Сидеть пришлось долго, никто на него не обращал внимания. Но теперь ему не хотелось уходить отсюда. И не потому, что был голоден — голод уже прошел, просто приятно было сидеть вот так. Был бы на его месте Робинзон Крузо, стукнул бы кулаком по прилавку, потребовал кружку пива, одним залпом осушил бы ее и, утерев с губ пену, небрежно бросил продавцу: «Налей еще!» Так же залпом опрокинул бы и вторую кружку, сел бы за стол и уничтожил в один присест полбарана. Робинзон вытер бы о скатерть руки, набил трубку и задымил. Его не заставили бы ждать так долго.
Кто посмеет задерживать Робинзона, ведь у него уйма дел! Он должен выкупаться, аккуратно подстричь бороду, сходить в цирк на борьбу, проехаться на «Волге», покуражиться над маленьким парнишкой, потянуть его за ухо и похохотать.
---«Я Робинзон Крузо!» — крикнул Миха. «Ты червяк,
гусеница!» — захихикали пьяницы, недружно сдвигая
пивные кружки. «Нет, я Робинзон!» — Миха вскочил на стол...
— Каурму будешь есть?
Миха поднял голову, перед ним стоял высокий дядька, в одной руке он держал папиросу, а другой почесал затылок.
— Буду,— пробормотал Миха, почему-то пугаясь высокого дядьки.
— Наверно, и лимонад выпьешь? — Официант глядел в окно.
— Если можно... пива... пива, пожалуйста...
— Пива у нас нет, почему-то со злостью ответил дядька, но, заглянув ему в глаза, добавил изменившимся голосом: — Разве ты не видишь, что пива нет? Уже два дня, как у нас нет пива, два дня!
Официант ушел в сильнейшем раздражении. Через некоторое время он снова появился, неся в огромных руках глубокую тарелку. Можно было подумать, что он несет пепельницу; так он и шествовал, с папиросой в зубах и с пепельницей в руках. Поставив перед Михой полную тарелку, он объявил:
— Сейчас я принесу хлеб.— На полпути остановился и, не оборачиваясь, спросил: — Лимонад будешь?
— Буду.
— Грушевый...— Он снова исчез.
Исчез он в полном смысле этого слова, потому что из- за страха и смущения Миха до конца не посмел проследить за ним.
Наконец хлеб и лимонад были поданы.
— Стаканы вон там! — указал официант в сторону стойки.
Миха встал, подошел к стойке и взял стакан. Официант уже открыл бутылку лимонада и уставился на стол, как будто пытался вспомнить, не забыл ли чего-нибудь. Как оказалось, он думал именно об этом, потому что вслух произнес следующее:
— Ты знаешь, я не принес ложку! — и с упреком посмотрел на Миху, словно не он сам, а Миха забыл принести ложку.
Миха снова поднялся, снова подошел к стойке, где он брал стакан, и увидел в деревянном ящике с отделениями ножи, вилки и ложки.
Миха не дотронулся до каурмы и выпил только стакан лимонада,
Снова появился официант. Он остановился и так посмотрел на Миху, словно никак не ожидал увидеть его здесь. Наверно, он уже забыл про него. Собственно, это и не удивительно.
— Сколько с меня? — спросил Миха и вынул из кармана деньги.
Официант посмотрел на стол и улыбнулся:
— Крепко ты разгулялся, браток!
— Получите с меня.
— Ну давай! Рубль!
Миха протянул ему деньги. Официант бросил на стол две скомканные рублевки и взял у него трешку. Миха ^уже подходил к двери, когда он догнал его:
— Ты в каком классе?,
Миха обернулся,
— В шестом.
— В шестом... в шестом,— повторил тот, о чем-то думая,— потом вынул из кармана рублевку и протянул ее Михе: — На, держи свои деньги!
Миха попятился назад и замахал руками.
— Нет, что вы!
— Бери, бери!
— Что вы, что вы! — говорил Миха, пятясь на улицу.
Официант не отставал:
— У нас есть хорошее лобио, иди поешь!
Миха бежал и думал: «Что он ко мне привязался, чего ему надо!»
У стадиона «Динамо» толпилось много народу. Миха только было обрадовался, что никто не мог помешать ему пойти на стадион, и собрался войти в ворота, как вспомнил про тетю Верико. Она жила тут же, неподалеку. За стадионом. Мама несколько раз приводила его к ней. Когда они приходили, тетя Верико так и рассыпалась перед мамой и чего только перед ней не выкладывала — платья, чулки, косынки, твердя одно: «Это все только для тебя, моя голубушка, моя любимица!»
Миха считал тетю Верико ближайшей маминой подругой. «Может, тетя Верико знает, где мама».
К тете Верико вела винтовая железная лестница. По этой лестнице надо было подняться на второй этаж, пройти длинный деревянный балкон и постучаться в застекленную дверь.
На балконе было развешано белье, и Миха с трудом пробирался между мокрых, отяжелевших простыней.
Когда он постучал в дверь, в квартире поднялся такой переполох, что он испугался и хотел убежать, но пересилил себя и остался. Дверь внезапно отворилась, и на балкон высыпало сразу несколько человек, среди них была и тетя Верико в платье с глубоким вырезом. В руках она держала большой белый платок. Все почти в один голос кричали:
— Пришел, пришел!
Стоявшего у дверей Миху они даже не заметили,
— Он спрятался! — закричал один из мужчин.
И тетя Верико почему-то очень громко рассмеялась.
Все кинулись к мокрым простыням и с веселым смехом стали кого-то разыскивать. Миха понял, что пришел он сюда совсем не вовремя. Он сделал шаг, чтобы незаметно уйти, но тут же наткнулся на запыхавшуюся тетю Верико, которая, не обращая на него внимания, высоко подняла подол и застегнула на чулке резинку,
Миха подошел к перилам и выглянул во двор: маленькая девочка, растопырив руки, кружилась на одном месте.
— Кого тебе надо? — услышал он голос тети Верико
Все уже вошли в комнату, и она собиралась закрыть
дверь. Миха решил, что тетя Верико не узнала его, и поэтому немного растерялся. Тетя Верико подошла к нему поближе:
— Я спрашиваю, кого тебе надо?
— Тетя Верико, я Миха.
— Миха? Ну, и что же ты хочешь?
— Не заходила ли к вам моя мама?
— Твоя мама? Которая это?
Миха объяснил.
— Да, но при чем здесь я? — Тетя Верико посмотрела по сторонам и, понизив голос, добавила: — И зачем сна должна была заходить ко мне?
— Я думал, может, вы знаете...
— Нет, дорогой, я ничего не знаю...
В это время из-за простыней появился высокий, хулой, очень бледный мужчина.
Миха не поверил своим глазам: на шее у мужчины красовалось деревянное сиденье от унитаза наподобие того, как на свинью надевают ярмо, чтоб она в огород не лазила.
Тетя Верико повернулась в его сторону,
— Сандрик!
Мужчина приложил палец к губам.
— Тс-с-с,— произнес он и скрылся в комнате.
Тетя Верико проводила его восторженным взглядом. Затем она обернулась к Михе:
— А теперь уходи, дорогой, ты же видишь, мне некогда!
— До свиданья,— сказал Миха; голос у него оборвался.
— Постой,— окликнула его тетя Верико,— подожди! Значит, ты — сын Тамары?
— Да.
— Подожди.— Она приоткрыла дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Кто посмеет задерживать Робинзона, ведь у него уйма дел! Он должен выкупаться, аккуратно подстричь бороду, сходить в цирк на борьбу, проехаться на «Волге», покуражиться над маленьким парнишкой, потянуть его за ухо и похохотать.
---«Я Робинзон Крузо!» — крикнул Миха. «Ты червяк,
гусеница!» — захихикали пьяницы, недружно сдвигая
пивные кружки. «Нет, я Робинзон!» — Миха вскочил на стол...
— Каурму будешь есть?
Миха поднял голову, перед ним стоял высокий дядька, в одной руке он держал папиросу, а другой почесал затылок.
— Буду,— пробормотал Миха, почему-то пугаясь высокого дядьки.
— Наверно, и лимонад выпьешь? — Официант глядел в окно.
— Если можно... пива... пива, пожалуйста...
— Пива у нас нет, почему-то со злостью ответил дядька, но, заглянув ему в глаза, добавил изменившимся голосом: — Разве ты не видишь, что пива нет? Уже два дня, как у нас нет пива, два дня!
Официант ушел в сильнейшем раздражении. Через некоторое время он снова появился, неся в огромных руках глубокую тарелку. Можно было подумать, что он несет пепельницу; так он и шествовал, с папиросой в зубах и с пепельницей в руках. Поставив перед Михой полную тарелку, он объявил:
— Сейчас я принесу хлеб.— На полпути остановился и, не оборачиваясь, спросил: — Лимонад будешь?
— Буду.
— Грушевый...— Он снова исчез.
Исчез он в полном смысле этого слова, потому что из- за страха и смущения Миха до конца не посмел проследить за ним.
Наконец хлеб и лимонад были поданы.
— Стаканы вон там! — указал официант в сторону стойки.
Миха встал, подошел к стойке и взял стакан. Официант уже открыл бутылку лимонада и уставился на стол, как будто пытался вспомнить, не забыл ли чего-нибудь. Как оказалось, он думал именно об этом, потому что вслух произнес следующее:
— Ты знаешь, я не принес ложку! — и с упреком посмотрел на Миху, словно не он сам, а Миха забыл принести ложку.
Миха снова поднялся, снова подошел к стойке, где он брал стакан, и увидел в деревянном ящике с отделениями ножи, вилки и ложки.
Миха не дотронулся до каурмы и выпил только стакан лимонада,
Снова появился официант. Он остановился и так посмотрел на Миху, словно никак не ожидал увидеть его здесь. Наверно, он уже забыл про него. Собственно, это и не удивительно.
— Сколько с меня? — спросил Миха и вынул из кармана деньги.
Официант посмотрел на стол и улыбнулся:
— Крепко ты разгулялся, браток!
— Получите с меня.
— Ну давай! Рубль!
Миха протянул ему деньги. Официант бросил на стол две скомканные рублевки и взял у него трешку. Миха ^уже подходил к двери, когда он догнал его:
— Ты в каком классе?,
Миха обернулся,
— В шестом.
— В шестом... в шестом,— повторил тот, о чем-то думая,— потом вынул из кармана рублевку и протянул ее Михе: — На, держи свои деньги!
Миха попятился назад и замахал руками.
— Нет, что вы!
— Бери, бери!
— Что вы, что вы! — говорил Миха, пятясь на улицу.
Официант не отставал:
— У нас есть хорошее лобио, иди поешь!
Миха бежал и думал: «Что он ко мне привязался, чего ему надо!»
У стадиона «Динамо» толпилось много народу. Миха только было обрадовался, что никто не мог помешать ему пойти на стадион, и собрался войти в ворота, как вспомнил про тетю Верико. Она жила тут же, неподалеку. За стадионом. Мама несколько раз приводила его к ней. Когда они приходили, тетя Верико так и рассыпалась перед мамой и чего только перед ней не выкладывала — платья, чулки, косынки, твердя одно: «Это все только для тебя, моя голубушка, моя любимица!»
Миха считал тетю Верико ближайшей маминой подругой. «Может, тетя Верико знает, где мама».
К тете Верико вела винтовая железная лестница. По этой лестнице надо было подняться на второй этаж, пройти длинный деревянный балкон и постучаться в застекленную дверь.
На балконе было развешано белье, и Миха с трудом пробирался между мокрых, отяжелевших простыней.
Когда он постучал в дверь, в квартире поднялся такой переполох, что он испугался и хотел убежать, но пересилил себя и остался. Дверь внезапно отворилась, и на балкон высыпало сразу несколько человек, среди них была и тетя Верико в платье с глубоким вырезом. В руках она держала большой белый платок. Все почти в один голос кричали:
— Пришел, пришел!
Стоявшего у дверей Миху они даже не заметили,
— Он спрятался! — закричал один из мужчин.
И тетя Верико почему-то очень громко рассмеялась.
Все кинулись к мокрым простыням и с веселым смехом стали кого-то разыскивать. Миха понял, что пришел он сюда совсем не вовремя. Он сделал шаг, чтобы незаметно уйти, но тут же наткнулся на запыхавшуюся тетю Верико, которая, не обращая на него внимания, высоко подняла подол и застегнула на чулке резинку,
Миха подошел к перилам и выглянул во двор: маленькая девочка, растопырив руки, кружилась на одном месте.
— Кого тебе надо? — услышал он голос тети Верико
Все уже вошли в комнату, и она собиралась закрыть
дверь. Миха решил, что тетя Верико не узнала его, и поэтому немного растерялся. Тетя Верико подошла к нему поближе:
— Я спрашиваю, кого тебе надо?
— Тетя Верико, я Миха.
— Миха? Ну, и что же ты хочешь?
— Не заходила ли к вам моя мама?
— Твоя мама? Которая это?
Миха объяснил.
— Да, но при чем здесь я? — Тетя Верико посмотрела по сторонам и, понизив голос, добавила: — И зачем сна должна была заходить ко мне?
— Я думал, может, вы знаете...
— Нет, дорогой, я ничего не знаю...
В это время из-за простыней появился высокий, хулой, очень бледный мужчина.
Миха не поверил своим глазам: на шее у мужчины красовалось деревянное сиденье от унитаза наподобие того, как на свинью надевают ярмо, чтоб она в огород не лазила.
Тетя Верико повернулась в его сторону,
— Сандрик!
Мужчина приложил палец к губам.
— Тс-с-с,— произнес он и скрылся в комнате.
Тетя Верико проводила его восторженным взглядом. Затем она обернулась к Михе:
— А теперь уходи, дорогой, ты же видишь, мне некогда!
— До свиданья,— сказал Миха; голос у него оборвался.
— Постой,— окликнула его тетя Верико,— подожди! Значит, ты — сын Тамары?
— Да.
— Подожди.— Она приоткрыла дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10