Вы рванете к машине. Я побегу за вами. Приедем к вам домой и там расстанемся. Моя машина стоит у вашего дома. Вы быстро соберетесь и уедете куда-нибудь отдохнуть.
В глазах Конни я увидел пятьдесят вопросов. Но она тут же распрямила плечи и сказала:
– Да, дорогой.
Мой план, можно сказать, удался. Конни мчалась впереди меня тяжелой рысью, концы ее палантина развевались в разные стороны. Мы были почти у машины, когда нас остановил властный голос:
– Стойте!
Я рискнул оглянуться. Это был Джордж Уолкотт, человек с маленькими свинцовыми глазками и большими влажными губами.
– Не останавливайтесь! – велел я Конни.
– Именем закона, приказываю вам остановиться! – заорал он, потом, как положено по уставу, выстрелил в воздух и без всякой паузы пальнул мне в спину.
Меня будто ткнули раскаленной кочергой, и я внезапно ослаб. Пошатнувшись, споткнулся и, собрав все силы, рухнул в «мерседес», не выпуская мешки с золотом. Я приказал Конни сесть за руль и побыстрее убраться отсюда. Едва завелся мотор, она рванула с места и направилась к воротам. Из будки выбежал человек, но тут же попятился назад, как матадор, решивший не связываться с быком. Мы помчались по подъездной дороге и свернули на Стоун-Каньон-Драйв, все время увеличивая скорость. «Мерседес» на поворотах заносило. Стрелка на датчике оборотов двигателя приблизилась к красной отметке. Конни громко расхохоталась.
– О'кей, сбавьте скорость, – скомандовал я. – Вижу, что вы отлично водите машину.
– Господи, ну и концовка вечера! – воскликнула она, сбавляя скорость. – А он мне сначала показался таким скучным. Подумать только! Кушетка для забав, напоминающие курятник камеры, грязные фотографии, углы которых скручиваются в огне, великий Томберлин с париком во рту, очаровательный сумасшедший, разбивающий стекло и вытаскивающий золото, выстрелы в ночи! Господи, давно я так не развлекалась! Дорогой, этот скучный человек стрелял по-настоящему?
– Да.
– Но зачем?
– Не очень подходящее время для расспросов. Я рад, что вы повеселились от души. Там осталась красивая девушка, у которой половина славненькой головки снесена пулей, и мертвый Клод Буди.
– Значит, не миновать громкого скандала? – Из ее голоса сразу исчезло веселье.
– Да, не миновать.
– Но тогда мой отъезд будет большой глупостью. Я почти ничего не знаю. А в том малом, что знаю, смогу кое-что подкорректировать. Вы заставили меня все это сделать, приставив к спине пистолет. Я не знаю, кто вы и куда уехали.
– Отличная версия для полиции, но у Томберлина тоже возникнут вопросы, и он не станет задавать их сам. Он пошлет людей, которые не знают, что такое вежливость.
Конни обдумывала это, пока мы стояли перед светофором.
– Но если я просто... буду отсутствовать, полиция поднимет шум. По-моему, лучше самой обратиться в полицию как пострадавшей стороне. Я могу сделать заявление, сообщить, что уезжаю, и попросить побыстрее помочь мне преодолеть все формальности.
– В этом больше смысла, – похвалил я.
– Когда мы увидимся?
– Возможно, мы больше не увидимся, – ответил я.
– Но ведь грех так раскидываться. Как вы думаете?
– Я не могу каждый раз гарантировать такой вечер, Конни.
– У вас сонный голос. Хотите спать? Наверное, это реакция на сегодняшние события.
– Я оставил машину там же, где и в прошлый раз.
Констанция Мелгар подъехала к маленькому английскому «форду». Я долго собирался с силами, чтобы вылезти из машины. Боли еще не было. От подмышки до самого бедра все онемело и горело огнем. У меня было ощущение, что я несу себя в корзине. Я вспомнил, что проявил осторожность, проверив швы наволочек на прочность, и поэтому решил проявить еще одну и стал медленно вставать. Когда я открыл дверцу, Конни положила мне руку на колено.
– Никаких проблем? – поинтересовалась она. – Все по плану?
– Почти.
Я вылез из машины, чувствуя, будто состою из отдельных частей. Создавалось впечатление, что моя левая сторона действует лучше правой. Я взял одну наволочку левой рукой и напрягся, собираясь выбросить ее из машины. Кажется, ничего не порвалось ни в наволочке, ни во мне. Сейчас мешок весил тысячу фунтов. Я медленно подошел к «форду», поправил мешок, достал ключи и открыл багажник. О, сейчас я был сделан из овсяных хлопьев и библиотечного клея. Фары «мерседеса» ярко освещали багажник маленькой машины. Я положил мешок в багажник, вернулся к «мерседесу» за вторым с пересохшим ртом и заранее заготовленной улыбкой, спрятал в багажник «форда» второй мешок, закрыл его и прислонился на секунду к машине. Потом оттолкнулся и выпрямился во весь рост. Огни «мерседеса» неожиданно погасли, и Конни Мелгар внезапно очутилась рядом, обхватив меня своей сильной рукой.
– Тебя ранили! – сказала она.
– В «мерседесе», наверное, кровь. Вытри ее! Поезжай домой... Сделай заявление для полиции. Держись от всего подальше, Конни!..
– Я отвезу тебя в больницу.
– Огромное спасибо за блестящую идею!
– Но куда же еще?
– Куда угодно, только не в больницу! Потому что они меня там быстро найдут и прикончат! И тебя тоже, женщина!
Я боялся, что она окажется моралисткой. Ведь я-то убил двоих человек! Но Конни Мелгар относилась к числу людей, которые сами устанавливают правила.
– У тебя есть куда ехать? – спросила Конни. – Какое-нибудь безопасное место?
– Да.
Она помогла мне сесть в маленький «форд» на место рядом с водителем и отняла ключи. Я запротестовал, и Конни решительно прервала меня:
– Заткнись, дорогой! Осталось потерпеть совсем недолго. Постарайся не потерять сознание, а если дело плохо, назови мне на всякий случай адрес сейчас.
После некоторых колебаний я назвал адрес, и она быстро отошла. «Мерседес» стоял несколько секунд без движения, и я решил, что Конни стирает с кожаной обивки мою драгоценную кровь. Потом она побежала и скрылась в подземном гараже. Я расстегнул пиджак, вытащил из штанов рубашку и при помощи пламени зажигалки разглядел рану, которая была на правом боку, в мягкой части пояса. И входное и выходное отверстия оказались одинакового размера – с полудолларовую монету. Слава Богу, значит, пуля не задела ничего и не расплющилась. В сидячем положении края раны закрылись, и она кровоточила не очень сильно. Я заправил назад пропитавшийся кровью край рубашки и поздравил себя с открытием. Жалко, я не знаю анатомию. Интересно, какие там находятся органы? Боль так и не появилась, и я догадался, что по-прежнему пребываю в состоянии шока. Я почувствовал, какую-то несобранность, жар. И я все время куда-то проваливался. Но существовал еще один симптом, который мне не нравился: в ушах стоял металлический звон, и все вокруг то уменьшалось, то увеличивалось в размерах. Я собрался с силами и попытался угадать, как долго это продлится или исчезнет навсегда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61