Она встревожилась – засыпала меня вопросами, на которые мне нечего было ответить. Я сунул монету в телефон-автомат, а она не спускала с меня глаз, следя через стекло будки, крепко сжав губы, с непроницаемым лицом за черными очками. Центр городской полиции соединил меня с чиновником, тот передал следующему, и мне наконец сообщили, что машину они отогнали по требованию из округа.
– По-моему, что-то расследуют, – добавил служащий, – потому что предупредили, чтоб ни до чего не дотрагиваться. Мы послали своего парня присмотреть, так что она целехонькая, пусть в округе разглядывают. Больше ничего не передавали. Если хотите узнать, когда ее получите, обратитесь в канцелярию шерифа.
Выйдя из будки, я все доложил Изабелл.
– Что это означает? – всполошилась она. – Зачем им это?
– Возможно, они готовы допустить, что существуют две версии всей истории. Вчера вечером в присутствии Йомена я помимо прочего предложил шерифу осмотреть машину. Значит, он взялся за дело. Только ничего они не обнаружат. Отпечатки пальцев – это хорошо смотрится по телевизору. По-моему, пригодные для опознания отпечатки получаются только в одном из ста случаев и с каждой двадцатой машины. Человек поправит зеркало обзора, и на нем может остаться приличный отпечаток, если поверхность достаточно гладкая. Иногда остается след на приборной доске. Но это в том случае, если вся машина протерта – и руль, и дверные ручки. Если нет других размазанных, наложившихся друг на друга отпечатков.
Она приподняла очки, склонив набок темную головку.
– Странная логика, вам не кажется? Если он в ней не уезжал, а вы утверждаете, что нет, зачем же пригнали сюда машину?
– Давайте что-нибудь поедим.
В углу была стойка с закусками и напитками. Сделав заказ, я отошел посмотреть расписание рейсов. На Эль-Пасо отправление в час пятнадцать. Самолет приходил с севера, имея три посадки.
Служащий в билетной кассе при близком рассмотрении оказался старше своей юношеской прически.
– На рейс номер два сегодня будет тот же экипаж, что и вчера?
– Не знаю. А в чем дело?
– Но это возможно?
– Наверное, да. В их запутанной системе смен я не разбираюсь.
– Экипаж заходит в здание вокзала?
– Стоянка всего пять минут. Прилетают вовремя. Здесь будут примерно в час десять.
Вернувшись к остывшему гамбургеру, я рассказал ей о своей задумке. Пожалел, что дома у нее не взял фотографию брата.
Тогда она извлекла из серой сумочки цветной любительский снимок – она с Джоном на фоне университетского здания, улыбающиеся, щурящиеся от солнца. Брат был одет в светлый костюм, галстук съехал набок. Сказала, что снимались около года назад. Джон Уэбб оказался высоким, худым, бледным, со впалой грудью. Черные растрепавшиеся волосы. Приятная улыбка. Совсем не похож на мужчину, способного заинтересовать Мону, – никакой самоуверенности, напротив, чувствовалось в нем желание стушеваться. Впрочем, как знать. Может, после Кэба и Джаса сильных личностей ей уже хватило по горло.
Двухмоторный самолет совершил посадку немного раньше ожидаемого времени. Сошло три-четыре пассажира, столько же собиралось сесть. Подтянули трап, и я зашагал за пассажирами. Стюардесса с заученной улыбкой протянула руку за моим билетом – кукольная блондинка, форменная юбка плотно обтягивала пышные бедра, над верхней губой проступили бисеринки пота.
– Я не из пассажиров, – предупредил я. – Хочу узнать: вчера вы обслуживали этот рейс?
– Да. Чем могу помочь?
Я показал ей фотографию.
– Помните этого мужчину? Высокий, темноволосый, худой. Был вместе с крупной блондинкой, оба в темных очках. Сели здесь и летели до конца.
– Да. Помню такую парочку.
– Мужчина был этот, с фотографии?
– Не знаю. По-моему, тот выглядел... крепче, сильнее, чем этот. Я их запомнила потому, что у меня с ними вышли... не то чтобы хлопоты. Было достаточно свободных мест. Те двое достали бутылку. В общем, ничего страшного. Но знаете, как бывает. Перед ними сидела пожилая дама. Она подозвала меня, возмутилась, говорила, что они неприлично выражаются. Я ее пересадила. Да они не очень-то и шумели.
Она посмотрела на часы.
– Помните, как они были одеты? Что-нибудь привлекло ваше внимание?
– У нее – светлое полотняное платье, красные босоножки на высоком каблуке и большая красная сумка, в ней и была бутылка. На него обратила меньше внимания. Кажется, в темных брюках, легкой рубашке. У него длинная мускулистая шея и вот здесь, под ухом небольшой шрам. Подождите, они сидели на левой стороне, значит, шрам был с правой стороны шеи. Извините, но я должна...
– Очень благодарен. Как вас зовут?
– Хаузер. Мадлин Хаузер.
Я спустился по трапу, его тут же откатили, дверь задраили. Пока я шагал к зданию аэровокзала, самолет уже катился по взлетной полосе, и в спину мне ударил мощный рев и волна горячего воздуха.
Изабелл ждала меня у дверей. Я отвел ее к креслам у стены, обращенным к цветным окнам и взлетным полосам, мы уселись, и я рассказал, что узнал от Мадлин.
Печально покачав головой, она сказала:
– Это был не Джон. Ничего не сходится. На шее у него нет никаких шрамов. На грубость он не способен. Где же он? Что с ним? Вы сообщили полиции, что вам сказала стюардесса?
– Оставьте мне эту фотографию, ладно?
– Пожалуйста. Я могу дать объявление об исчезновении Джона? Может, дело сдвинется с места?
– Сначала нам нужно решить, что мы хотим сдвинуть.
Она стукнула кулаком по ручке кресла.
– Чего вы тянете? Теперь ведь это дело полиции. Может, мне следует позвонить в редакции газет. Боже мой, нельзя же сидеть сложа руки!
– Это лучше, чем носиться без цели и смысла.
– Вдруг его держат взаперти, он совсем один, ему плохо.
– Изабелл, стоит нам раструбить, что узнали, каждый, кто замешан в истории, укроется в норку и переждет. Нам необходимо узнать больше. Нужно хотя бы определить подозреваемых, кому выгодно и зачем это сделали. Все события не случайны, в них непременно есть своя логика. Нужно бы повидаться с адвокатом, которого она наняла. Он не из этого округа – из Беласко. А вот фамилии не знаю.
– Я знаю. Постойте, попытаюсь вспомнить. Я слышала, как Джон называл имя, когда говорил с Моной по телефону. На "М", что-то итальянское... Мацари. Точно, так его зовут.
– Где Беласко?
– Отсюда недалеко. Наверно, еще километров тридцать на восток.
В Беласко мы приехали двадцать минут третьего. Город казался раза в два меньше и древнее Эсмерелды. Там были крохотные площади со старомодными фонтанами, мавританские башенки, миссионерские церквушки, засохшее русло реки с ручьем на дне, осенние стайки туристов с фотоаппаратами и прекрасный вид на горы. Роган и Мацари разместились в старом желтом здании банка на главной площади. Девушка в их офисе сообщила, что Микеле Мацари сейчас в суде, напротив.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45