– Это не я!
– Как не ты! Как не ты! – принялся доказывать свою правоту Гуманоид. – Я же сама видела! У меня знаешь какая зрительная память!
– Это не он, девушка, – заступился за Бревина Гвоздев. – Это его брат.
– Нет, это мой сын, – мрачным голосом сказал Бревин, натягивая вонючий камуфляж.
– Сын? – ахнул Гуманоид.
– От третьего брака, – добавил Бревин. – Ну-ка, освобождай номер! А то у меня настроение портится, как на тебя гляну…
Гвоздев натужно рассмеялся, а про себя подумал: «И где он такого крокодила откопал?»
Девушка одевалась медленно, нехотя, полагая, что оба молодых человека получают удовольствие от созерцания этого процесса. Она принадлежала к той редкой категории счастливиц, которые думают о себе совсем не так, как думают другие. Она пообещала Бревину порадовать его своим визитом еще раз и ушла.
– Позавтракать хотите? – предложил Гвоздев, надеясь, что Бревин угостит его за свой счет.
– Какой завтрак! – поморщился Бревин. – У меня вчерашний ужин еще в горле стоит! Где будем снимать? Шалаш готов?
– Шалаш готов. Поляна – копия той, что на острове, – перешел на шепот Гвоздев, когда они оба вышли в коридор. – А эта девушка никому не расскажет, что узнала вас?
Гвоздев головой отвечал за конспирацию и потому был обеспокоен. Попросив Бревина на минуту задержаться в вестибюле, он вышел на улицу, посмотрел по сторонам, сделал несколько кругов между стоящими на парковке автомобилями, еще мокрыми от ночного тумана, и лишь потом махнул Бревину. «Знал бы он, – думал Бревин, покупая в киоске две бутылки пива, – как я вчера в ресторане на столе отплясывал и позировал на фото финнам».
Они сели в джип, за рулем которого был Чекота, выехали из поселка и свернули на лесную дорогу.
– На островах сейчас туман, – напомнил оператор Гвоздеву. – А здесь ясно и сухо.
– Распалим костер и кинем сырую хвою, – с ходу нашел выход Гвоздев.
Машина свернула с грунтовки, углубилась на пару сотен метров в лес и остановилась на поляне. Посреди нее стоял наскоро сделанный шалаш. Ветки торчали во все стороны, отчего шалаш напоминал небольшого замшелого динозавра, покрытого шипами.
– Время, ребята, время! – поторопил Гвоздев и предупредил Бревина: – Имейте в виду, что на пленку мы снимаем первый и последний раз. Потом будем перегонять сюжет прямиком в аппаратную без всяких дублей!
Оператор принялся устанавливать треногу и протягивать кабель от камеры к джипу, в который была загружена телевизионная аппаратура. Бревин, потягивая пиво, кругами бродил по полянке, стараясь не приближаться к шалашу. Эта уродливая постройка вызывала у него неприятные ассоциации.
– Я готов! – доложил Чекота.
Гвоздев, сидя на корточках, пытался поджечь сырые ветки. Спички обжигали ему пальцы, он кряхтел и дул на них. Наконец над полянкой поплыл жиденький дымок.
– Годится! – махнул рукой оператор, глядя в видоискатель. – Никто не подкопается!
Бревин сел на траву перед шалашом. Брючный ремень впился в тело с такой силой, что пришлось его тут же ослабить на пару дырок.
– Вы слишком радостный, – озабоченно произнес Гвоздев, рассматривая Бревина, словно изваяние скандально известного авангардиста. – Не забывайте, что пошли четвертые сутки вашего пребывания на острове.
– Хорошо, – кивнул Бревин, насупил брови и скорбно скривил губы.
– Не то, – покрутил головой Гвоздев. Он подошел к Бревину, чуть повернул его голову в сторону. Потом отступил на пару шагов, полюбовался.
– Ну? – быстро уставая от такой статичности, процедил Бревин.
– У него такое лицо, будто он торопится на самолет, улетающий на Канары, – подсказал Гвоздеву Чекота.
– Сам вижу! – нервно ответил Гвоздев.
Он и оператор надолго замолчали, уставившись на Бревина.
– Эй, ребята! – усмехнулся Бревин. – Долго мне еще задницей муравьев давить?
– Понимаете, – произнес Гвоздев, не без труда подбирая точные слова. – У вас стал какой-то неестественный вид. Вы будете резко отличаться от остальных игроков, и зритель может заподозрить фальсификацию.
– Вид! – фыркнул Бревин. – А что мне, по-вашему, землю жрать, чтобы вид стал нормальным?
– Тени прихватил? – спросил Чекота у Гвоздева. – Надо грим наложить.
– Сейчас! – спохватился Гвоздев, кинулся к машине и скоро вернулся с большой пудреницей в руке.
Он склонился над лицом Бревина и стал возить кисточкой под его глазами.
– Ты что там, фингалы мне рисуешь? – забеспокоился Бревин. – Зеркало дай!
Он выхватил пудреницу из руки Гвоздева.
– Ну и урод! – честно признался Бревин, глядя на себя, и даже развеселился. – Вот это щеки! А глаза где? Ты мне глаза нарисуй!
Гвоздев, пританцовывая перед Бревиным, словно художник перед полотном, сделал еще несколько штрихов и, наконец, отошел в сторону. Оператор смотрел на натуру сначала невооруженным глазом, затем приник к видоискателю. Он долго молчал, но было понятно, что внешность «робинзона» ему не нравится.
– Надо лицо смазать глиной, – сказал он. – Как Лагутин сделал. Тогда к нам никто не придерется.
– Ты еще предложи его дерьмом вымазать! – обозлился Бревин.
– Что значит комфортная жизнь! – натянуто улыбаясь, сказал Бревину Гвоздев. – Ничем не выведешь ее отпечаток с лица!
– Ладно, делай что-нибудь! – махнул на него Бревин. – Умираю, хочу пива с креветками!
При упоминании пива с креветками Чекота судорожно сглотнул и, дабы отогнать навязчивую мысль, стал подправлять детали шалаша. Гвоздев наковырял в ближайших зарослях крапивы сырой глины и стал размазывать ее по лицу Бревина. Тот уже по-настоящему развеселился, глядя на себя в зеркало.
– Самое прикольное, что я не прихватил с собой воды. Придется с такой рожей возвращаться в гостиницу… Эй, поосторожней! В уши-то не надо заталкивать!
В конце концов и оператор, и Гвоздев удовлетворились обликом Бревина, хотя на него трудно было смотреть без смеха. Бревин это чувствовал, но ничуть не переживал.
– Если вы готовы, тогда начнем, – поторопил Гвоздев, демонстративно взглянув на часы.
– Да уже давно готов, – ответил Бревин. – Это вам мое лицо почему-то не нравится.
– Скажите своими словами, что жизнь на острове изменила вашу сущность, – подсказал Гвоздев. – Что вы познали себя, свои возможности, определили запас прочности…
Тут вдруг Бревин скривился, схватился за живот и проворно вскочил на ноги.
– Начинайте пока без меня, – пробормотал он, выискивая кусты погуще. – А мне надо с японской кухней распрощаться… Будь прокляты тэккомаки, сякэ рору вместе с икрой морского ежа…
С этими словами он вприсядку побежал в заросли и там надолго притих.
– Если мы каждый раз будем столько времени тратить на съемки… – начал было роптать Чекота, но Гвоздев его решительно перебил:
– Денег хочешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50