тебе сразу: это мобильное устройство.
— Наземное или воздушное?
— Наземное. А вот это ловко! Они пытаются клонировать мой сигнал. Они поняли, что я делаю то же самое с их сигналом. Ну вот, отключились. Будем считать, что это боевая ничья.
И все же он отклонился от курса и несколько минут кружил над городом, чтобы определить, предпримут ли они новую попытку пеленга. Когда вертолет, наконец, приземлился на крыше морга, его оборудование продолжало подавать сигнал «Все чисто».
Как и договаривались, Морс лично открыл дверцу грузового люка. Он же сам и закрыл их на засов, когда все оказались внутри.
— Никси? — Он протянул руку. — Я доктор Морс. Я глубоко сожалею о том, что случилось с твоими родными.
— Вы не сделали им больно?
— Нет, не сделал. Сейчас я отведу тебя к ним. Уровень Б, — приказал он, и просторный грузовой лифт начал снижаться. — Я знаю, доктор Мира и лейтенант Даллас кое-что тебе уже объяснили, но, если у тебя будут еще вопросы, я готов на них ответить.
— Я смотрю по телевизору сериал, где один дядька работает с мертвыми телами. Вообще-то мне не разрешают, но Койлу можно, и я всегда подсматриваю.
— «Доктор Смерть»? Я иногда сам его смотрю. — Двери открылись в длинный холодный белый коридор. — Фильм интересный, но в жизни так не бывает. Например, я не гоняюсь по крышам за плохими парнями. Это я предоставляю полиции. Например, лейтенанту Даллас.
— Но вам приходится их резать?
— Да. Я стараюсь найти что-то такое, что поможет полиции.
— А вы нашли что-то у моих мамы и папы, у Койла?
— Все, что сделал доктор Морс, нам помогло, — быстро сказала Ева. Ей казалось, что еще немного — и она не выдержит.
Они остановились у двойных дверей с маленькими круглыми наблюдательными окошками, затянутыми защитной сеткой. Никси хотела взять Еву за руку, но та стояла, глубоко засунув руки в карманы. Пришлось довольствоваться рукой Миры.
— Они там?
— Да, — ответил Морс. — Ты готова войти? Никси лишь кивнула.
«Она, конечно, почувствует запах, — думала Ева. — Какими бы стерилизаторами они ни пользовались, запах смерти все равно остается, его замаскировать невозможно. Она услышит запах и никогда его не забудет».
— Можно мне сначала увидеть папу? Пожалуйста. Ее голос чуть-чуть дрожал. Взглянув вниз, Ева увидела, что девочка бледна, но ее личико сосредоточенно и полно решимости.
«И я этого никогда не забуду, — продолжила она мысленный разговор с собой. — Мне никогда не забыть, какое нужно мужество, чтобы вот так стоять и ждать, пока твоего отца — не какого-нибудь монстра, а настоящего отца! — выкатывают на подносе из стального ящика. А ведь Никси совсем еще ребенок!»
Морс замаскировал рану на горле своими волшебными средствами и задрапировал тело чистой белой простыней. Но мертвец все равно мертвец.
— Можно мне его потрогать?
— Да.
Морс подставил табуретку, помог Никси взобраться на нее, а сам встал рядом, бережно поддерживая ее за локоть. Девочка легонько провела пальчиками по щеке отца.
— У него лицо колючее. Он иногда нарочно меня щекочет, и я смеюсь. В ящике так темно…
— Знаю. Но там, где он сейчас, там не темно. Никси кивнула, безнадежные, неудержимые слезы потекли по ее лицу.
— Он должен уйти в рай, хотя он и не хотел.
Когда она наклонилась, вытянула шейку и прижалась губами к щеке отца, Ева почувствовала, как горячий ком подкатывает к ее горлу.
— Можете его обратно спрятать. — Никси слезла с табуретки и взяла бумажный носовой платок, который протянула ей Мира. — Можно мне теперь посмотреть на Койла?
Она коснулась волос брата, вглядываясь в его лицо так внимательно, что Еве показалось: она вновь пытается увидеть его живым.
— Может, теперь ему разрешат все время играть в бейсбол. Он больше всего любит бейсбол.
Она попросила увидеть Ингу и ее тоже погладила по волосам.
— Инга иногда пекла печенье — сладкое, с сахаром. Она делала вид, что это секрет, но я знаю, мама говорила ей, что это ничего, можно.
Опять Никси слезла с табуретки. Бледность ушла с ее лица, оно раскраснелось от слез. Ева видела, как она вся дрожит, стараясь их удержать.
— Линии здесь нет. Они ее уже забрали. Не дали мне посмотреть, не дали попрощаться. Я знаю, они злятся на меня…
— Они не злятся. — Ева изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрожал. — Я сегодня виделась с мамой Линии, она вовсе на тебя не злится. Она горюет, как и ты. Она горюет, ей очень тяжело, но она не злится на тебя. Она спрашивала о тебе. Хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
— Она не злится на меня? Поклянись!
У Евы все переворачивалось в желудке, но она заставила себя не отводить глаз. Если ребенок может держаться, видит бог, она тоже сможет.
— Она не злится, клянусь. Это я не могла позволить тебе пойти попрощаться с Линии, так что это я виновата. Это было небезопасно, и это было мое решение.
— Из-за плохих парней?
— Да.
— Тогда это они виноваты, — просто сказала Никси. — Я теперь хочу увидеть мою маму. Ты пойдешь со мной?
«О господи», — мысленно простонала Ева, но взяла Никси за руку и подошла к ящику, который вытащил Морс.
Еве уже хорошо было знакомо это лицо. Красивая женщина, очень похожая на дочь. Теперь ее лицо было белым, как воск, с легким налетом потусторонней синевы. И на ощупь оно было как будто восковым. Такая неживая мягкость бывает только у мертвых.
Пальчики Никси задрожали в ее руке. Девочка наклонилась и дотронулась да этого воскового белого лица. Из ее груди вырвался тихий, протяжный, мучительный стон. Она опустила голову на белую простыню, закрывавшую грудь ее матери.
Подождав несколько минут, Мира вышла вперед и ласково погладила Никси по голове.
— Она была бы рада, что ты пришла попрощаться с ней. Она гордилась бы тобой, потому что ты смогла. Ты можешь попрощаться с ней сейчас, Никси?
— Я не хочу!
— Да, детка, я понимаю, и она тоже понимает. Прощаться так трудно.
— Ее сердце не бьется. Когда я садилась к ней на колени и наклоняла голову вот так, я слышала, как бьется ее сердце. А теперь не бьется.
Никси подняла голову, прошептала: «Прощай» — и в последний раз слезла с табуретки.
— Спасибо, что позаботились о них, — сказала она Морсу.
Он лишь кивнул в ответ, прошел к дверям и распахнул их. Когда Ева проходила мимо него позади Миры и Никси, он взял ее за локоть и прошептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— Нас пеленгуют, — тихо сказал Рорк, и Ева повернулась к нему.
— Что?
— Пеленгуют. — Он постучал по датчику, разделенному зеленой и красной чертами. — Точнее, пытаются. Не могут засечь. Как это, должно быть, досадно!
Ева изучила приборы на щитке, попыталась вникнуть в символы.
— А ты можешь проследить это обратно к источнику?
— Постараюсь. Я задействовал приборы слежения еще перед взлетом, они уже работают. Одно могу сказать тебе сразу: это мобильное устройство.
— Наземное или воздушное?
— Наземное. А вот это ловко! Они пытаются клонировать мой сигнал. Они поняли, что я делаю то же самое с их сигналом. Ну вот, отключились. Будем считать, что это боевая ничья.
И все же он отклонился от курса и несколько минут кружил над городом, чтобы определить, предпримут ли они новую попытку пеленга. Когда вертолет, наконец, приземлился на крыше морга, его оборудование продолжало подавать сигнал «Все чисто».
Как и договаривались, Морс лично открыл дверцу грузового люка. Он же сам и закрыл их на засов, когда все оказались внутри.
— Никси? — Он протянул руку. — Я доктор Морс. Я глубоко сожалею о том, что случилось с твоими родными.
— Вы не сделали им больно?
— Нет, не сделал. Сейчас я отведу тебя к ним. Уровень Б, — приказал он, и просторный грузовой лифт начал снижаться. — Я знаю, доктор Мира и лейтенант Даллас кое-что тебе уже объяснили, но, если у тебя будут еще вопросы, я готов на них ответить.
— Я смотрю по телевизору сериал, где один дядька работает с мертвыми телами. Вообще-то мне не разрешают, но Койлу можно, и я всегда подсматриваю.
— «Доктор Смерть»? Я иногда сам его смотрю. — Двери открылись в длинный холодный белый коридор. — Фильм интересный, но в жизни так не бывает. Например, я не гоняюсь по крышам за плохими парнями. Это я предоставляю полиции. Например, лейтенанту Даллас.
— Но вам приходится их резать?
— Да. Я стараюсь найти что-то такое, что поможет полиции.
— А вы нашли что-то у моих мамы и папы, у Койла?
— Все, что сделал доктор Морс, нам помогло, — быстро сказала Ева. Ей казалось, что еще немного — и она не выдержит.
Они остановились у двойных дверей с маленькими круглыми наблюдательными окошками, затянутыми защитной сеткой. Никси хотела взять Еву за руку, но та стояла, глубоко засунув руки в карманы. Пришлось довольствоваться рукой Миры.
— Они там?
— Да, — ответил Морс. — Ты готова войти? Никси лишь кивнула.
«Она, конечно, почувствует запах, — думала Ева. — Какими бы стерилизаторами они ни пользовались, запах смерти все равно остается, его замаскировать невозможно. Она услышит запах и никогда его не забудет».
— Можно мне сначала увидеть папу? Пожалуйста. Ее голос чуть-чуть дрожал. Взглянув вниз, Ева увидела, что девочка бледна, но ее личико сосредоточенно и полно решимости.
«И я этого никогда не забуду, — продолжила она мысленный разговор с собой. — Мне никогда не забыть, какое нужно мужество, чтобы вот так стоять и ждать, пока твоего отца — не какого-нибудь монстра, а настоящего отца! — выкатывают на подносе из стального ящика. А ведь Никси совсем еще ребенок!»
Морс замаскировал рану на горле своими волшебными средствами и задрапировал тело чистой белой простыней. Но мертвец все равно мертвец.
— Можно мне его потрогать?
— Да.
Морс подставил табуретку, помог Никси взобраться на нее, а сам встал рядом, бережно поддерживая ее за локоть. Девочка легонько провела пальчиками по щеке отца.
— У него лицо колючее. Он иногда нарочно меня щекочет, и я смеюсь. В ящике так темно…
— Знаю. Но там, где он сейчас, там не темно. Никси кивнула, безнадежные, неудержимые слезы потекли по ее лицу.
— Он должен уйти в рай, хотя он и не хотел.
Когда она наклонилась, вытянула шейку и прижалась губами к щеке отца, Ева почувствовала, как горячий ком подкатывает к ее горлу.
— Можете его обратно спрятать. — Никси слезла с табуретки и взяла бумажный носовой платок, который протянула ей Мира. — Можно мне теперь посмотреть на Койла?
Она коснулась волос брата, вглядываясь в его лицо так внимательно, что Еве показалось: она вновь пытается увидеть его живым.
— Может, теперь ему разрешат все время играть в бейсбол. Он больше всего любит бейсбол.
Она попросила увидеть Ингу и ее тоже погладила по волосам.
— Инга иногда пекла печенье — сладкое, с сахаром. Она делала вид, что это секрет, но я знаю, мама говорила ей, что это ничего, можно.
Опять Никси слезла с табуретки. Бледность ушла с ее лица, оно раскраснелось от слез. Ева видела, как она вся дрожит, стараясь их удержать.
— Линии здесь нет. Они ее уже забрали. Не дали мне посмотреть, не дали попрощаться. Я знаю, они злятся на меня…
— Они не злятся. — Ева изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрожал. — Я сегодня виделась с мамой Линии, она вовсе на тебя не злится. Она горюет, как и ты. Она горюет, ей очень тяжело, но она не злится на тебя. Она спрашивала о тебе. Хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
— Она не злится на меня? Поклянись!
У Евы все переворачивалось в желудке, но она заставила себя не отводить глаз. Если ребенок может держаться, видит бог, она тоже сможет.
— Она не злится, клянусь. Это я не могла позволить тебе пойти попрощаться с Линии, так что это я виновата. Это было небезопасно, и это было мое решение.
— Из-за плохих парней?
— Да.
— Тогда это они виноваты, — просто сказала Никси. — Я теперь хочу увидеть мою маму. Ты пойдешь со мной?
«О господи», — мысленно простонала Ева, но взяла Никси за руку и подошла к ящику, который вытащил Морс.
Еве уже хорошо было знакомо это лицо. Красивая женщина, очень похожая на дочь. Теперь ее лицо было белым, как воск, с легким налетом потусторонней синевы. И на ощупь оно было как будто восковым. Такая неживая мягкость бывает только у мертвых.
Пальчики Никси задрожали в ее руке. Девочка наклонилась и дотронулась да этого воскового белого лица. Из ее груди вырвался тихий, протяжный, мучительный стон. Она опустила голову на белую простыню, закрывавшую грудь ее матери.
Подождав несколько минут, Мира вышла вперед и ласково погладила Никси по голове.
— Она была бы рада, что ты пришла попрощаться с ней. Она гордилась бы тобой, потому что ты смогла. Ты можешь попрощаться с ней сейчас, Никси?
— Я не хочу!
— Да, детка, я понимаю, и она тоже понимает. Прощаться так трудно.
— Ее сердце не бьется. Когда я садилась к ней на колени и наклоняла голову вот так, я слышала, как бьется ее сердце. А теперь не бьется.
Никси подняла голову, прошептала: «Прощай» — и в последний раз слезла с табуретки.
— Спасибо, что позаботились о них, — сказала она Морсу.
Он лишь кивнул в ответ, прошел к дверям и распахнул их. Когда Ева проходила мимо него позади Миры и Никси, он взял ее за локоть и прошептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106