К такси выстроилась очередь прибывших из Новороссийска.
— Пошли пешком,— сказал Дима.
Вера обрадовалась. Она знала: ничто так не рассеивает грусть, как движение. А ей было грустно. Чувство сиротства не проходило. Мотаясь по полям, из колхоза в колхоз, кочуя из одного стана в другой, она в этот раз больше обычного скучала по дому. Может быть, потому, что дома ее ждала мать. Где мать — там всегда дом, думала она теперь. В Рогачеве, в Слуцке, в Лапичах под Осиповичами. В чистом поле под звездами, в вагоне теплушки, в Юрге — всюду была дома, потому что мама была со мной. Интересно, чувствует ли Танька так же?..
Стоило ей подумать о Таньке, как на душе стало легче.
— Давно мы с тобой не гуляли по ночам.
Дима вел ее за руку, и они шли не спеша и действительно походили на влюбленную пару. Их шаги были единственным звуком на притихшей ночной улице. Что-то капало сверху — не то с деревьев, не то начинался новый дождь.
-— Знаешь, как меня называют наши? — спросил он.— Жена моряка.
Это ее рассмешило. Отсмеявшись, она спросила:
— Кто же тебя так называет?
— Кто? — Он помолчал.— Семейные...
А где-то, набрав скорость, постукивал на стыках поезд, увозивший Анну Межонок. Что сейчас делает мать? Спит? Или смотрит в темноту на синюю лампочку в потолке и думает о прожитой жизни. Или рассказывает своему соседу по купе, морскому капитану, о человеке по имени Степан. О его телеграмме, где о любви сказано всего четыре негромких слова — «У нас все зеленеет».
В дороге порой не спится, и чего только не наслушаешься под мерный стук колес! Сколько сокровенных тайн доверено недолгим соседям, дорожным спутникам,— тайн, которых не суждено узнать за долгую прожитую вместе жизнь самым близким людям.
Должно быть, и у морского капитана есть какая-нибудь своя удивительная история...

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20