Против выезда на автостраду, на западной стороне шоссе стояли еще десять-двенадцать вооруженных полицейских, внимательно наблюдая за ходом проверки. И по всем направлениям движения на боковых полосах разместились бело-зеленые патрульные «форды», в каждом по два человека. Небольшой дымок из глушителей свидетельствовал, что машины готовы немедленно сорваться с места.
Проверка, как оказалось, шла быстро, почти что небрежно, машины двигались безостановочно. Микроавтобус «фольксваген», старый драндулет в две лошадиные силы, получил разрешение двигаться дальше, стоило полицейским бросить быстрый взгляд на пассажиров. Зато ехавшим в темно-зеленом «БМВ» пришлось выйти. Трое проверяли документы, трое других обошли автомобиль и особенно внимательно осмотрели правое крыло. Затем пассажирам – двум женщинам и мужчине – разрешено было сесть в автомашину. Им всем было по меньшей мере за шестьдесят.
– Все наверняка из-за тех красных свиней, что стреляли на границе! – высказал предположение Карстен Кайзер.
Олаф тоже подал голос.
– А посмотри на стрелков! Добротная немецкая работа. Автоматы «Хеклер и Кох». За десять секунд могли бы сделать сто выстрелов, если б существовали такие обоймы.
Илмаз сказал вполголоса, но так, чтобы все могли слышать:
– Ему по ночам снится, будто он марширует с такой игрушкой на плацу!
Раздался смех, но тут же оборвался, когда Олаф язвительно крикнул:
– Нет, лучше я прикончу из этой игрушки дюжину пришлых азиатов!
Воцарилась мертвая тишина.
Рената вздрогнула, сильно побледнела. Взгляд ее заметался между Олафом и Вейеном. Господин учитель обязан был сейчас вмешаться!
Но прежде чем у роскошного Траугота завертелись в мозгу шестеренки, в спор включилась Стефания. Ее голос звучал скорее удивленно и совсем не высокомерно, когда она громко и ясно произнесла:
– Ты и сам наполовину пришлый!
– Что? – Олаф подскочил к ней, сжав кулаки. – Я?
С большим трудом Карстену удалось удержать обуреваемого гневом поклонника Шальке. Драки ему совсем не хотелось, для него это было бы слишком уж по-пролетарски.
– Конечно ты!
Испугать Стефанию было не так просто.
– Ведь в прошлом месяце твои старики отмечали серебряную свадьбу. Извещение в газете читал чуть не весь Хаттинген. И там была девичья фамилия твоей матери. Орщиковская! Эдельтраут Мария Грау, урожденная Орщиковская!
Стефи нарочно сделала паузу, голос ее продолжал звенеть в воздухе, она выпрямилась как свечка и только потом нанесла окончательный удар, еще раз со вкусом произнеся по слогам:
– Ор-щи-ков-ская! Древний польский род! Восемьдесят лет назад переселились в Германию, так же, как сегодня турки. «Нет читать, нет писать, нет по-немецки». Так что если ты собрался уничтожить всех пришлых, начни со своей матери!
17
Грау был на пределе.
Все чаще посматривал он на часы или затравленно выглядывал в окошко. Страх постепенно переходил у него в панику.
На полпути между Унной и Зостом он сорвался. «Форд» сильно тряхнуло на колдобине. В тот же миг белая стрелка, показывающая наличие бензина, пришла в движение. Рывком соскочила она далеко влево, на квадратное красное поле.
Бензобак был почти пуст.
– Смотри! Вот! – крикнул Грау.
Пахман непроизвольно дал газ. И пока он спешно изучал в зеркале обстановку сзади, красный «форд» рванул вперед. Прямо перед носом у него вырос задний борт грузовика. С проклятием Пахман нажал на тормоз, «форд» занесло.
– Что там случилось? – спросил он.
– Бензин! – выдавил Грау, показывая на стрелку.
Пахман перевел дух. Затем широко размахнулся и обратной стороной ладони ударил Грау по лицу.
– Возьми себя в руки, Буби! Еще одна такая глупость, и я сверну тебе шею!
Грау всхлипнул.
Чуть позже показался указатель, бензоколонка была совсем близко.
– Объясни дедушке, что ему лучше вести себя смирно! – приказал Пахман.
Светловолосый достал из углубления для перчаток пистолет, отчетливо щелкнул затвором и ткнул маляру в зубы.
– Слушай, мастер. Если на заправке издашь хоть один звук, он будет для тебя последним!
Шойбнер с трудом приподнял голову и попробовал изобразить кивок.
– Что он говорит? – спросил Пахман.
– Ничего. Просто тупо пялит глаза!
– Что он делает? – с тревогой спросил Пахман.
– Тупо пялит глаза. А что?
От злости Пахман чуть не вывернул руль:
– Выходит, ты не завязал старику глаза?
Грау только кивнул.
Пахман потерял на мгновение дар речи. Потом прошипел:
– Когда тебя делали, старик твой, должно быть, был в стельку пьян.
Пять минут на колонке показались светловолосому вечностью. С небрежным видом, но внутренне весь подобравшись, он облокотился на дверцу машины. Только бы не застонал шеф.
Пахман принес из киоска рядом с колонкой небольшую бутылку «Егермейстера».
– Ну-ка, выпей. Может, это тебя успокоит!
Похоже, водка и в самом деле подействовала. Во всяком случае, Фолькеру заметно получшало. До того самого момента, как у Зоста они попробовали свернуть с главного шоссе.
– А, черт! – прошептал он, вглядываясь вперед. Там сновали люди в коричнево-зеленой форме. На полицейских, скинувших дождевики, заметны были пуленепробиваемые жилеты, у многих на шее висели автоматы.
Грау потянулся за своим «УЗИ».
Но почувствовал, как Пахман положил руку ему на плечо.
– Спокойно. Оставь это барахло внизу. Силой тут не прорвешься. Они превратят тебя в решето.
Пахман сосредоточенно следил за происходившим на перекрестке. Какой-то «фольксваген» и «мерседес» пропущены были одним мановением руки, следовавший за ними «рено», дряхлость которого видна была невооруженным глазом, остановлен.
Оттуда вылезли двое парней и девушка. Парней заставили упереться руками в крышу автомобиля. Пинком полицейский переместил их ноги подальше, так что вся тяжесть тела лежала теперь на руках и никакое сопротивление было невозможно. Двое полицейских обыскивали подозреваемых – под мышками, между ног, за пазухой. Затем внимательно проверены были багажники и кабина, залезли даже под капот двигателя.
– Но зачем они обыскивают «рено»?
Пахман ухмыльнулся.
– Взгляни на волосы этих мальчиков. Длинные космы всегда подозрительны. Внимание, они отъезжают…
Молодым людям разрешили вернуться в машину. «Рено» тронулся, подъехал следующий автомобиль. Короткий взгляд полицейского, взмах руки – путь свободен.
Пахман с невозмутимым видом опустил стекло, положил руку на дверцу. Бросился в глаза перепачканный краской рукав рабочей одежды, самая их надежная маскировка. Небрежно откинувшись назад, человек со шрамом был само добродушие и уверенность.
Настала очередь «транзита».
Подошли двое полицейских.
– Послушай, друг, – громко спросил Пахман одного из них, – до бензоколонки здесь далеко?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48