Что же касается
пятерых котов, то они убежали еще на исходе лета, но на их исчезновение
вряд ли кто-нибудь обратил внимание, ибо мыши в доме давным-давно
перевелись, а миссис Гарднер была не в том состоянии, чтобы заметить
пропажу своих любимцев.
Девятнадцатого октября пошатывающийся от горя Нейхем появился в доме
Пирсов с ужасающим известием. Бедный Таддеус скончался в своей комнате на
чердаке - скончался при обстоятельствах, не поддающихся описанию. Нейхем
вырыл могилу на обнесенном низкой изгородью семейном кладбище позади дома и
опустил в нее то, что осталось от его сына. Как и в случае со скотом,
смерть не могла прийти снаружи, ибо низкое зарешеченное окно и тяжелая
дверь чердачной комнаты оказались нетронутыми, но бездыханное тело Таддеуса
носило явные признаки той же страшной болезни, что до того извела всю
гарднеровскую живность. Эми и его жена, как могли, утешали несчастного, в
то же самое время ощущая, как у них по телу пробегают холодные мурашки.
Смертный ужас, казалось, исходил от каждого Гарднера и всего, к чему бы они
не прикасались, а самое присутствие одного из них в доме было равносильно
дыханию бездны, для которой у людей не было и никогда не будет названия.
Эми пришлось сделать над собой изрядное усилие, прежде чем он решился
проводить Нейхема домой, а когда они прибыли на место, ему еще долго
пришлось успокаивать истерически рыдавшего маленького Мервина. Зенас не
нуждался в утешении. Все последние дни он только и делал, что сидел,
невидящим взором уставясь в пространство и механически выполняя, что бы ему
ни приказал отец - участь, показавшаяся Эми еще не самой страшной.
Временами рыдания Мервина сопровождались душераздирающими женскими криками,
доносившимися с чердака. Заметив вопросительный взгляд Эми, Нейхем сказал,
что его жена слабеет не по дням, а по часам. Когда начало смеркаться, Эми
удалось улизнуть, ибо даже старая дружба не смогла бы задержать его до утра
в доме, окруженном светящейся травой и деревьями, чьи ветви колыхались без
малейшего намека на ветер. Эми еще повезло, что он уродился ни особо
сообразительным, ни чересчур чувствительным, и все пережитое лишь слегка
повредило его рассудок. Обладай же он хоть каплей воображения и
способностью сопоставлять отдельные факты зловещих событий, ему бы не
миновать буйного помешательства. Он почти бежал домой в сгущавшихся
сумерках, а в ушах его все звучали пронзительные крики малыша и его
безумной матери.
Прошло три дня, а ранним утром четвертого (Эми только что отправился
куда-то по делам) Нейхем ворвался на кухню Пирсов и заплетающимся языком
выложил оцепеневшей от ужаса хозяйке известие об очередном постигшем его
ударе. На это раз пропал маленький Мервин. Накануне вечером, прихватив с
собой ведро и лампу, он пошел за водой - и не вернулся. В последнее время
состояние его резко ухудшилось. Он практически не отдавал себе отчета в
том, что делает и где находится, и с криком шарахался от собственной тени.
Его отчаянный крик, донесшийся со двора в тот вечер, заставил Нейхема
вскочить на ноги и что есть мочи ринуться к дверям, но когда он выскочил на
крыльцо, было уже поздно. Мервин исчез без следа, нигде не было видно и
зажженного фонаря, который он взял, чтобы посветить себе у колодца. Сначала
Нейхем подумал, что ведро и фонарь пропали вместе с мальчиком, однако,
странные предметы, обнаруженные им у колодца на рассвете, когда после целой
ночи бесплодного обшаривания окрестных полей и лесов, он, почти падая от
усталости, вернулся домой, заставили его изменить свое мнение. На мокрой от
росы полоске земли, опоясывающей жерло колодца, поблескивала расплющенная и
местами оплавленная решетка, которая когда-то несомненно являлась частью
фонаря, а рядом с нею валялись изогнутые, перекрученные от адского жара
обручи ведра. И больше ничего. Нейхем был близок к помешательству, миссис
Пирс - на грани обморока, от вернувшегося домой и узнавшего о случившемся
Эми тоже было мало проку. Нечего было даже думать о том, чтобы искать
помощи у соседей, которые от одного вида Гарднеров убегали, как от огня.
Обращаться же к горожанам было и того не лучше, ибо в Аркхэме давно уже
только похохатывали над россказнями деревенских простофиль. Тед погиб,
видно, пришла очередь Мервина. Какое-то зловещее облако надвигалось на
несчастную семью, и недалеко уже был тот миг, когда гром и молния истребят
ее всю. Уходя, Нейхем попросил Эми приглядеть за его женой и сыном, если
ему суждено умереть раньше их. Все происходящее представлялось ему карой
небесной - вот только за какие грехи ему ниспослана эта кара, он так и не
мог понять. Ведь насколько ему было известно, он ни разу в жизни не нарушал
заветов, которые в незапамятные времена Творец оставил людям.
Две недели о Нейхеме ничего не было слышно, и в конце концов Эми
поборол свои страхи и отправился на проклятую ферму. Представшая его взору
картина была поистине ужасна: пепельно-серый ковер из увядшей,
рассыпающейся в прах листвы покрывал землю, высохшие жгуты плюща свисали с
древних стен и фронтонов, а огромные мрачные деревья, казалось, вонзили в
хмурое ноябрьское небо свои острые сучья и терзали ими низко пролетавшие
облака (Эми показалось, что это впечатление возникло у него из-за того, что
наклон ветвей и впрямь изменился, и они смотрели почти перпендикулярно
вверх. Огромный дом Гарднеров казался пустым и заброшенным, над высокой
кирпичной трубой не вился, как обычно, дымок, и на секунду Эми овладели
самые дурные предчувствия. Но, к его радости, Нейхем оказался жив. Он очень
ослаб и лежал без движения на низенькой кушетке, установленной у кухонной
стены, но несмотря на свой болезненный вид, находился в полном сознании и в
момент, когда Эми переступал порог дома, громким голосом отдавал какие-то
распоряжения Зенасу. В кухне царил адский холод, и, не пробыв там и минуты,
Эми начал непроизвольно поеживаться, пытаясь сдержать охватывающую его
дрожь. Заметив это, хозяин отрывисто приказал Зенасу подбросить в печь
побольше дров. Обернувшись к очагу, Эми обнаружил, что туда и в самом деле
уже давно не подбрасывали дров - слишком давно, если судить по тому, как
холоден и пуст он был и как неистово крутилось в его глубине облако сажи,
вздымаемое спускающейся вниз по трубе стру„й ледяного воздуха. А когда в
следующее мгновение Нейхем осведомился, стало ли ему теперь теплее или
следует послать сорванца за еще одной охапкой, Эми понял, что произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
пятерых котов, то они убежали еще на исходе лета, но на их исчезновение
вряд ли кто-нибудь обратил внимание, ибо мыши в доме давным-давно
перевелись, а миссис Гарднер была не в том состоянии, чтобы заметить
пропажу своих любимцев.
Девятнадцатого октября пошатывающийся от горя Нейхем появился в доме
Пирсов с ужасающим известием. Бедный Таддеус скончался в своей комнате на
чердаке - скончался при обстоятельствах, не поддающихся описанию. Нейхем
вырыл могилу на обнесенном низкой изгородью семейном кладбище позади дома и
опустил в нее то, что осталось от его сына. Как и в случае со скотом,
смерть не могла прийти снаружи, ибо низкое зарешеченное окно и тяжелая
дверь чердачной комнаты оказались нетронутыми, но бездыханное тело Таддеуса
носило явные признаки той же страшной болезни, что до того извела всю
гарднеровскую живность. Эми и его жена, как могли, утешали несчастного, в
то же самое время ощущая, как у них по телу пробегают холодные мурашки.
Смертный ужас, казалось, исходил от каждого Гарднера и всего, к чему бы они
не прикасались, а самое присутствие одного из них в доме было равносильно
дыханию бездны, для которой у людей не было и никогда не будет названия.
Эми пришлось сделать над собой изрядное усилие, прежде чем он решился
проводить Нейхема домой, а когда они прибыли на место, ему еще долго
пришлось успокаивать истерически рыдавшего маленького Мервина. Зенас не
нуждался в утешении. Все последние дни он только и делал, что сидел,
невидящим взором уставясь в пространство и механически выполняя, что бы ему
ни приказал отец - участь, показавшаяся Эми еще не самой страшной.
Временами рыдания Мервина сопровождались душераздирающими женскими криками,
доносившимися с чердака. Заметив вопросительный взгляд Эми, Нейхем сказал,
что его жена слабеет не по дням, а по часам. Когда начало смеркаться, Эми
удалось улизнуть, ибо даже старая дружба не смогла бы задержать его до утра
в доме, окруженном светящейся травой и деревьями, чьи ветви колыхались без
малейшего намека на ветер. Эми еще повезло, что он уродился ни особо
сообразительным, ни чересчур чувствительным, и все пережитое лишь слегка
повредило его рассудок. Обладай же он хоть каплей воображения и
способностью сопоставлять отдельные факты зловещих событий, ему бы не
миновать буйного помешательства. Он почти бежал домой в сгущавшихся
сумерках, а в ушах его все звучали пронзительные крики малыша и его
безумной матери.
Прошло три дня, а ранним утром четвертого (Эми только что отправился
куда-то по делам) Нейхем ворвался на кухню Пирсов и заплетающимся языком
выложил оцепеневшей от ужаса хозяйке известие об очередном постигшем его
ударе. На это раз пропал маленький Мервин. Накануне вечером, прихватив с
собой ведро и лампу, он пошел за водой - и не вернулся. В последнее время
состояние его резко ухудшилось. Он практически не отдавал себе отчета в
том, что делает и где находится, и с криком шарахался от собственной тени.
Его отчаянный крик, донесшийся со двора в тот вечер, заставил Нейхема
вскочить на ноги и что есть мочи ринуться к дверям, но когда он выскочил на
крыльцо, было уже поздно. Мервин исчез без следа, нигде не было видно и
зажженного фонаря, который он взял, чтобы посветить себе у колодца. Сначала
Нейхем подумал, что ведро и фонарь пропали вместе с мальчиком, однако,
странные предметы, обнаруженные им у колодца на рассвете, когда после целой
ночи бесплодного обшаривания окрестных полей и лесов, он, почти падая от
усталости, вернулся домой, заставили его изменить свое мнение. На мокрой от
росы полоске земли, опоясывающей жерло колодца, поблескивала расплющенная и
местами оплавленная решетка, которая когда-то несомненно являлась частью
фонаря, а рядом с нею валялись изогнутые, перекрученные от адского жара
обручи ведра. И больше ничего. Нейхем был близок к помешательству, миссис
Пирс - на грани обморока, от вернувшегося домой и узнавшего о случившемся
Эми тоже было мало проку. Нечего было даже думать о том, чтобы искать
помощи у соседей, которые от одного вида Гарднеров убегали, как от огня.
Обращаться же к горожанам было и того не лучше, ибо в Аркхэме давно уже
только похохатывали над россказнями деревенских простофиль. Тед погиб,
видно, пришла очередь Мервина. Какое-то зловещее облако надвигалось на
несчастную семью, и недалеко уже был тот миг, когда гром и молния истребят
ее всю. Уходя, Нейхем попросил Эми приглядеть за его женой и сыном, если
ему суждено умереть раньше их. Все происходящее представлялось ему карой
небесной - вот только за какие грехи ему ниспослана эта кара, он так и не
мог понять. Ведь насколько ему было известно, он ни разу в жизни не нарушал
заветов, которые в незапамятные времена Творец оставил людям.
Две недели о Нейхеме ничего не было слышно, и в конце концов Эми
поборол свои страхи и отправился на проклятую ферму. Представшая его взору
картина была поистине ужасна: пепельно-серый ковер из увядшей,
рассыпающейся в прах листвы покрывал землю, высохшие жгуты плюща свисали с
древних стен и фронтонов, а огромные мрачные деревья, казалось, вонзили в
хмурое ноябрьское небо свои острые сучья и терзали ими низко пролетавшие
облака (Эми показалось, что это впечатление возникло у него из-за того, что
наклон ветвей и впрямь изменился, и они смотрели почти перпендикулярно
вверх. Огромный дом Гарднеров казался пустым и заброшенным, над высокой
кирпичной трубой не вился, как обычно, дымок, и на секунду Эми овладели
самые дурные предчувствия. Но, к его радости, Нейхем оказался жив. Он очень
ослаб и лежал без движения на низенькой кушетке, установленной у кухонной
стены, но несмотря на свой болезненный вид, находился в полном сознании и в
момент, когда Эми переступал порог дома, громким голосом отдавал какие-то
распоряжения Зенасу. В кухне царил адский холод, и, не пробыв там и минуты,
Эми начал непроизвольно поеживаться, пытаясь сдержать охватывающую его
дрожь. Заметив это, хозяин отрывисто приказал Зенасу подбросить в печь
побольше дров. Обернувшись к очагу, Эми обнаружил, что туда и в самом деле
уже давно не подбрасывали дров - слишком давно, если судить по тому, как
холоден и пуст он был и как неистово крутилось в его глубине облако сажи,
вздымаемое спускающейся вниз по трубе стру„й ледяного воздуха. А когда в
следующее мгновение Нейхем осведомился, стало ли ему теперь теплее или
следует послать сорванца за еще одной охапкой, Эми понял, что произошло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15