Глава девятнадцатая
На другой день мистер Тео держал совет с Джимми От-Уха-До-Уха. Подавленное настроение на борту ощущалось даже среди членов экспедиции.
Ювелир с тревогой напомнил первому офицеру, что он с самого начала находил число спасательных шлюпок недостаточным. Доктору Рюгеру вдруг пришло на ум, что он с детских лет не молился, а ведь человек он верующий и богобоязненный. Лишь Сократ Швахта (он же просто Крат) возмущал всеобщее беспокойство своей прозаической безмятежностью. День ото дня он появлялся на палубе в моднейших куртках английского покроя, ярких клетчатых кепи из верблюжьей шерсти и ядовито-желтых ботинках. А эта его раздражающая манера пялиться в подзорную трубу, любуясь стеной непроглядного тумана, окружающего судно!..
По словам сэра Максвелла, некий ученый муж по имени Раймонд Дюбуа признавал существование призраков. Он, сэр Максвелл, даже состоял в переписке с Эрнстом Геккелем, который высказал по этому поводу следующее оригинальное суждение: если призраки и существуют, то, по законам физики, логики, математики и химии, их можно заключить в банки из-под компота. В ответ на это Офелия Пепита предложила опростать все имеющиеся на борту банки компота, чтобы и призраков было где консервировать, и крюшоном наконец-то себя побаловать. Ну а если кто желает станцевать танго, – пожалуйста, она саккомпанирует на гитаре. Все лучше, чем прислушиваться к какой-то губной гармонике.
Васич о чем-то шушукался по углам с дружками. Напряжение ощутимо росло, лишая людей покоя.
– Надо же быть такому невезению, – сокрушался мистер Тео, – чтобы Максвелл взял курс двумя градусами дальше от острова Цуиджи и направил судно к Южному полюсу! А уж приборы у него – точнее некуда, он их самолично отрегулировал.
– Тут я внес свои поправки, – признался Джимми, – так что мы держим курс прямиком на Цуиджи. В компасе у него есть такая узкая железная штуковина, ну, я ее проволочкой малость сдвинул, чтобы она на два градуса в сторону отъехала. А если я чего регулирую, тут уж никакому ученому не подкопаться.
Постепенно страсти на палубе улеглись, и мистер Тео удалился в свою каюту. Но отправляться на покой не стал.
Мистер Тео решил в одиночку разобраться с этим призраком, черт его побери!.. Накинул непромокаемую куртку, сунул в карман револьвер и фонарик и отправился навстречу приключениям. Где на корабле можно незаметно спрятаться – вот в чем вопрос! Тео вновь спустился в грузовой трюм, где в тот достопамятный день доктор А. Винтер загадочным образом исчез из запертого сейфа.
Вот и сейчас трюм выглядел так же, как тогда: груды ящиков, мешков, тумбочка для бумаг… Тео прекрасно понимал: злоумышленник затаился где-то здесь, в мрачном, безмолвном трюме. И здесь же скрывается загадка всей этой истории.
Мистер Тео включил фонарик. Луч света скользнул по обшивке корпуса, нагромождению ящиков, по поверхности тумбочки, откуда вдруг послышался слабый шум…
Что бы это значило? Ведь чья-то невидимая рука выпустила А. Винтера на волю. Тумбочка пуста! И тем не менее внутри опять раздался шорох.
Мистер Тео шагнул к тумбочке и проворно повернул ключ, по-прежнему торчавший в замке. Дверца распахнулась. Фонарик выпал из рук миллионера!
Внутри, скрючившись в три погибели, сидел полумертвый Густав Барр, всемирно известный путешественник и первооткрыватель!
Глава двадцатая
Мистер Тео поднялся на палубу и подозвал к себе матроса.
– Вытащите из трюма тумбу для документов. По-моему, в ней завелась плесень, – распорядился миллионер.
Наконец, после столь долгих перипетий и столь сложным способом, Густав Барр очутился в каюте молодого человека, который в один прекрасный день снарядил экспедицию, чтобы ценой опасностей и лишений отыскать его, Барра. Теперь выяснились следующие подробности.
Торговлей пылесосами Густав Барр заработал достаточную сумму денег, чтобы добраться до Гонолулу самолетом. Когда он прогуливался по набережной, какой-то на редкость любвеобильный псих бросился ему на шею и облобызал, признав в нем, Густаве Барре, своего давнего приятеля, с которым они якобы провели в токийской каторжной тюрьме незабываемо славные денечки. Густав Барр счел это счастливым недоразумением, узнав, что его новоявленный «приятель» является генеральным директором гигантского судоходного предприятия. Ученый ненароком упомянул, что отстал от своего корабля и хотел бы снова попасть на «Стенли», но втайне, так чтобы вступить в контакт только с его владельцем, мистером Тео. Доброжелательный незнакомец тотчас же громогласно объявил, что мистер Тео – его давний закадычный друг, даже, можно сказать, родственник, с которым они окончательно сроднились, приятно коротая время в тюрьмах. Знай он об этом раньше, искренне заверил мистера Тео ученый, он бы ни за что не вступил с ним в сговор. Словом, этот родич мистера Тео взялся контрабандой доставить его на «Стенли», в результате чего Густав Барр очутился на берегу, в ящике, откуда понапрасну пытался выбраться. Между делом выяснилось, что затащили его на другой корабль, но что-либо менять было уже поздно. Крышка ящика прилегала неплотно, однако поблизости кто-то постоянно ошивался, и, стоило Барру хоть чуть высунуться, его сразу же награждали тумаками, так что вскоре он прекратил свои попытки. Через какое-то время он почувствовал, что в трюме никого нет, но люк был прижат тяжелым ящиком, сдвинуть который ему оказалось не под силу. Затем, однажды ночью, кто-то пробрался в трюм – слышались осторожные, крадущиеся шаги. И вдруг неизвестный посетитель вскрикнул: «Боже правый!» – и пустился наутек, ничуть не заботясь о том, что поднимает шум. Тогда и ученый решился покинуть тесный ящик, втиснуться в который было равносильно цирковому трюку, так что этим аттракционом можно было смело гордиться. Правда, не исключено, что до конца своих дней он так и останется скрюченным, а в его возрасте это опасно. В общем, он сошел с судна и на одной из пришвартованных к берегу шлюпок добрался до «Стенли», взобрался по канату на палубу и прошмыгнул в трюм. Укрылся в тумбочке для бумаг и стал ждать, когда же наконец мистер Тео придет за ним. А вчера не иначе как нечистый дух решил порезвиться, потому что никаких шагов не было слышно – в замке повернулся ключ, и сегодня, когда его выпустили на свободу, он уже был при последнем издыхании.
– Скажите, – шепотом поинтересовался мистер Тео, – чего мог до такой степени испугаться тот человек, который пробрался в трюм?
– Понятия не имею. Там только одни ящики кругом были понаставлены. Во всяком случае, я больше ничего не запомнил… Конечно, не считая оплеух и затрещин.
– Не знаете случайно, как называлось то судно, прежде чем его переименовали в «Что новенького, господин Вагнер?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62