В больнице, где они с тетей Ларой работают, ни для кого не секрет, чем он подрабатывает, напротив, он старается широко рекламировать свою деятельность и обзавестись как можно большим количеством клиентов, так что все знают, к кому в случае чего надо обращаться за продуктами пчеловодства. Тете Ларисе тоже можно было бы передать все необходимое прямо на работе, в том числе и трехлитровую банку меда, которую он помог ей довезти до дома в первый раз. Потом он говорил мне, что видел меня однажды, когда я приезжала к Ларе в ее смену, и я так ему понравилась, что он не мог упустить шанс встретиться со мной снова, пусть и под таким смехотворным предлогом, как доставка меда и прополиса.
В начале зимы меня начала беспокоить спина, и тетя Лариса порекомендовала мне Стаса как отличного массажиста. К тому времени я уже заметила и то, как он подозрительно неравнодушен ко мне, и то, что он сам не вызывает во мне ничего, кроме снисходительного сочувствия, как человек, который никогда не сможет обладать такой величайшей ценностью, как я, и Ларины рекомендации проигнорировала.
Однако спина все болела и болела. Когда я сидела, когда ходила, даже если лежала как-нибудь неловко.
В конце концов я согласилась с настояниями тети Лары позволить Стасу провести хотя бы один сеанс массажа. Это было проще, чем искать кого-то самостоятельно, к тому же все-таки какой-никакой знакомый, проверенный человек, не страшно пускать в дом и никуда не надо ехать. Вдобавок ко всему он пообещал мне скидку – как привилегированной клиентке, и это стало последней каплей: всегда приятно почувствовать свою исключительность, пусть даже получаешь подтверждения ее от такого неугодного человека, как Стас.
Это оказалось так здорово. Чудесно. Волшебно. Умопомрачительно.
Весь первый сеанс он молчал.
Я включила ненавязчивую музыку, чтобы не тяготиться тишиной, и полностью отдалась новым ощущениям, которых мне никогда не приходилось испытывать ранее. Временами было больно, но это даже ничего, когда боль отпускала, становилось в сто раз приятнее. Стас все делал именно так, как надо: массировал с той силой нажатия, которая была наиболее комфортна, уделял внимание тем участкам тела, которые требовали наибольшего внимания, и ровно столько времени, чтобы это не начало раздражать. В комнате приятно пахло эфирными маслами, и после первого раза я ничего не смогла с собой поделать – просто уснула там же, где лежала во время массажа. Стас не стал меня будить: ушел, тихонько прикрыв за собой дверь.
Больше я не сопротивлялась. Пришлось сменить гнев на милость и отказаться от снисходительного отношения. Мы начали общаться, и я очень быстро поняла, что с ним есть о чем поговорить, а то, что раньше раздражало – его небезразличие по отношению ко мне, – вдруг обернулось дополнительным плюсом, в очередной раз доказывающим мою исключительность.
Мы стали засиживаться после массажа на кухне, попивая чай и болтая обо всякой всячине. Потом он стал звонить мне домой. И наконец, пригласил на первое свидание.
Я сама не заметила, как быстро Стас выучил все, что доставляет мне удовольствие: какие я люблю конфеты, цветы, как мне нравится, чтобы ко мне обращались, о чем я предпочитаю говорить и что хочу слышать в ответ. Я начала прощать ему все те недостатки, которые считала непреодолимыми первое время: недовольства превратились в серьезность, некрасивость стала вызывать умиление, даже в его улыбке я стала стараться видеть только хорошее – то, что ему хорошо и весело, а не то, что у него как-то странно сморщивается лицо и открываются некрасивые зубы. Я, как и он, стала верить в то, что в один прекрасный момент станет как минимум главврачом больницы, в которой работает, или даже вообще уйдет из медицины и сделается, к примеру, совладельцем крупной сети супермаркетов – у него есть определенные связи в этой сфере, бывшие одноклассники, кажется. Ну и что, что ему уже перевалило за тридцать, а он все еще медбрат. Никогда не поздно начать сначала, и я буду ему помогать, поддерживать, приободрять.
– Ты родишь мне сына? – спросил он меня однажды, ласково заглядывая в глаза.
Я растрогалась чуть ли не до слез.
Рядом с ним я упивалась тем исключительным вниманием, которым он меня вдруг окружил. Оказывается, мне так этого не хватало, я так соскучилась по ощущению, что я кому-то нужна, что кому-то не все равно, что со мной, что есть кто-то, кто готов разделять мои интересы только потому, что они мои. Жить стало легко, дышалось свободно, работа стала даваться проще, к тому же потерпеть осталось совсем недолго, ведь я уже на всех парах неслась к осуществлению своей мечты.
Я даже не слишком обеспокоилась тем, что когда нам со Стасом подошло время становиться любовниками, этого почему-то не произошло. Я приезжала к нему – он жил один в маленькой облезлой квартирке, но даже это казалось мне тогда романтичным: мы спали в одной постели, лаская меня, он доводил меня до оргазма бесчисленное количество раз, но только заходила речь о полноценном половом акте, как у него сразу находилась масса отговорок, почему нам надо отложить это до следующей встречи.
Самое ужасное, что когда мы все-таки наконец попытались это сделать, ничего не получилось. Снова попытались и снова не получилось. После нескольких таких попыток даже пробовать уже было страшно.
Сначала эта ситуация меня удивляла. Потом меня стало это задевать. Позже раздражать. Периодически я начинала сомневаться в своей женской привлекательности, и это тоже радости нашим отношениям не добавляло. Однако что самое интересное, мне еще и приходилось уговаривать Стаса, что все обязательно наладится. После каждой неудачи он расстраивался, хмурился, каждый раз собирался идти к врачу, чтобы решить эту проблему, но время шло, ничего не менялось, а я по-прежнему не понимала, что происходит, потому что на всякий мой вопрос, всякую попытку выяснить, в чем дело, Стас реагировал настолько болезненно, так обижался и впадал в такую беспросветную депрессию, что я не знала, как его потом выводить из этого состояния – проще было вообще не трогать. Ты здесь ни при чем, говорил он мне, но настал такой момент, когда даже это уже утешало мало.
Я еще верила в то, что все образуется, ведь я так замечательно придумала, мы даже однажды обсудили со Стасом мой план, и он во всем согласился со мной. И все-таки мысли о нашем совместном будущем становились все менее оптимистичными. Я снова, как ни старалась, не могла не замечать его недостатки, которые с началом нашего подобия интимной жизни открылись мне со всей неприкрытой откровенностью. И его серьезность – никакая не серьезность, а вечное нытье и душевная распущенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45