И недаром не подписал обвиняющей татар грамоты! - обратился к толпе незнакомец. И Млад отметил: Ветров. Не Млад Мстиславич и не профессор. И дважды «татар».
Толпа взорвалась криками, среди которых ясней всего выделялись «смерть» и «в огонь».
- Мы не палачи, мы мстители! - выкрикнул чужак, - мы стоим за Правду и за Русь! И наша Правда - путь силы! Доколе враги будут топтать нашу землю? Доколе подкупленные ими предатели будут покрывать их бесчинства? Смерть врагам и смерть предателям!
Студенты ответили восторженными воплями и кинулись к стенам терема, размахивая воющими факелами.
- Смерть врагам и предателям! Зажигайте огонь!
Из распахнутого окна наверху разнесся тонкий мелодичный крик, висящий на одной ноте, из которого Млад расслышал только слово «Алла». И этому крику эхом ответил хор, повторивший фразу: татары молились своему магометанскому богу. Только молитва их походила более на крики о помощи и мольбу о пощаде.
Сено, политое маслом, вспыхнуло дымным пламенем, и языки огня поползли на заиндевевшие стены, слизывая иней, как сахар с пряника.
И в этот миг Млад увидел Дану. Она надела шубу и соболью шапку, в которой так походила на боярыню, и бежала к терему выпускников, неловко подбирая тяжелые меховые полы. Млад никогда не видел, чтоб Дана бегала на глазах студентов, напротив, она ходила красивой поступью княгини, и студенты замирали и склоняли головы, заметив ее издали.
Зачем он дал связать себе руки? Зачем не запер ее дом снаружи? Неужели не найдется никого, кто ее остановит? Что она делает?
Дым поднимался в небо - морозное безветрие не раздувало огня, но не чинило ему никаких препятствий. Крыльцо осветилось поднявшимся пламенем, и Млад понял, что должен сделать что-то немедленно, пока Дану не заметила толпа, сейчас же - времени на раздумья и подбор слов не осталось! Как жаль, что связаны руки! Он и не подозревал, как руки помогают ему говорить! Пусть поможет хотя бы огонь.
- Я защищал Русь в бою, с оружием в руках! - Млад вскинул лицо и обвел глазами студентов: они замолчали и повернули головы на звук его голоса, - я воевал против копий и сабель, которые татары обрушили на мою землю! Как же жалко выглядят те, кто нападает на безоружных! Кто не силой, а числом берет победу над зажатой в угол горсткой бывших товарищей!
Млад понял, что делает Дана: вслед за ней, то ли желая ее остановить, то ли пристыженные ее примером, к терему бросилось десятка два профессоров. Даже те, кто до сих пор не решился высунуть носа из своих домов!
- Их надо давить, как крыс! Потому что они, словно крысы, заполоняют нашу землю! - немедленно отозвался незнакомец, отталкивая Млада в тень и закрывая его от студентов, - Татары не пойдут в открытый бой! Татары боятся открытого боя! Татары прячутся от нас, прикрываясь слабостью и малым числом, но мы не позволим себя обмануть! Кубок с ядом - не копье и не сабля! Смерть за смерть!
Чужак поздно понял, что напрасно позволил Младу открыть рот. И дело не в словах, которые говорил каждый из них! Ширяй пригнулся и с воплем толкнул чужака головой в поясницу: стоящие рядом студенты не успели его остановить, и подхватили его за плечи слишком поздно, Млад успел шагнуть вперед, из тени под свет огня.
- Вам станет стыдно завтра! Завтра вы проснетесь на пепелище Alma mater и ужаснетесь тому, что сделали! Не кажется ли вам странным, что со всех сторон к вам бегут предатели и прихвостни врагов? Ваши профессора стали вашими врагами! Вы готовы убить каждого, кто с вами не согласен? Это вы называете путем силы? Вам придется убить сотню профессоров, но устоите ли вы против тысячи своих товарищей?
Теперь чужак не мог заткнуть ему рот - он бы опустился в глазах студентов, несмотря на свою potentia sacra и умение звать за собой.
- Обманутые, запуганные люди! - незнакомец не посмел оттолкнуть Млада, - они не ведают, что творят. Профессора не враги нам, а лишь те, кто не успел разобраться, понять, кто враг, а кто друг! И наше дело донести до них нашу Правду!
- Млад Мстиславич - тоже профессор! Слушайте Млада Мстиславича! - прокричал Ширяй, но его уронили на пол и заткнули рот.
Млад впился глазами в толпу, и чувствовал каждого, кто смотрел сейчас на него. Рук не хватало, бубна не хватало, но огонь, освещавший его лицо, делал свое дело.
- Правда - одна на всех! Нет Правды моей и вашей! Тушите огонь! Завтра мы соберем вече, и решим - по-честному решим - что нам делать. Вы пришли сюда ночью не от силы, а от слабости! Что же это за сила, которая действует исподтишка? Тушите огонь! Завтра вы донесете до всего университета то, что хотите сказать, завтра вам дадут слово, и вы в открытую скажете, что надо делать. Тушите огонь!
- Тушите огонь, ребята! - выкрикнули сзади - профессора подоспели вовремя, - Скорей! Пока не разгорелось, тушите огонь!
- Тушите огонь, безобразники!
- Пока стены не занялись, тушите! Снегом, снегом!
Дана остановилась чуть в стороне - в ее осанке снова появилось что-то от княгини: она сверху вниз смотрела на суету и не двигалась с места, и Младу показалось, что он видит легкую улыбку, играющую на ее губах.
Студенты растерянно смотрели друг на друга: толпа исчезла, они перестали быть единым целым, стоило только посеять в их душах легкое сомнение в правоте.
- Смерть татарам! - неуверенно прозвучало перед крыльцом.
- Да что ж вы стоите! - крикнул кто-то из профессоров сзади, - шевелитесь! Займутся стены - не остановите!
- Быстрей, ребята! - двое профессоров протиснулись вперед, подталкивая студентов, и первыми принялись забрасывать пламя снегом.
А Млад смотрел студентам в глаза, и боялся моргнуть, чтоб не потерять с ними связи. Огонь начинал припекать с обеих сторон, клуб дыма влетел под крышу крыльца, и двое студентов за его спиной закашлялись. Млад привык к дыму, и слезы, выступившие на глазах, лишь придали его взгляду силы: дрожащая, прозрачная пелена смешала всех вместе - и студентов, и профессоров. Он словно смотрел на всех одновременно, и чувствовал всех одновременно, единым целым, и это было совсем не то единое целое, что пять минут назад. Только одна тень отделилась от остальных и ушла в сторону: мимо охваченных огнем стен, мимо домов профессорской слободы, по глубокому снегу - в лес.
А от факультетских теремов к ним бежали студенты, тысяча студентов: с лопатами и ведрами.
Млад простоял на крыльце до тех пор, пока не потушили занимавшийся пожар, хотя в этом не было необходимости. Он и сам не знал, боится ли чего, перестраховывается ли, и совсем не хотел признаваться самому себе, что просто не может выйти из того состояния, в котором оказался - губительный для шамана факт. Шаман должен уметь войти и выйти из любого состояния сам, по своей воле. Этому он и учил Ширяя с Добробоем.
Запах гари еще стелился по земле, когда Млад сел на ступеньки крыльца и прислонился головой к перилам, ощутив, что связанные руки затекли и не чувствуют мороза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Толпа взорвалась криками, среди которых ясней всего выделялись «смерть» и «в огонь».
- Мы не палачи, мы мстители! - выкрикнул чужак, - мы стоим за Правду и за Русь! И наша Правда - путь силы! Доколе враги будут топтать нашу землю? Доколе подкупленные ими предатели будут покрывать их бесчинства? Смерть врагам и смерть предателям!
Студенты ответили восторженными воплями и кинулись к стенам терема, размахивая воющими факелами.
- Смерть врагам и предателям! Зажигайте огонь!
Из распахнутого окна наверху разнесся тонкий мелодичный крик, висящий на одной ноте, из которого Млад расслышал только слово «Алла». И этому крику эхом ответил хор, повторивший фразу: татары молились своему магометанскому богу. Только молитва их походила более на крики о помощи и мольбу о пощаде.
Сено, политое маслом, вспыхнуло дымным пламенем, и языки огня поползли на заиндевевшие стены, слизывая иней, как сахар с пряника.
И в этот миг Млад увидел Дану. Она надела шубу и соболью шапку, в которой так походила на боярыню, и бежала к терему выпускников, неловко подбирая тяжелые меховые полы. Млад никогда не видел, чтоб Дана бегала на глазах студентов, напротив, она ходила красивой поступью княгини, и студенты замирали и склоняли головы, заметив ее издали.
Зачем он дал связать себе руки? Зачем не запер ее дом снаружи? Неужели не найдется никого, кто ее остановит? Что она делает?
Дым поднимался в небо - морозное безветрие не раздувало огня, но не чинило ему никаких препятствий. Крыльцо осветилось поднявшимся пламенем, и Млад понял, что должен сделать что-то немедленно, пока Дану не заметила толпа, сейчас же - времени на раздумья и подбор слов не осталось! Как жаль, что связаны руки! Он и не подозревал, как руки помогают ему говорить! Пусть поможет хотя бы огонь.
- Я защищал Русь в бою, с оружием в руках! - Млад вскинул лицо и обвел глазами студентов: они замолчали и повернули головы на звук его голоса, - я воевал против копий и сабель, которые татары обрушили на мою землю! Как же жалко выглядят те, кто нападает на безоружных! Кто не силой, а числом берет победу над зажатой в угол горсткой бывших товарищей!
Млад понял, что делает Дана: вслед за ней, то ли желая ее остановить, то ли пристыженные ее примером, к терему бросилось десятка два профессоров. Даже те, кто до сих пор не решился высунуть носа из своих домов!
- Их надо давить, как крыс! Потому что они, словно крысы, заполоняют нашу землю! - немедленно отозвался незнакомец, отталкивая Млада в тень и закрывая его от студентов, - Татары не пойдут в открытый бой! Татары боятся открытого боя! Татары прячутся от нас, прикрываясь слабостью и малым числом, но мы не позволим себя обмануть! Кубок с ядом - не копье и не сабля! Смерть за смерть!
Чужак поздно понял, что напрасно позволил Младу открыть рот. И дело не в словах, которые говорил каждый из них! Ширяй пригнулся и с воплем толкнул чужака головой в поясницу: стоящие рядом студенты не успели его остановить, и подхватили его за плечи слишком поздно, Млад успел шагнуть вперед, из тени под свет огня.
- Вам станет стыдно завтра! Завтра вы проснетесь на пепелище Alma mater и ужаснетесь тому, что сделали! Не кажется ли вам странным, что со всех сторон к вам бегут предатели и прихвостни врагов? Ваши профессора стали вашими врагами! Вы готовы убить каждого, кто с вами не согласен? Это вы называете путем силы? Вам придется убить сотню профессоров, но устоите ли вы против тысячи своих товарищей?
Теперь чужак не мог заткнуть ему рот - он бы опустился в глазах студентов, несмотря на свою potentia sacra и умение звать за собой.
- Обманутые, запуганные люди! - незнакомец не посмел оттолкнуть Млада, - они не ведают, что творят. Профессора не враги нам, а лишь те, кто не успел разобраться, понять, кто враг, а кто друг! И наше дело донести до них нашу Правду!
- Млад Мстиславич - тоже профессор! Слушайте Млада Мстиславича! - прокричал Ширяй, но его уронили на пол и заткнули рот.
Млад впился глазами в толпу, и чувствовал каждого, кто смотрел сейчас на него. Рук не хватало, бубна не хватало, но огонь, освещавший его лицо, делал свое дело.
- Правда - одна на всех! Нет Правды моей и вашей! Тушите огонь! Завтра мы соберем вече, и решим - по-честному решим - что нам делать. Вы пришли сюда ночью не от силы, а от слабости! Что же это за сила, которая действует исподтишка? Тушите огонь! Завтра вы донесете до всего университета то, что хотите сказать, завтра вам дадут слово, и вы в открытую скажете, что надо делать. Тушите огонь!
- Тушите огонь, ребята! - выкрикнули сзади - профессора подоспели вовремя, - Скорей! Пока не разгорелось, тушите огонь!
- Тушите огонь, безобразники!
- Пока стены не занялись, тушите! Снегом, снегом!
Дана остановилась чуть в стороне - в ее осанке снова появилось что-то от княгини: она сверху вниз смотрела на суету и не двигалась с места, и Младу показалось, что он видит легкую улыбку, играющую на ее губах.
Студенты растерянно смотрели друг на друга: толпа исчезла, они перестали быть единым целым, стоило только посеять в их душах легкое сомнение в правоте.
- Смерть татарам! - неуверенно прозвучало перед крыльцом.
- Да что ж вы стоите! - крикнул кто-то из профессоров сзади, - шевелитесь! Займутся стены - не остановите!
- Быстрей, ребята! - двое профессоров протиснулись вперед, подталкивая студентов, и первыми принялись забрасывать пламя снегом.
А Млад смотрел студентам в глаза, и боялся моргнуть, чтоб не потерять с ними связи. Огонь начинал припекать с обеих сторон, клуб дыма влетел под крышу крыльца, и двое студентов за его спиной закашлялись. Млад привык к дыму, и слезы, выступившие на глазах, лишь придали его взгляду силы: дрожащая, прозрачная пелена смешала всех вместе - и студентов, и профессоров. Он словно смотрел на всех одновременно, и чувствовал всех одновременно, единым целым, и это было совсем не то единое целое, что пять минут назад. Только одна тень отделилась от остальных и ушла в сторону: мимо охваченных огнем стен, мимо домов профессорской слободы, по глубокому снегу - в лес.
А от факультетских теремов к ним бежали студенты, тысяча студентов: с лопатами и ведрами.
Млад простоял на крыльце до тех пор, пока не потушили занимавшийся пожар, хотя в этом не было необходимости. Он и сам не знал, боится ли чего, перестраховывается ли, и совсем не хотел признаваться самому себе, что просто не может выйти из того состояния, в котором оказался - губительный для шамана факт. Шаман должен уметь войти и выйти из любого состояния сам, по своей воле. Этому он и учил Ширяя с Добробоем.
Запах гари еще стелился по земле, когда Млад сел на ступеньки крыльца и прислонился головой к перилам, ощутив, что связанные руки затекли и не чувствуют мороза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154