Да, задавшийся день продолжался…
Смутный образ красавицы из уже сгинувшего туманного забытья внезапно обрел в его воображении угнетающе ослепительные черты…
Шмакина бросило в пот.
– Ну, везуха… – прошептал беззвучно, осматривая чистенькую кухню с аккуратными полочками, баночками, отмытым до стерильной выбеленности линолеумом, унылым попугаем в клетке, привязанной к оконному карнизу…
Звук льющейся в ванной воды несколько стих, зато у Юры внезапно и грозно забурчало в животе, и он почувствовал нестерпимую резь в кишечнике, остолбенело привстав с табурета с судорожно зажатой в руке бутылкой…
В следующий момент ему нестерпимо захотелось пукнуть, будто внутри его содрогался неведомый вулкан, ища выхода гневно клокочущим тазам…
«Проклятые чебуреки! – подумалось растерянно. – Травят народ!..»
Отставив сосуд, он дернулся в туалет, но тут журчание воды в ванной оборвалось, наступившая тишина заложила уши, Юра метнулся к двери одной из комнат, растворил ее, углядев сбоку от входа трюмо с многочисленными пузырьками, дезодорантами, баночками кремов…
Схватив наугад один из пузырьков с пахучими жидкостями, отвинтил пробку и, пританцовывая с выпученными глазами, просунул, сдернув брюки, в глубь комнаты зад, дав наконец волю изнемогающей натуре…
Попутно припомнился детский стишок-считалочка:
В этой маленькой избушке
Кто-то перднул, как из пушки…
Раз-два-три…
Это точно будешь ты!
Раздавшийся звук, подобный выстрелу из орудия крупного калибра, ошеломил Шмакина, не подозревавшего о таких способностях не только собственного, но и вообще человеческого организма в принципе.
Он ошалело замер, принюхиваясь…
«А запах!..» – вспомнилась фраза из восторженной телевизионной рекламы чего-то такого…
Юра принялся дезориентированными движениями руки разбрызгивать вокруг себя жидкость из пузырька, с недоумением соображая, что в углу комнаты внезапно зажегся свет и на него, судорожно вцепившись пальцами в края одеял, уставились полными сонного ужаса глазами пожилые мужчина и женщина…
Потерянным жестом Юра плеснул жидкость в их сторону, отчего белизна пододеяльников покрылась внезапно черными крапинами…
Он посмотрел на пузырек…
Чернила.
– Какого они тут хрена?.. – озадаченно вопросил Юра неизвестно кого, а далее, спешно поддернув сползшие штаны, рванул на кухню, сграбастал со стола початую бутылку и, боковым зрением усмотрев раскрывающуюся дверь ванной, слыша растерянные проклятия, раздавшиеся в комнате, рванул на себя входную дверь и, сверзившись на лестнице, скатился вниз, бросившись в гущу мокрых голых кустов. Пробравшись не без труда через их хлесткую путаную преграду, очутился в каком-то переулке.
Задавшийся день остался в прошлом. Нынешний грозил быть куда как суровее.
Но Юра не унывал. Да и как унывать, когда в каждом рукаве по поллитре отборного озверина!
Выйдя на магистральную улицу, он сориентировался в ночном пространстве города и не спеша побрел домой.
Досада, конечно, была.
«А может, я избегнул СПИДа? – утешал он себя. – Ведь эти современные женщины…»
Он оглянулся: за спиной слышался какой-то ритмичный шорох, похожий на осторожные шаги и легкое сопение…
За Юрой следовал бездомный здоровенный пес, внешне смахивающий на свирепую кавказскую овчарку.
«Кажется… я попал!» – подумал Юра не без содрогания.
Замерев, произнес заискивающе, трудно ворочая языком:
– Что, песик? Бомжуем?
Собака доверчиво ткнулась в дрогнувшие Юрины колени лобастой неприкаянной головой.
– Сидеть… – неуверенно скомандовал Юра. Пес неторопливо исполнил команду.
«Ученый…»
– Ну, рядом давай, – произнес Шмакин, отправляясь в дальнейший путь.
Собака шаг в шаг последовала за обретенным хозяином.
Дойдя до знакомого скверика, Юра уселся на заветное бревнышко и достал из рукава бутылку.
Пес, зевая, улегся возле его ног.
Идти домой Шмакину не хотелось.
Пелена городского смога, развеянная усилием стихии, открыла небо в сиянии звезд; ночная тишина засыпающего города баюкала слух, стояло безветрие, и легкий морозец только бодрил, не докучая обычной студеной промозглостью сырой весенней ночи.
Путаные мысли посещали Шмакина, не обретая завершенности в парализующей его сознание эйфории, заключавшей в себе, вероятно, и главный смысл такого же путаного Юриного бытия.
ВЛАСОВ
Проведя плановую встречу с одним из агентов, живших поблизости от Ракитина, затянувшуюся до полуночи, Николай Власов, спустившись к машине, подумал, что, вероятно, имеет смысл проведать ребят из наружки, дежуривших возле дома незадачливого подполковника.
Власов полагал, что его личное присутствие, во-первых, подбодрит подчиненных, а во-вторых, лишний раз подчеркнет неусыпный контроль за их действиями начальника, способствуя таким образом укреплению дисциплины и вообще бдительности.
Два прапорщика, сидевшие в зашторенном микроавтобусе, готовились к поздней трапезе: на одном из сидений была расстелена газетка со снедью, стояли граненые стаканы, а значит, как понял Власов, где-то таилась категорически исключенная служебными правилами водчонка, испить которой после напряженного дня ему бы явно не помешало.
– Ну, как наш клиент? – вопросил Николай у служивых.
– Вроде как на боковую откинулся… – донесся ответ.
– Ничего интересного?
– Абсолютно!
– Ну, тогда разливайте, – заключил Николай.
– Ммм…
– Не слышали боевого приказа?
– Есть, товарищ подполковник!
Была выпита одна бутылка, затем вторая; Власовым овладела приятная расслабленность, и, откинувшись на сиденье в пелене щипавшего глаза табачного чада, он не без удовольствия прислушивался к байкам, которые безостановочно травили в полумраке салона весельчаки-прапора.
– Ну, чего? Врежем еще? – предложил один из них. – А, Николай Васильевич? Дайте ключи от вашей машины, мы вмиг сгоняем. У метро палатки круглосуточно отоваривают…
Власов посмотрел на часы. Пора было ехать домой, но, с другой стороны, не хотелось… Опять кислая физиономия жены, упреки по поводу запашка… Вернется попозже, когда благоверная отойдет ко сну, так оно лучше будет.
Он вытащил из бумажника деньги. Сказал:
– Сок купите, ребята, жажда заела. И ключи – вот. Сцепление не рвите, диск слабенький, еле дышит…
Оставшись в салоне, он прислушался к мертвой тишине в динамиках аппаратуры акустического контроля. Ракитин наверняка спал.
Машину, оборудованную спецтехникой, использовали, в общем-то, для подстраховки, поскольку квартира круглосуточно прослушивалась сидевшими на Лубянке операторами.
Внезапно захотелось помочиться.
Открыв дверцу «рафика», он вышел в непроглядную ночную темень, обогнул голую поросль боярышника, расстегнул брюки, но тут в затуманенный алкоголем мозг ударил бичом зловещий полушепот, донесшийся из беспросветного мрака:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92