— Бог с ними, с этими двумя рублями, поедем скорей, И она увезла меня домой.
— Ну как, сладко зарабатывать деньги на заводе? — говорит мне отец, как только я перешагнул порог хаты.
Я молчу.
— Вот то-то же! В другой раз не будешь дурить.
Но ни бить, ни ругать меня не стал. Он видел, что я и так чуть живой на ногах стою.
А весной пришел домой и мой товарищ Вася Легкий. Так и закончилась наша жизнь на стекольном заводе.
МЫ РАБОТАЕМ С КАМЕНЩИКАМИ
Мой отец очень полюбил Легкого. Легкого, как я заметил, почти все любили, но что мой отец его от всех отличал, это уже не шуточки. Это надо заслужить! Мой отец очень вспыльчивый, своенравный человек, и жить и работать с ним не так-то легко. Когда он бывает дома, к нам в хату ни одна баба, ни один мальчонка ни ногой. Мужики ходят, правда, не все — только те, кто отцу по нраву пришелся. И все же, когда отец дома, каждый вечер, особенно в празд-
кики, мужиков набивается полна хата. Это бывает зимой, когда отец ходит со мной рубить лес, поздней осенью или самой ранней весной. В остальное время года он всегда в каменщиках или в печниках, у подрядчика., в артели или еще где с одним-двумя товарищами по мелочам пробавляется.
Мой отец каменщик и печник. Каменщик он первоклассный, парной руки, как у нас называют таких. Пу, а по печам у нас есть и поискусней его мужики. Например, Иван Устинович Амелин или Сергей Рудой. Но все лес и печник он качественный, это все признают.
Отец Легкого тоже каменщик, но он средний по мастерству, вторая рука, а за печи он и взяться не смеет.У нас вообще в деревне много каменщиков, этик больше всего живет наш народ — земелька-то плохая! И вот каждый ивановичский парнишка, как только станет подрастать, стремится попасть на работу в артель каменщиков, чтобы научиться мастерству кладки, стать впоследствии самому каменщиком первой руки.
А как попадешь, кто тебя возьмет и научит? Хорошо, если есть родные, отец или дядя, а как нет? Тогда надо просить чужих, а они даром не научат, им угождай да угождай, водку покупай...
Один раз, в марте,— это было уже года /два спустя после того, как мы с Легким пробовали стать заводскими рабочими,— на дворе была такая слякоть, мокрый снег и дождь так развезли дорогу, что идти в лес пилить дрова не было никакой возможности. И мы с отцом сидели дома и плели лапти. Отец мой не любил плести лапти, но не бездельничать же целый день! И он ковырял свайкой, сидя на конике.
И вдруг Легкий тут как тут. Он как знал, что мы дома.
— А, Легкий! — усмехнулся отец. Он всегда полунасмешливо и в то же время ласково относился к моему другу.— Мое вам почтение... Как живем-можем?
— Ничего, помаленечку,— отвечает Легкий.
Вот удивительное дело: отца не только мы, а и все соседские ребятишки как огня боялись, а вот Легкий не боялся его, на шутку отца всегда отвечал шуткой.
— А мы тут без тебя соскучились, я уже хотел было за тобой Федю посылать,— продолжает шутить отец.
— Зачем посылать? Я и сам пришел. Я знал, что вы тут без меня от скуки скисли.
— Гм... знал?— усмехается отец.— Как же это ты знал, хотел бы я понять.
— А очень просто,— отвечает Легкий.— Засосало у меня что-то под ложечкой, ну, думаю, значит, дядя Егор с Федей по мне затосковали, не миновать мне навестить их. — Раз у тебя под ложечкой засосало, выходит, и ты по
нас скучал?
— Вроде как бы и так, маленько было и это,— соглашается Легкий и усаживается на лавку рядом со мною.
— Ах, Легкий, Легкий, разбойник ты, разбойник, не носить тебе своей головы,— шутит отец.
— Пока держится, а там видно будет,— говорит Легкий. Он смотрит, как я плету лапоть, и говорит:
— Не люблю я лапти плести, хоть ты убей меня! Паршивая обувь! Воду г ропускает, носится недолго.
— А что ж ты любишь? Сапоги шить, как твой дядя Тихонок?— спрашивает отец.
— Ну, сапоги бы я еще шил, только не такие, как дядя Тихонок. Дядя сапожник-то аховый. А уж если быть сапожником, то надо быть качественным.
— Вот это ты верно сказал,— смеется отец.— Это ты прямо в точку попал — сапожник ваш Тихонок никудышный.
Уличительное дело: я вот и книг много читал, а не могу так разговаривать со взрослыми, как Легкий. И как он умеет так? И не боится никого. Как равный с равными.
— Легкий, что же ты будешь делать нынче летом? — спрашивает отец.— Ведь теперь вы уже не богачи, теперь тебе надо помогать отцу семью кормить, болты болтать ко приходится. Да и не маленький ты уже стал: наверно, пятнадцатый пошел?
Да, Изарконы разделились и сразу поравнялись со всеми. Вместо четырех копей у каждого брата только по одной лошади стало. И хаты поделили — Тихонку горницу, а отцу Легкого жилую, старую пристройку. Бабку Кытичку богомольный Тихонок не взял к себе, она живет с отцом Легкого. У Тихонка-то, говорят, деньжонок припасено, а вот у Павлика, отца Легкого, ничего в запасе нет, он теперь должен жить, как и все в нашей деревне,— что с плеч, то в печь, как говорится.
— Чем-нибудь займемся, сложа руки сидеть не будем,— говорит Легкий.
— Нешто опять с моим Федей на Ивотскнй завод подадитесь? Больно там работенка хорошая, да и заработки что надо,— усмехается отец.
— Ну нет, работай ты сам на Ивотском заводе. А с нас хватит и того, что мы поработали.
— Я и на Ивотском буду работать, только по своей части, по каменщицкой. Но нынче с весны я пойду в Бытошь — там на стекольном заводе ставят новые корпуса, нужны каменщики. Хочешь со мной в каменщик]! идти?
— С удовольствием, если возьмешь меня и Федю своего,— отвечает Легкий.
— Ну, Федю я не возьму, ему и дома дел много по хозяйству, а вот тебя, пожалуй, возьму. Надо же тебя к какому-то делу приучать.
— Ну что ж, приучи, я тебе за это спасибо скажу.
Я думал, что это только шутливый разговор у них, дескать, болтают от нечего делать.
Каково же было мое удивление, когда весной отец нанялся в Бытошь к подрядчику строить новые корпуса и взял с собою Легкого! Ведь обычно к отцу в пару многие взрослые просятся, у него есть чему поучиться. А он берет толь-
ко самых подходящих для себя. Легкий же не просился, а отец сам его позвал. Я и удивился и огорчился, мне тоже хотелось быть каменщиком. Я начал выговаривать отцу:
— Чужих берешь, а своего не хочешь.
— Подожди, дай срок, возьму и тебя,— ответил мне отец,— Вот осенью, когда пойду печки класть, возьму и тебя. А пока тебе дома надо быть, матери помогать.
Осенью... Но мне хотелось пойти теперь, вместе с Легким.
Правда, после выяснилось, что Легкого отец не в пару к себе взял — Вася еще мал был, но все же он его уже определил на работу.
Легкий и мой отец приходили домой каждое воскресенье, Бытошь от нас всего в семи верстах. И Легкий такое мне рассказывал, что просто дух захватывало.
— Понимаешь, товарищ,— говорил он мне,— это совсем не то, что было на Ивотском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46