Я снова перемотала шопеновскую балладу на начало и наконец-то порвала прозрачную упаковку Business Legal.
Одиннадцать новых сообщений!
«Привет, мой ласковый котеночек, – написал Саша с розовым зайцем. – Как поживают наши ушки и хвостик?»
Держите меня семеро.
От какого-то турка пришло: «Рrivet, kak dela?»
Следующее сообщение оказалось от некого сексуально озабоченного маньяка, который обещает всю меня вылизать и совершить еще массу таких же экзотических и мало практикуемых действий, которые подробно описывает в своем письме, думая, что это должно меня возбуждать. Наивный.
Пара подмигиваний, предложение от сетевой компании в лице женщины бальзаковского возраста, фотограф, подбирающий моделей для позирования, ищущий истину мальчик восемнадцати лет, несколько вполне симпатичных молодых людей, пытающихся меня собой заинтересовать, и вдруг: Леонид, 41 год, разведен, дети живут отдельно, хорошо зарабатывает, обеспечен, в женщинах ценит ум, чувство юмора и не последнюю роль играет – кто бы сомневался! – привлекательная внешность. Неужели он?
Сердце вдруг бешено забилось, и я перестала попадать мышкой на нужные кнопки. С раздражением убрав нечаянно открытые окна, я снова вернулась на страницу Леонида.
С фотографии смотрит мужчина приятной наружности, видно, что не юн, но выглядит отлично. Выражение лица, мне показалось, несколько высокомерное. Чуть-чуть. Слегка. Видимо, сказывается привычка руководить. Постарше, чем я думала. И ни одной знакомой рубашки или костюма. Может, давние фотографии?
«Добрый вечер. Что вы скажете, если я предложу встретиться?»
Вот так сразу? Я задумалась.
А так ли уж мне это нужно? Сейчас у меня хорошая, спокойная работа, и я все еще располагаю возможностью в случае необходимости покинуть ее по собственному желанию. Стоит ли лишать себя этого спокойствия и этой возможности ради сомнительного удовольствия произвести впечатление на своего нанимателя? Да и так ли уж я уверена, что у меня это получится? Зато если эксперимент не удастся, то я не думаю, что найду в себе силы снова искать место домработницы, и в то же время ни к чему другому я тоже пока не готова.
Хотя с другой стороны, если мы встретимся, он ведь даже не будет знать, что я его домработница: он же ни разу меня не видел!
Вдруг меня осенила догадка, и я снова открыла его фотографию. Это не он! У моего Леонида волосы черные и короткие, а у этого – подлиннее, к тому же темно-русые и с проседью. Или я ошибаюсь? Я замечала, что волосы отдельно от целой шевелюры часто смотрятся темнее, чем они есть на самом деле.
«И куда же вы меня поведете?» – написала я ему.
«Конечно же, в итальянский ресторан. Вы бывали в «Римских каникулах»?» – пришел ответ через несколько минут.
«Любите морепродукты?»
«Обожаю! А вы?»
«А я хорошо их готовлю».
«Угостите как-нибудь?»
Так и подмывает ответить ему: ты и так ешь их чуть ли не каждый день.
«Вы вроде пригласили меня в ресторан».
«Я и не отказываюсь. Когда мы встретимся?»
«А какую музыку вы слушаете? Любите классику?»
«Честно говоря, не очень в ней разбираюсь, но пара дисков есть. А вы что предпочитаете? Может, перейдем на ты?»
«А мне нравится Delerium».
«Первый раз о таком слышу».
Ну это еще ничего не доказывает, может, он и правда не помнит, что у него записано на дисках.
«Ты не ответила на мой вопрос».
«Какой?»
«Когда мы встретимся?»
«Может, на следующей неделе?»
«На следующей неделе не могу – уеду в Китай. Может, завтра?»
«Часто ездишь? По командировкам или отдыхать?»
«Часто, буквально на прошлой неделе вернулся из очередной поездки. Очень люблю Шанхай и Гуанчжоу, нахожусь там все время, какое могу себе позволить, – и работаю, и отдыхаю».
Значит, не он. Мой Леонид на прошлой неделе был дома. То есть я его, конечно, собственными глазами не видела, но кто-то же ел все, что я готовила!
«Здорово. Завтра не смогу. Может, после твоего возвращения?»
«Очень жаль. Ты мне нравишься. Может, поедешь со мной?»
Классно! В глаза меня не видел, а уже куда-то зовет!
«Ты даже не видел меня!»
«А разве фотографии не твои?»
«Мои».
«Значит, видел. И с тобой приятно общаться».
«Я подумаю».
«Надеюсь на положительный ответ. Спокойной ночи».
«Спокойной».
Сегодня в холле шестнадцатиэтажного дома появились кадка с комнатным деревом, красивый коричневый ковер, письменный стол и симпатичная старушка за ним.
– Вы к кому? – спросила она меня, когда я проходила мимо.
– К Леониду… Крынко. – Я слегка растерялась.
– А вы кто?
– Домработница.
– Почему у меня не помечено? – уткнулась она в раскрытый перед ней журнал.
– Не знаю, – пожала я плечами. – Я могу идти?
– Как это идти? – возмутилась старушка. – Мне надо согласовать ваш визит с квартировладельцем!
Она перелистнула страницы журнала и стала что-то в нем искать. Потом взяла телефон и набрала найденный номер.
– Леонид Сергеевич? Это Евдокия Михайловна, консьержка из вашего дома… Дак вот, забыли, а теперь передо мной стоит некая миловидная особа и хочет пройти в вашу квартиру, говорит, ваша домработница… Имя? Как вас зовут, милочка?
– Даша Савина.
– Дарья Савина, – повторила старушенция в трубку. – Хорошо, пропущу. Но в следующий раз предупреждайте меня обязательно. Договорились, Леонид Сергеевич. До свидания, хорошего вам дня, Леонид Сергеевич. Хм, бросил трубку. Все спешать куда-то, спешать… Проходите, Дашенька, хорошо вам поработать.
– Спасибо, – улыбнулась я.
«Даша! Мой знакомый, Анатолий, – написал мне Леонид в записке, оставленной на кухне, – с которым вы вчера общались по телефону, ищет человека, который два раза в неделю убирал бы его квартиру. Я понимаю, что если вы примете его предложение, у вас увеличится нагрузка, но, может, выручите его? Он обещает хорошо платить, и это только на время, пока он не подыщет кого-нибудь на постоянную работу. У нас вами все останется по-прежнему».
И внизу приписка: «Вы слушали Стравинского? Как он вам?»
Неужели он все-таки решил от меня избавиться? Начать с малого и потихоньку вытеснить меня, отлучить от своей квартиры, от четырех рисунков в плоских стеклянных рамках, от большого, во всю стену окна, глядя из которого ты оказываешься на равных с солнцем, потому что оно висит прямо напротив тебя…
Я нашла диск со Стравинским и поставила «Весну священную». Никогда раньше не подумала бы, что меня тронет такая музыка: резко диссонансная, грубо-ритмичная, порой тяжело ступающая, время от времени истерично вскрикивающая голосами разных инструментов, и все-таки было в ней что-то… На глаза навернулись слезы.
«Конечно, – написала я Леониду, – я помогу Вашему другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45