До места прорыва от Ольховатки сорок километров. Туда взвод Никитина перебросят на машине. На левом фланге прорыва взвод проникнет в тыл противника. По тылам его пройдёт обратно до дороги, ведущей на Славянск. По пути к ним присоединятся партизаны. Первая задача: узнать, где сосредоточены танки противника. Вторая: изучить дорогу на Славянск. Минирована ли она? И где? Разведать объезды. И в тех местах оставить бойцов до подхода наших танков. Разминировать не нужно – фашисты могут спохватиться. Со штабом корпуса держать постоянно связь.
– Готов ли взвод выполнить задание? – спросил полковник.
– Готов, товарищ полковник.
– Поедете сейчас же.
– Где я найду партизан? – спросил Никитин.
– Они вас сами найдут.
Взвод Никитина увезли к прорыву за сорок километров. Наши войска в этом месте захватили участок железной дороги. Возле домика обходчика стояли два бронетранспортёра. К одной машине была прицеплена сорокапятка. За машинами стояли сани с грузом, покрытым брезентом. Бойцы взяли с саней шесть ручных миномётиков, передали их разведчикам.
– А где мины к ним? – беспокоился Василий Якин. Продукты, ящики с минами и патронами лежали на одном из бронетранспортёров. Военный в длиннополой шубе вручил Никитину карту. На ней был указан возможный обход Купянска.
До ветки на Харьков мин нигде нет, – сказал на прощанье военный в длиннополой шубе. – А перевалите через полотно, там уж сами смотрите…
* * *
Транспортёры были новенькие, но уже обкатанные. На выхлопных трубах имелись глушители. На каждой машине по два пулемёта. Никитин ещё не видывал таких машин. Моторы работали почти бесшумно.
– Ай да машинки, – восхищался Якин, – на такой машине можно в самое пекло забраться – и не заметят!
Под снегом была грязь. Гусеницы врезались в неё, но машины шли легко. Старший из артиллеристов дорогу знал, но то и дело сверял направление по компасу. Продвигались долиной реки Оскол. И река и железная дорога были где-то справа от разведчиков. И слышно было, как изредка сипели паровозы.
Когда стало светать, машины свернули в лесок и остановились. Старший артиллерист дал знать рукой, чтоб все затаились. Постоял, прислушиваясь, и исчез в лесу. Ждали его долго. Наконец он показался из-за деревьев. За ним шли четверо партизан в форме немецких солдат, но все в валенках.
– Здесь расстанемся, – сказал он Никитину. Артиллерист снял шубу, стянул с себя гимнастёрку. Под ней был китель немецкого офицера. Один из партизан подал ему вражескую шинель, но он сказал – Ладно, потом, – и опять надел шубу, а на голову – немецкую офицерскую фуражку с ватными наушниками. – Обойдёте станцию Боровую, – сказал он Никитину, – а там и дорога на Славянск. Давайте вашу карту.
Никитин развернул планшетку.
– Вот здесь танки разгружаются. Привезли два эшелона с юга. Но куда их направляют, мои люди не знают. Рации у них нет, связных всё время посылать невозможно. Вот в этой точке найдёте партизан. Учтите: их должно быть двадцать человек. Больше я ни одного человека к ним не посылал и не пошлю. Число людей обязательно проверьте. За старшего там человек по имени Матвей. Так и зовите его. Если окажется у них какой новый человек, пусть Матвей с двумя или даже тремя партизанами сразу отправит этого новенького ко мне.
Партизаны боялись, что к ним могут заслать шпиона.
Разведчики слезли с машины, к которой была прицеплена пушка. Партизаны в немецкой форме забрались на неё, помахали руками. Машина свернула к железной дороге. Обходя лес, скрылась за кустами.
– Должно, лихие ребята, – сказал Василий Якин Никитину.
Тот ничего не ответил.
Дальше двигались так. Никитин и отделение Якина шли первыми. За ними полз бронетранспортёр с отделением Куличенко. Отделение Зобнина прикрывало группу.
С рассветом разгулялся ветер. Позёмку носило во все стороны. Потом посыпала крупа, и началась метель. Местами под снегом была грязь. Ноги Якина несколько раз проваливались в грязь, валенки его разбухли, ноги замёрзли.
– Собачья местность, – ругался он.
Весь день они шли. И к вечеру Якин решил переобуться в сапоги, которые лежали в вещевом мешке. Но Никитин сказал, что сейчас будет хуторок, где они остановятся.
Уже стемнело, когда спустились в лощинку и увидели три домика. Все окна их были темны. Но видно было, что к одному из домиков приезжали на санях. Здесь до войны была семенная станция и жил агроном. Теперь жила здесь жена агронома с двумя детишками и со старой матерью.
Никитин выглядел в крайнем окне створку, заделанную фанеркой. Как было условлено, постучал по фанерке. Вышла женщина. За домиком стоял кирпичный сарай. В нём прежде была сушильня, где просушивали семенные зёрна. А печь находилась под полом сарая. Женщина провела разведчиков в подпол. Большая печь там была уже жарко протоплена. Разведчики переобулись.
Женщина сказала, что вчера ночью на славянской дороге за лесом шли какие-то машины.
– Часа два гудело там, – говорила она. – Полицаи и солдаты вчера днём побывали здесь. Велели из хутора никуда не ходить.
– А сейчас могут нагрянуть? – спрашивал Никитин.
– Нет. Через речку теперь к нам не попасть из города. Они уехали и за собой мост взорвали. Значит, не приедут. А по льду ехать – нужно большой круг делать: здесь на реке всюду полыньи, заваленные снегом.
Больше женщина ничего не рассказывала, а Никитин ни о чём не спрашивал. Разведчики обогрелись, высушили портянки и в полночь ушли.
Опять кружилась метель. В этом месте дорога на Славянск проходила метрах в двухстах от леса. Бронемашину с отделением Куличенко оставили в лесу. Отделение Зобнина залегло пока на опушке. Никитин с отделением Якина пошёл вдоль дороги. Она тянулась по высокой насыпи. Метель не унималась. Разведчиков от дороги не могли видеть, потому что все они были в белых халатах. А Никитин, когда приседал, сквозь снег мог видеть, кто покажется на дороге. И вскоре показался конный обоз, тянувшийся в сторону фронта. Ездовые громко переговаривались.
Никитин понимал, что обозные ничего толкового сообщить не смогут, потому что сами ничего не знают. Обоз пропустили. Потом слышат: впереди будто бы молотками бьют по железу. И вскоре заметили: на дороге то и дело вспыхивают фары машины. Подобрались с подветренной стороны. Метель так густо мела, что с трудом разглядели вражескую самоходку. У неё слетела гусеница, танкисты чинили её.
Самоходки ходили следом за боевыми танками, прикрывая их огнём своих пушек. Значит, здесь танки прошли куда-то.
– Пашка, – шепнул на ухо Никитину беспокойный Якин, – надо взять «языка». Всё вызнаем от него. Четвёртый в машине сидит. Этих пристукнем, а того возьмём!
Соблазн был велик. Но Никитин знал, что немцы обязательно вернутся за машиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– Готов ли взвод выполнить задание? – спросил полковник.
– Готов, товарищ полковник.
– Поедете сейчас же.
– Где я найду партизан? – спросил Никитин.
– Они вас сами найдут.
Взвод Никитина увезли к прорыву за сорок километров. Наши войска в этом месте захватили участок железной дороги. Возле домика обходчика стояли два бронетранспортёра. К одной машине была прицеплена сорокапятка. За машинами стояли сани с грузом, покрытым брезентом. Бойцы взяли с саней шесть ручных миномётиков, передали их разведчикам.
– А где мины к ним? – беспокоился Василий Якин. Продукты, ящики с минами и патронами лежали на одном из бронетранспортёров. Военный в длиннополой шубе вручил Никитину карту. На ней был указан возможный обход Купянска.
До ветки на Харьков мин нигде нет, – сказал на прощанье военный в длиннополой шубе. – А перевалите через полотно, там уж сами смотрите…
* * *
Транспортёры были новенькие, но уже обкатанные. На выхлопных трубах имелись глушители. На каждой машине по два пулемёта. Никитин ещё не видывал таких машин. Моторы работали почти бесшумно.
– Ай да машинки, – восхищался Якин, – на такой машине можно в самое пекло забраться – и не заметят!
Под снегом была грязь. Гусеницы врезались в неё, но машины шли легко. Старший из артиллеристов дорогу знал, но то и дело сверял направление по компасу. Продвигались долиной реки Оскол. И река и железная дорога были где-то справа от разведчиков. И слышно было, как изредка сипели паровозы.
Когда стало светать, машины свернули в лесок и остановились. Старший артиллерист дал знать рукой, чтоб все затаились. Постоял, прислушиваясь, и исчез в лесу. Ждали его долго. Наконец он показался из-за деревьев. За ним шли четверо партизан в форме немецких солдат, но все в валенках.
– Здесь расстанемся, – сказал он Никитину. Артиллерист снял шубу, стянул с себя гимнастёрку. Под ней был китель немецкого офицера. Один из партизан подал ему вражескую шинель, но он сказал – Ладно, потом, – и опять надел шубу, а на голову – немецкую офицерскую фуражку с ватными наушниками. – Обойдёте станцию Боровую, – сказал он Никитину, – а там и дорога на Славянск. Давайте вашу карту.
Никитин развернул планшетку.
– Вот здесь танки разгружаются. Привезли два эшелона с юга. Но куда их направляют, мои люди не знают. Рации у них нет, связных всё время посылать невозможно. Вот в этой точке найдёте партизан. Учтите: их должно быть двадцать человек. Больше я ни одного человека к ним не посылал и не пошлю. Число людей обязательно проверьте. За старшего там человек по имени Матвей. Так и зовите его. Если окажется у них какой новый человек, пусть Матвей с двумя или даже тремя партизанами сразу отправит этого новенького ко мне.
Партизаны боялись, что к ним могут заслать шпиона.
Разведчики слезли с машины, к которой была прицеплена пушка. Партизаны в немецкой форме забрались на неё, помахали руками. Машина свернула к железной дороге. Обходя лес, скрылась за кустами.
– Должно, лихие ребята, – сказал Василий Якин Никитину.
Тот ничего не ответил.
Дальше двигались так. Никитин и отделение Якина шли первыми. За ними полз бронетранспортёр с отделением Куличенко. Отделение Зобнина прикрывало группу.
С рассветом разгулялся ветер. Позёмку носило во все стороны. Потом посыпала крупа, и началась метель. Местами под снегом была грязь. Ноги Якина несколько раз проваливались в грязь, валенки его разбухли, ноги замёрзли.
– Собачья местность, – ругался он.
Весь день они шли. И к вечеру Якин решил переобуться в сапоги, которые лежали в вещевом мешке. Но Никитин сказал, что сейчас будет хуторок, где они остановятся.
Уже стемнело, когда спустились в лощинку и увидели три домика. Все окна их были темны. Но видно было, что к одному из домиков приезжали на санях. Здесь до войны была семенная станция и жил агроном. Теперь жила здесь жена агронома с двумя детишками и со старой матерью.
Никитин выглядел в крайнем окне створку, заделанную фанеркой. Как было условлено, постучал по фанерке. Вышла женщина. За домиком стоял кирпичный сарай. В нём прежде была сушильня, где просушивали семенные зёрна. А печь находилась под полом сарая. Женщина провела разведчиков в подпол. Большая печь там была уже жарко протоплена. Разведчики переобулись.
Женщина сказала, что вчера ночью на славянской дороге за лесом шли какие-то машины.
– Часа два гудело там, – говорила она. – Полицаи и солдаты вчера днём побывали здесь. Велели из хутора никуда не ходить.
– А сейчас могут нагрянуть? – спрашивал Никитин.
– Нет. Через речку теперь к нам не попасть из города. Они уехали и за собой мост взорвали. Значит, не приедут. А по льду ехать – нужно большой круг делать: здесь на реке всюду полыньи, заваленные снегом.
Больше женщина ничего не рассказывала, а Никитин ни о чём не спрашивал. Разведчики обогрелись, высушили портянки и в полночь ушли.
Опять кружилась метель. В этом месте дорога на Славянск проходила метрах в двухстах от леса. Бронемашину с отделением Куличенко оставили в лесу. Отделение Зобнина залегло пока на опушке. Никитин с отделением Якина пошёл вдоль дороги. Она тянулась по высокой насыпи. Метель не унималась. Разведчиков от дороги не могли видеть, потому что все они были в белых халатах. А Никитин, когда приседал, сквозь снег мог видеть, кто покажется на дороге. И вскоре показался конный обоз, тянувшийся в сторону фронта. Ездовые громко переговаривались.
Никитин понимал, что обозные ничего толкового сообщить не смогут, потому что сами ничего не знают. Обоз пропустили. Потом слышат: впереди будто бы молотками бьют по железу. И вскоре заметили: на дороге то и дело вспыхивают фары машины. Подобрались с подветренной стороны. Метель так густо мела, что с трудом разглядели вражескую самоходку. У неё слетела гусеница, танкисты чинили её.
Самоходки ходили следом за боевыми танками, прикрывая их огнём своих пушек. Значит, здесь танки прошли куда-то.
– Пашка, – шепнул на ухо Никитину беспокойный Якин, – надо взять «языка». Всё вызнаем от него. Четвёртый в машине сидит. Этих пристукнем, а того возьмём!
Соблазн был велик. Но Никитин знал, что немцы обязательно вернутся за машиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27