Такие, члены ВЛКСМ, конечно, любили справную баньку с горючей водочкой, березовыми веничками и ядреными комсомолочками, по призыву партии выстригающим (понятно где) барельеф великого Ленина. А что же теперь? Все то же самое. Однако масш-ш-ш-ш-штабы - ого-го! Старым большевичкам в самом сладком сне такой размах строительства капиталистического рая не мог привидится. Как говорится, ученики пошли дальше своих учителей. И от этого факта никуда.
- Наслышан-наслышан, - приближался шоумен. - Ох, эти бабы! Бики-бики! Все беды от них, закаперщиц.
- Не согласен я, - неожиданно выступил Сосо. - Какая жизнь без этих роз любви, ах?
Я пнул локтем защитника клятых закаперщиц под ребра: блядь, тут вселенная летит в тартарары, а он со своими цветами любви. Однако господин Лиськин поддержал моего товарища: без них, милых и с дырочками меж лебяжьих ляжек, мир был бы другим. Я понял, что нахожусь в окружении поклонников традиционного траха, что с одной стороны радовало, а с другой - отвлекало. От главной темы сочинения. Если представить, что мы все абитуриенты, сдающие экзамен на право уйти в иные, высшие сферы.
- Все будет хорошо и даже более того, - господин Лиськин заметил мои переживания и сделал знак лакею. Тот в мановение ока прикатил тележку с дребезжащими кувшинами, где находились натуральные соки. - Угощайтесь, господа. Рекомендую: манго - райское наслаждение.
И пока я снова оглядывался в надежде обнаружить скрытую кинокамеру, с помощью коей снимали рекламный ролик о нас, эдемных, мать-нас-так-растак, Сосо с кувшинами был отправлен шоуменом к бултыхающимся русалкам, и у нас появилась возможность поговорить конфидециально, как любит выражаться официальный ТАСС.
- Буду с тобой, командир, откровенен, - заявили мне. - У меня проблем выше крыши. Любошиц - конечно, друг, да дело превыше всего. Какой нынче главный девиз деловых людей, знаешь?
- Какой?
- Друзей нах... й. Они мешают. Они балласт. Они, - отмахнул рукой, будто гнал от себя тени прилипчивых приятелей. - Но иногда интересы совпадают. Любошиц - слизь, однако в команде, и с этим нельзя не считаться. Меня интересует другое: почему "банковские" активизировали свои действия? Мы обо всем договорились?..
- В "Подкове", - решил показать, что мы тоже умеем хлебать щи лаптями.
- И там тоже, - покосился в мою сторону. - Маркович - мудак гороховый, думает миллиарды в кармане, и он помазанник божий. А что деньга - ху... ня. Наше богатство - наши люди. Они творцы своей судьбы, - и подмигнул, точно сообщнику.
- Как господин Жохов? - пошел я ва-банк. - Уж он-то точно сотворил свою судьбу. С вашей помощью?
Мой собеседник помрачнел и сообщил, что не любит предателей и длинные языки. Первое утверждение относилось, должно быть, к усопшему депутату, а второе, кажется, ко мне.
- Будь моя воля, - заявил шоу-бизнесмен, - я бы кастрировал за треп. И перешел к решительному наступлению. - Итак, что-то там вякал Берековский о программе "S"?
- Кому? - не понял я.
- Тебе, родной, тебе?
Я искренне удивился: о "S" стало известно из аудикассеты. Это первое. И второе, если бы я что-то знал определенное об этой программе, наверное, бы не задавал вопросов. И был бы тих и нем, как покойник в розах.
- Ох, не нравиться мне все это, - шумно вздохнул шоумен.
- Что именно? - решил уточнить.
- А ежели ты, командир, засланный?
Я понял, что ситуация выходит из-под контроля: обе противные стороны маленько свихнулись в своих подозрениях. А почему бы не использовать эту слабость? Остается только угадать, куда какую клемму тиснуть, чтобы не получить летальный разряд в шесть тысяч вольт. Думай, Ванечка, думай, от этого зависит твое душевное состояние. Если дашь маху, то удар бейсбольной биты покажется тебе милым шлепком судьбы.
- Какой я засланный, - развел руками. - Я папарацци.
- Как это?
- Фотожурналист, - и показал на "Nikon", болтающийся на груди.
- Не нравиться мне все это, - повторил. - Е"банкир и е"как там тебя... почувствуйте разницу.
Я понял, почему дела моего собеседника идут так прекрасно - он никому не доверял. От такого шуточками не отделаешься. Надо идти по лезвию ножа, и я начал повествование о бедном журналюге, который волею случая заделся порнографом. И отснял оживленные кувырки в гостиничном номере "Метрополя", чтобы заработать кусок хлеба. Господин Лиськин открыл рот от удивления и, по-моему, окончательно утвердился в мысле, что его держат за лоха.
- Как это перепутал крыши? - задал естественный вопрос. - Ты что идиот?
- Не идиот, но со мной такое случается, - признался я со сдержанной скромностью. - Это легко проверить в "Голубом счастье".
Название журнала для сексуальных меньшинств привело шоумена в состояние прострации: он бесповоротно решил, что я над ним издеваюсь. Самым наглым образом. А вот не надо быть так далеко от народа. И его нужд.
- И что? Вы решили шантажировать снимками? - взял себя в руки. Весело.
Я признался: поначалу была такая мысль, а потом пришло понимание, что есть возможность зацепить г-на Берековского на более благородный, скажем так, крючок. Этим мы занимались, и, наверное, плохо, потому что потеряли Александру. Временно.
- Вляпались вы, братцы, в говнецо, вляпались, - задумался о своем господин Лиськин. - В нашем деле кто самый страшный? Дилетант. Его проще пристрелить, чем разбираться.
- Прекрасные перспективы, - кисло улыбнулся я, - у нас.
- Но вы не дилетанты, - цыкнул слюну в стакан с манговым соком и сделал знак телохранителям. - Даю вам шанс подумать о смысле жизни. Хватит часа?
- О чем речь? - не понял я.
- Поразмышляй на досуге, командир. Покумекай. Я вижу, у тебя голова крепкая.
Я выматерился и заявил, что мне думать нечем - опилки в башке. Мне пообещали это проверить. Именно через час. Я расстроился - говоришь правду, никто не верит; врешь, тоже не верят. Как жить, господа? Последний час. Несомненно, этот трехнутый от поп-музыки и сверх меры подозрительный man накрошил в своей черепушке такую окрошку из бредовых измышлений.
Что ж, как говорится, беседа не сложилась. Вернее, сложилась, но не в нашу пользу. Меня и Сосо почти под белы ручки сопроводили в помещение, похожее на раздевалку. Без окон. К такому повороту событий я был готов морально, а вот князь, которого грубо вырвали из девичьего цветника, - нет. Поначалу он попытался выказать претензии боевикам с ракетными установками, те, как древние камни, ему не внемлили, и он, когда мы остались одни, переключился на меня:
- Что происходит, кацо? Ты что там вякнул, гад такой? Что?
- Ничего.
- Как это "ничего". - И принялся лягать металлические шкафчики. - Я-то вижу - что-то происходит?
- Прекрати ломать мебель, - поморщился я и разлегся на лавочке. Чапай думать будет.
- Вах, думать он будет! О чем? Бежать надо?
- Куда?
- Куда-нибудь. Отсюда, - присел на соседнюю лавочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
- Наслышан-наслышан, - приближался шоумен. - Ох, эти бабы! Бики-бики! Все беды от них, закаперщиц.
- Не согласен я, - неожиданно выступил Сосо. - Какая жизнь без этих роз любви, ах?
Я пнул локтем защитника клятых закаперщиц под ребра: блядь, тут вселенная летит в тартарары, а он со своими цветами любви. Однако господин Лиськин поддержал моего товарища: без них, милых и с дырочками меж лебяжьих ляжек, мир был бы другим. Я понял, что нахожусь в окружении поклонников традиционного траха, что с одной стороны радовало, а с другой - отвлекало. От главной темы сочинения. Если представить, что мы все абитуриенты, сдающие экзамен на право уйти в иные, высшие сферы.
- Все будет хорошо и даже более того, - господин Лиськин заметил мои переживания и сделал знак лакею. Тот в мановение ока прикатил тележку с дребезжащими кувшинами, где находились натуральные соки. - Угощайтесь, господа. Рекомендую: манго - райское наслаждение.
И пока я снова оглядывался в надежде обнаружить скрытую кинокамеру, с помощью коей снимали рекламный ролик о нас, эдемных, мать-нас-так-растак, Сосо с кувшинами был отправлен шоуменом к бултыхающимся русалкам, и у нас появилась возможность поговорить конфидециально, как любит выражаться официальный ТАСС.
- Буду с тобой, командир, откровенен, - заявили мне. - У меня проблем выше крыши. Любошиц - конечно, друг, да дело превыше всего. Какой нынче главный девиз деловых людей, знаешь?
- Какой?
- Друзей нах... й. Они мешают. Они балласт. Они, - отмахнул рукой, будто гнал от себя тени прилипчивых приятелей. - Но иногда интересы совпадают. Любошиц - слизь, однако в команде, и с этим нельзя не считаться. Меня интересует другое: почему "банковские" активизировали свои действия? Мы обо всем договорились?..
- В "Подкове", - решил показать, что мы тоже умеем хлебать щи лаптями.
- И там тоже, - покосился в мою сторону. - Маркович - мудак гороховый, думает миллиарды в кармане, и он помазанник божий. А что деньга - ху... ня. Наше богатство - наши люди. Они творцы своей судьбы, - и подмигнул, точно сообщнику.
- Как господин Жохов? - пошел я ва-банк. - Уж он-то точно сотворил свою судьбу. С вашей помощью?
Мой собеседник помрачнел и сообщил, что не любит предателей и длинные языки. Первое утверждение относилось, должно быть, к усопшему депутату, а второе, кажется, ко мне.
- Будь моя воля, - заявил шоу-бизнесмен, - я бы кастрировал за треп. И перешел к решительному наступлению. - Итак, что-то там вякал Берековский о программе "S"?
- Кому? - не понял я.
- Тебе, родной, тебе?
Я искренне удивился: о "S" стало известно из аудикассеты. Это первое. И второе, если бы я что-то знал определенное об этой программе, наверное, бы не задавал вопросов. И был бы тих и нем, как покойник в розах.
- Ох, не нравиться мне все это, - шумно вздохнул шоумен.
- Что именно? - решил уточнить.
- А ежели ты, командир, засланный?
Я понял, что ситуация выходит из-под контроля: обе противные стороны маленько свихнулись в своих подозрениях. А почему бы не использовать эту слабость? Остается только угадать, куда какую клемму тиснуть, чтобы не получить летальный разряд в шесть тысяч вольт. Думай, Ванечка, думай, от этого зависит твое душевное состояние. Если дашь маху, то удар бейсбольной биты покажется тебе милым шлепком судьбы.
- Какой я засланный, - развел руками. - Я папарацци.
- Как это?
- Фотожурналист, - и показал на "Nikon", болтающийся на груди.
- Не нравиться мне все это, - повторил. - Е"банкир и е"как там тебя... почувствуйте разницу.
Я понял, почему дела моего собеседника идут так прекрасно - он никому не доверял. От такого шуточками не отделаешься. Надо идти по лезвию ножа, и я начал повествование о бедном журналюге, который волею случая заделся порнографом. И отснял оживленные кувырки в гостиничном номере "Метрополя", чтобы заработать кусок хлеба. Господин Лиськин открыл рот от удивления и, по-моему, окончательно утвердился в мысле, что его держат за лоха.
- Как это перепутал крыши? - задал естественный вопрос. - Ты что идиот?
- Не идиот, но со мной такое случается, - признался я со сдержанной скромностью. - Это легко проверить в "Голубом счастье".
Название журнала для сексуальных меньшинств привело шоумена в состояние прострации: он бесповоротно решил, что я над ним издеваюсь. Самым наглым образом. А вот не надо быть так далеко от народа. И его нужд.
- И что? Вы решили шантажировать снимками? - взял себя в руки. Весело.
Я признался: поначалу была такая мысль, а потом пришло понимание, что есть возможность зацепить г-на Берековского на более благородный, скажем так, крючок. Этим мы занимались, и, наверное, плохо, потому что потеряли Александру. Временно.
- Вляпались вы, братцы, в говнецо, вляпались, - задумался о своем господин Лиськин. - В нашем деле кто самый страшный? Дилетант. Его проще пристрелить, чем разбираться.
- Прекрасные перспективы, - кисло улыбнулся я, - у нас.
- Но вы не дилетанты, - цыкнул слюну в стакан с манговым соком и сделал знак телохранителям. - Даю вам шанс подумать о смысле жизни. Хватит часа?
- О чем речь? - не понял я.
- Поразмышляй на досуге, командир. Покумекай. Я вижу, у тебя голова крепкая.
Я выматерился и заявил, что мне думать нечем - опилки в башке. Мне пообещали это проверить. Именно через час. Я расстроился - говоришь правду, никто не верит; врешь, тоже не верят. Как жить, господа? Последний час. Несомненно, этот трехнутый от поп-музыки и сверх меры подозрительный man накрошил в своей черепушке такую окрошку из бредовых измышлений.
Что ж, как говорится, беседа не сложилась. Вернее, сложилась, но не в нашу пользу. Меня и Сосо почти под белы ручки сопроводили в помещение, похожее на раздевалку. Без окон. К такому повороту событий я был готов морально, а вот князь, которого грубо вырвали из девичьего цветника, - нет. Поначалу он попытался выказать претензии боевикам с ракетными установками, те, как древние камни, ему не внемлили, и он, когда мы остались одни, переключился на меня:
- Что происходит, кацо? Ты что там вякнул, гад такой? Что?
- Ничего.
- Как это "ничего". - И принялся лягать металлические шкафчики. - Я-то вижу - что-то происходит?
- Прекрати ломать мебель, - поморщился я и разлегся на лавочке. Чапай думать будет.
- Вах, думать он будет! О чем? Бежать надо?
- Куда?
- Куда-нибудь. Отсюда, - присел на соседнюю лавочку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125