– Джаспера Йомена вчера убили.
Сообщение вызвало шум, движение, шепот.
– Я у него работал, – продолжал я. – Выполнял особые поручения. Мне показалось – лучше поспрашивать самому. Не хотелось бы приехать сюда с шерифом, чтобы что-то узнать о той женщине.
Один из мужчин отодвинулся поглубже в тень, что-то шепнул. Мальчишка, которого раньше я не заметил, быстро перемахнул через перила и ринулся по улице в темноту, стуча босыми пятками по утрамбованной дороге.
– Она еще живет здесь?
– Подождите, – произнес самый старший.
Минуты через три мальчишка вернулся. Подошел к старику, довольно долго шептал что-то.
– Можете идти к той женщине, – сказал старик. – Ее муж не возражает. Мальчик вас проводит.
Я подозвал из машины Изабелл, и мы направились за мальчишкой по широкой, темной улице. Когда глаза привыкли к темноте, в конце улицы я заметил часовню. Возле часовни свернули налево. Мальчик показал на домик из необожженного кирпича и, ничего не сказав, удрал. Двери были открыты, и изнутри шел оранжевый свет. Палисадник перед домом был окружен заборчиком из частокола, окрашенного белым. Я постучал в распахнутую дверь.
Появилась женщина, посмотрела на нас и, сказав: «Заходите», направилась в дом. Голос звучал резко – это был приказ. Мы вошли в маленькую, почти пустую комнату, за которой шли другие.
– Моя фамилия Сосегад, – сказала женщина. – Когда-то давно я жила с Джасом Йоменом. Садитесь, прошу вас.
Роста была небольшого, казалась почти квадратной, но не толстой, а скорее коренастой. Черноволосая. Ее блестящее, оливкового цвета лицо своими резкими чертами напоминало мужское. Большая грудь и объемистый живот обтянуты выцветшим ситцевым платьем в цветочках.
– Как он умер?
– Его отравили.
Она поморщилась.
– Кто это сделал?
– Не знаю. Пока.
Я почувствовал, что кто-то зашел. Когда обернулся, в комнату как раз вступили двое мужчин – молодые, могучие детины с мягкими, кошачьими движениями. Прислонились к дверному косяку. Один из них быстро сказал что-то на местном испанском наречии, я не разобрал ни слова. Женщина ответила резко и сердито.
– Мои сыновья, – объявила она нам с гордостью. – Вы работали у Джаса?
– Да.
– Он велел что-то принести мне, когда умрет?
– Нет.
– Не имеет значения. Разве я когда-нибудь что-то просила? Нет! Он сам давал, потому что ему так хотелось. – Помолчав, она склонила голову к плечу. – Тогда зачем вы здесь?
– Расследую, кто убил Джаса и его жену. – Поколебавшись, я добавил: – Он однажды при мне упоминал вас.
Ее лицо засияло.
– Да? И что говорил?
– Что тогда, давно, относился к вам очень серьезно.
– Да, так оно и было. Господи, я была такая красивая! Кто сейчас поверит? Вот это был мужчина! Словно дьявол во плоти! И очень любил меня. Наверное, женился бы, если бя захотела. Ошибка вышла.
Вздохнув, она опять пронзила меня взглядом.
– Кто это с вами?
– Мисс Уэбб. Моя фамилия Макги. Люди, убившие Джаса, убили и ее брата.
Она нахмурилась.
– И вы думаете, мне что-то известно? Разве я могла позволить тронуть пальцем такого мужчину?! Он был добр ко мне! Кто его заставлял давать деньги на того ребенка? Никто! Любил ее так же, как я. Разве не взял ее к себе в дом? Вышла замуж за хорошего человека. Всегда давал деньги на платья, ученье, на докторов – на все. И теперь купил ей такую большую кухню, какой я в жизни не видела. Относился к ней как отец. У меня есть его письма, где говорит о ней как о своей дочери. Он мне доверял. Я бы ему никогда не навредила...
Быстрый поток испанских слов за моей спиной оборвал ее. Как у любого американца-южанина, мое ухо привыкло к этому языку, но когда кто-то не хочет, чтобы его поняли, хорошо, если разберете одно-два слова. Она слушала с недоверием на лице, которое перешло в гнев. Ответила коротко и резко. Парень заговорил снова. Теперь она произнесла что-то очень тихо.
– А как относилась к нему Долорес? – спросил я.
– С любовью, – с большим достоинством ответила бывшая Эмпер. – Как она еще может относиться к собственному отцу?
Прикусив губу и покосившись на сына, спросила:
– Кто-нибудь знает, что вы поехали ко мне?
Такой вопрос – как сигнальная лампочка тревоги. Задала его очень неумело, ясно было, что этого потребовал сын. И вообще, все события развивались до сих пор абсолютно бессмысленно. Убийство – не игра для любителей, для внебрачной служанки и ее сводных братьев. Пока я осмысливал все это, мой ответ запоздал:
– Меня направил сюда шериф Бакльберри.
Запоздалый ответ прозвучал неестественно и фальшиво, как и ее вопрос. Промедление наказуемо.
Изабелл, сообразив, в чем дело, бросилась мне на выручку:
– Да, шериф знает, что мы отправились сюда.
Почувствовав за спиной движение, я огляделся и увидел, что парни удалились. Ощутил холод в затылке. Женщина казалась очень расстроенной. Я был уверен, что ко всей истории она не имеет никакого отношения.
– Ваши сыновья живут здесь? – очень вежливо спросил я.
– Что? Нет. Эти двое, Чарли и Пабло – нет. Приехали навестить. Наверно, месяц назад. У них сейчас нет работы, а живут они в Фениксе. Их фамилия Канари – от моего первого мужа. Эту же фамилию мы дали и Долорес. У меня еще три маленьких девочки – их зовут Сосегад. Сеньор Канари умер – такой был благородный человек. Мой теперешний муж – Эстебан Сосегад – до конца своих дней прикован к постели, лежит там, в задней комнате. Его придавило трактором. Слава Богу, у него была страховка, как-нибудь перебьемся. Вот если бы Джас мне что-нибудь оставил, было бы легче. Но раз нет... – Она пожала плечами.
– Письма Джаса хранятся у вас?
Она очнулась от раздумий:
– Что? А-а, конечно.
– Можно мне взглянуть на них?
Женщина молча встала и вышла. Изабелл с тревогой спросила:
– Все в порядке?
– Не знаю. Не волнуйся.
Вдруг из глубины дома раздался крик. И тут же вбежала сеньора Сосегад – как разъяренная львица, по ее смуглому лицу текли слезы.
– Пропали! Все до единого! Пустая шкатулка. Письма, наши фотографии, где мы смеемся и такие счастливые. Снимок Джаса с Долорес на руках! Все пропало! Кто, кто их забрал?
Больше от нее ничего не узнаешь – она была в отчаянии от потери своих сокровищ. Правда, когда мы уходили, нашла в себе силы пожелать доброй ночи. По единственной улице поселка мы вернулись к лавчонке, где по-прежнему горела лампа, но уже никого не было. Таинственная и тревожная тишина царила в неподвижной прохладе спящего поселка. Посадив Изабелл в машину, я скользнул за руль и сжал ее руку.
– Может случиться всякое, – тихо произнес я. – Те двое мне очень не понравились. И тот вопрос не понравился. Давай попробуем унести ноги побыстрее, так что держись. Если крикну, тут же ложись на пол.
– Х-хо-орошо.
Я завел мотор, развернулся и с места в карьер рванул назад по дороге, по которой ехали сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45