столб света ниспадает на белый рояль. - Помнишь анекдот? "Хорошее местечко попалось на концерте в филармонии? Нет, там нет хороших мест - отовсюду слышится музыка."
Александра хотела ответить, но её опередил торжествующий вопль публики:
- Великий Хулио! Ху! Ху! Хулио! - скандировали истерические дамы, хлопая в ладоши.
К роялю спешил импульсивный, толстенький и родной для меня Хулио. Ба, дружище, хотел я его поприветствовать, но испанский синьор, расправив фалды фрака, сел за рояль. Наступила благоговейная тишина. И грянула мурка. Публика взвизгнула от счастья. Я пожал плечами - как быстро, однако, меняются вкусы.
Потом звучит последний аккорд и маэстро, сдержанно поклонившись, удаляется за кулисы. Я успеваю заметить на его потном лице младенческую улыбку. Кому улыбается великий Хулио - ни мне ли? Не выдержав, признаюсь спутнице, что знаю его. С самой лучшей стороны.
- Да? - радуется Александра. - Я тоже хочу с великим Хулио познакомиться.
- Я бы не советовал. Любвеобилен, как донхуан. Ты не устоишь, и я буду вынужден ломать ему пальчики... Хрусть-хрусть...
- Нет-нет, устою.
- Ой, смотри, девка, - вздыхаю, - все вы обещаете. Кто слишком высоко взял, тот не закончит песню.
- Ну, Ванечка...
И мы идем за кулисы. Нас встречает привычный мир балагана, непостоянства, декламаций и актерского нахальства. Мелькают оголенные тела девушек варьете. Курит старая клоунская чета. На декорациях спит художник с обиженным лицом непризнанного гения. Капризничает кастрированный тенор. Меня все знают и радостно приветствуют:
- А, папарацци! Щелкни фотку, порнограф! Ха-ха!
Я отмахиваюсь - мы к великому Хулио. Где этот сукин сын, надеюсь, встретит нас без своих неожиданностей? Это как повезет, хихикают актеры, кажись, у него кто-то есть? Но я настойчиво стучу в дверь гримуборной.
- Кого там дьявол принес? - слышу знакомый голос интернационального товарища. - Я занят, у меня люди, мама-миа!
- Открывай, Хулио, - рычу. - Это я - Ванечка, старый твой дружак! Вспомни нашу мурку?
- Не может быть? Ваньо? - и дверь распахивается: на пороге мой друг в атласно-театральном халате, опоясанном карминным кушаком с торчащим из-под него огромным револьвером. - О, si-si, Лопухин! Какими судьбами? - И мы обнимаемся. - О, какая девушка, Ваньо? И какая у неё прелестная брошка, как $.
- Это Александра, - и вижу у стола, закиданного алыми розами, господина Берековского с двумя телохранителями. - Прости, мы не одни?
- Ааа, - восторженно кричит Хулио. - Познакомься, подлец из подлецов. Из немцев, небось? Всем говорит, что честный человек, а мне предлагает коробку из-под бумаги для ксерокса. И четыреста пятьдесят шесть миллионов в ней! Рубликами! А, каков кучерявый черт!
- Авансом, - лепечет господин Берековский.
- А за что? - интересуюсь.
- Чтобы я лоббировал, понимаешь, его интересы перед одной уважаемой гражданкой нашего Отечества. Не выйдет, милейший, и не надейся, - вырывает из-под кушака револьвер. - Попрошу вон из помещения!
- Меня не так поняли, великий Хулио, - лебезит господин директор банка, пятясь с телохранителями к двери. - Я хотел как лучше.
- А получилось как всегда, - смеется гаер и предлагает. - Сашенька, не желаете огреть сие недоразумение по репке. - И оружие уже в девичьих руках. - Не бойтесь, мадонна моя. Револьвер пуляет гнилыми яблоками - изобретение меломана, хи-хи.
- Я не боюсь, - говорит нерешительно Александра, целясь в живот неприятеля. - А вдруг промахнусь?
- Ничего! На счет три, - хлопает в ладоши мой импозантный товарищ. Раз! Два! Три!..
Девушка нажимает на курок и... шквал аплодисментов рвет меня из сновидения. Проклятие? Где это я?! Что со мной?
Ах, да - культурная музыкальная программа и я в ней, как фрачный пингвин под жарким барбарисом. Ага, вся та же неутомимая мадам объявляет антракт. Замечательно, можно перевести дух и пойти в буфет. Увы, моя мечта не осуществилась - я увидел, как господин Берековский устремился из зала с букетом алых роз. Куда это, гражданин? А второе отделение?
Разумеется, чтобы утолить свое нездоровое любопытство, я ринулся вслед за поклонником высоких муз. И что же? Успеваю заметить - директор с пылающим факельным букетом исчезает в дверях ложи, охраняемой телохранителями. Ничего себе: алые розы - розы любви, уткнулся я в спины ВКС.
- Эй, господа вертухаи, там моя жена, - потребовал к себе внимания.
- И чего?
- Пригласите.
- Отдыхай, - передернули лицевые мускулы и сделали угрожающий шаг.
Я умнее ничего не придумал, как, отступая, привел в боевое состояние "Nikon". Телохранители насторожились, считая, видно, что они не фотогеничны. И неизвестно, чем бы закончилось наше противостояние, да из ложи предстали представительницы высшего света и среди них была Александра. С таким растрепанным видом, будто она присутствовала на спиритическом сеансе и увидела воочию бледный дух Иоганна Себастьяна. Сделав мне незаметный знак, она вышла вон из фойе. Что случилось? Кажется, наш музыкальный вечер прерывается на самом интересном месте?
На улице уже вовсю фланировала сумеречная сирень, и мы имели возможность свободно сидеть в салоне старой "Победы" и уточнять наши действия.
Первым моим вопросом, естественно, был вопрос о женском клубе, который неожиданно организовался в директорской ложе? Что за дамы света и полусвета, так надежно охраняемые.
- Ванечка, - сочувственно проговорила Александра. - Я отвечу, если ты будешь держать язык за зубами.
- Обещаю, - клацнул челюстью.
- Почему-то я тебе не верю, родной?
- Саша, как тебе не стыдно, - обиделся. - Мы в одной лодке...
- ... в одной койке, - уточнила и ответила все-таки на мой вопрос.
Буду банален, у меня перехватило дыхание - мама родная, не может быть? Вот это полеты во сне и наяву? Какие взбрыки судьбы? Надо же предупреждать, милая моя; знал бы, не задавал свои дурацкие вопросы.
Почему так занервничал? А дело в том, что стерва-судьба преподнесла нам сюрприз в лице дочери одного из высших политических и государственных деятелей, решившей по случаю усладить слух классическими музыкальными произведениями. Впрочем, что тут удивительного? Живые все люди, имеющие свои слабости и пристрастия. Занимательно другое: наш пройдоха Берековский прекрасно был осведомлен о посещении дамы Д. (в целях конспирации будем так называть героиню данного эпизода) концертного зала. И проник в директорскую ложу с одной целью - конфиденциально переговорить с особой, к мнению которой прислушивается сам отец родной.
- Да? - задумался. - Сон в руку.
- Ты о чем, Ванечка?
- Не обращай внимания, - отмахнувшись, удивился: сама-то Александра откуда знает Д.; неужели воспитывались в одном партийном детсадике?
- Какая разница, - не пожелала отвечать. - Там все друг друга хорошо знают.
- Где это там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
Александра хотела ответить, но её опередил торжествующий вопль публики:
- Великий Хулио! Ху! Ху! Хулио! - скандировали истерические дамы, хлопая в ладоши.
К роялю спешил импульсивный, толстенький и родной для меня Хулио. Ба, дружище, хотел я его поприветствовать, но испанский синьор, расправив фалды фрака, сел за рояль. Наступила благоговейная тишина. И грянула мурка. Публика взвизгнула от счастья. Я пожал плечами - как быстро, однако, меняются вкусы.
Потом звучит последний аккорд и маэстро, сдержанно поклонившись, удаляется за кулисы. Я успеваю заметить на его потном лице младенческую улыбку. Кому улыбается великий Хулио - ни мне ли? Не выдержав, признаюсь спутнице, что знаю его. С самой лучшей стороны.
- Да? - радуется Александра. - Я тоже хочу с великим Хулио познакомиться.
- Я бы не советовал. Любвеобилен, как донхуан. Ты не устоишь, и я буду вынужден ломать ему пальчики... Хрусть-хрусть...
- Нет-нет, устою.
- Ой, смотри, девка, - вздыхаю, - все вы обещаете. Кто слишком высоко взял, тот не закончит песню.
- Ну, Ванечка...
И мы идем за кулисы. Нас встречает привычный мир балагана, непостоянства, декламаций и актерского нахальства. Мелькают оголенные тела девушек варьете. Курит старая клоунская чета. На декорациях спит художник с обиженным лицом непризнанного гения. Капризничает кастрированный тенор. Меня все знают и радостно приветствуют:
- А, папарацци! Щелкни фотку, порнограф! Ха-ха!
Я отмахиваюсь - мы к великому Хулио. Где этот сукин сын, надеюсь, встретит нас без своих неожиданностей? Это как повезет, хихикают актеры, кажись, у него кто-то есть? Но я настойчиво стучу в дверь гримуборной.
- Кого там дьявол принес? - слышу знакомый голос интернационального товарища. - Я занят, у меня люди, мама-миа!
- Открывай, Хулио, - рычу. - Это я - Ванечка, старый твой дружак! Вспомни нашу мурку?
- Не может быть? Ваньо? - и дверь распахивается: на пороге мой друг в атласно-театральном халате, опоясанном карминным кушаком с торчащим из-под него огромным револьвером. - О, si-si, Лопухин! Какими судьбами? - И мы обнимаемся. - О, какая девушка, Ваньо? И какая у неё прелестная брошка, как $.
- Это Александра, - и вижу у стола, закиданного алыми розами, господина Берековского с двумя телохранителями. - Прости, мы не одни?
- Ааа, - восторженно кричит Хулио. - Познакомься, подлец из подлецов. Из немцев, небось? Всем говорит, что честный человек, а мне предлагает коробку из-под бумаги для ксерокса. И четыреста пятьдесят шесть миллионов в ней! Рубликами! А, каков кучерявый черт!
- Авансом, - лепечет господин Берековский.
- А за что? - интересуюсь.
- Чтобы я лоббировал, понимаешь, его интересы перед одной уважаемой гражданкой нашего Отечества. Не выйдет, милейший, и не надейся, - вырывает из-под кушака револьвер. - Попрошу вон из помещения!
- Меня не так поняли, великий Хулио, - лебезит господин директор банка, пятясь с телохранителями к двери. - Я хотел как лучше.
- А получилось как всегда, - смеется гаер и предлагает. - Сашенька, не желаете огреть сие недоразумение по репке. - И оружие уже в девичьих руках. - Не бойтесь, мадонна моя. Револьвер пуляет гнилыми яблоками - изобретение меломана, хи-хи.
- Я не боюсь, - говорит нерешительно Александра, целясь в живот неприятеля. - А вдруг промахнусь?
- Ничего! На счет три, - хлопает в ладоши мой импозантный товарищ. Раз! Два! Три!..
Девушка нажимает на курок и... шквал аплодисментов рвет меня из сновидения. Проклятие? Где это я?! Что со мной?
Ах, да - культурная музыкальная программа и я в ней, как фрачный пингвин под жарким барбарисом. Ага, вся та же неутомимая мадам объявляет антракт. Замечательно, можно перевести дух и пойти в буфет. Увы, моя мечта не осуществилась - я увидел, как господин Берековский устремился из зала с букетом алых роз. Куда это, гражданин? А второе отделение?
Разумеется, чтобы утолить свое нездоровое любопытство, я ринулся вслед за поклонником высоких муз. И что же? Успеваю заметить - директор с пылающим факельным букетом исчезает в дверях ложи, охраняемой телохранителями. Ничего себе: алые розы - розы любви, уткнулся я в спины ВКС.
- Эй, господа вертухаи, там моя жена, - потребовал к себе внимания.
- И чего?
- Пригласите.
- Отдыхай, - передернули лицевые мускулы и сделали угрожающий шаг.
Я умнее ничего не придумал, как, отступая, привел в боевое состояние "Nikon". Телохранители насторожились, считая, видно, что они не фотогеничны. И неизвестно, чем бы закончилось наше противостояние, да из ложи предстали представительницы высшего света и среди них была Александра. С таким растрепанным видом, будто она присутствовала на спиритическом сеансе и увидела воочию бледный дух Иоганна Себастьяна. Сделав мне незаметный знак, она вышла вон из фойе. Что случилось? Кажется, наш музыкальный вечер прерывается на самом интересном месте?
На улице уже вовсю фланировала сумеречная сирень, и мы имели возможность свободно сидеть в салоне старой "Победы" и уточнять наши действия.
Первым моим вопросом, естественно, был вопрос о женском клубе, который неожиданно организовался в директорской ложе? Что за дамы света и полусвета, так надежно охраняемые.
- Ванечка, - сочувственно проговорила Александра. - Я отвечу, если ты будешь держать язык за зубами.
- Обещаю, - клацнул челюстью.
- Почему-то я тебе не верю, родной?
- Саша, как тебе не стыдно, - обиделся. - Мы в одной лодке...
- ... в одной койке, - уточнила и ответила все-таки на мой вопрос.
Буду банален, у меня перехватило дыхание - мама родная, не может быть? Вот это полеты во сне и наяву? Какие взбрыки судьбы? Надо же предупреждать, милая моя; знал бы, не задавал свои дурацкие вопросы.
Почему так занервничал? А дело в том, что стерва-судьба преподнесла нам сюрприз в лице дочери одного из высших политических и государственных деятелей, решившей по случаю усладить слух классическими музыкальными произведениями. Впрочем, что тут удивительного? Живые все люди, имеющие свои слабости и пристрастия. Занимательно другое: наш пройдоха Берековский прекрасно был осведомлен о посещении дамы Д. (в целях конспирации будем так называть героиню данного эпизода) концертного зала. И проник в директорскую ложу с одной целью - конфиденциально переговорить с особой, к мнению которой прислушивается сам отец родной.
- Да? - задумался. - Сон в руку.
- Ты о чем, Ванечка?
- Не обращай внимания, - отмахнувшись, удивился: сама-то Александра откуда знает Д.; неужели воспитывались в одном партийном детсадике?
- Какая разница, - не пожелала отвечать. - Там все друг друга хорошо знают.
- Где это там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125