Я бы хотела получить как можно более полную статистическую картину до того, как я отошлю свой рапорт.
— После введения сыворотки должно пройти шесть часов, — сказал Макроу. — А потом мы все равно не сможем точно определить характер реакции его организма на вирус по крайней мере в течение двух дней, в особенности если реакция окажется отрицательной.
— Мне все это известно, — заявила она нетерпеливо. — Сократите шесть часов до четырех и введите ему вирус перед самым отплытием. Мы заберем его с собой на корабль. И остальных с отрицательной реакцией, чтобы вы могли наблюдать все симптомы по возможности вплоть до самого конца. Я договорилась с надежным курьером — он встретит нас в море, но корабль не слишком быстроходный, так что нам придется пробыть в плавании несколько дней, пока мы не достигнем квадрата, где он сможет без риска выйти с нами на контакт. Забирайте сейчас все, что вам нужно, и принесите ко мне.
— Слушаюсь, мадам.
Макроу повернулся и торопливо вышел из помещения, хлопая полами грязного халата. Смуглолицый подал знак конвоирам, оставшимся наверху, и конус дневного света исчез после того, как потайная дверь плотно закрылась, точно хорошо пригнанная крышка гроба.
— Сюда, мистер Хелм, — сказала китаянка. — Осторожнее. Здешние переходы не предназначены для людей такого высокого роста. В роду Макроу — или, как их называли, Макрю, — надо думать, мужчины были все сплошь низкорослые — как наш ученый друг, которого вы, без сомнения, сразу узнали.
Она махнула рукой в сторону проема, где исчез Макроу. Я двинулся туда, нагнувшись, чтобы не расшибить себе голову. По каменному потолку туннеля бежала электропроводка — явно проложенная не древними Макрю, и через каждые пятнадцать футов или около того на потолке были укреплены аккуратные стеклянные плафоны (как я успел заметить, хорошо заизолированные и водонепроницаемые). Лампы давали достаточное освещение, но мне пришлось идти осторожно и следить за тем, чтобы не поцеловаться лбом с фонарями.
Я сказал, не поворачивая головы:
— Значит, он и вправду потомок вождей клана Макрю?
— О да! — ответила идущая следом за мной женщина. — Это не пустые фантазии, хотя у него немало прочих. Знаете, среди шотландцев так много чокнутых! Надо думать, влажный климат пагубно действует на их мозги. Если бы мне пришлось прожить тут всю жизнь, то и я, несомненно, свихнулась бы.
Что-то она становилась все более разговорчивой. Я решил, что у нее есть основания попытаться установить со мной дружеские отношения — дружеские, насколько позволяли данные обстоятельства, — и что я смогу извлечь какую-нибудь выгоду из ее дружеского расположения.
Я с вызовом заметил:
— Об американских отпрысках рода нет никаких сведений. Я проверял в лондонских библиотеках.
— Знаю. Предполагается, что все они погибли в ходе кровавой распри. По-видимому, когда возникла угроза захвата замка, молодой Макрю отправил жену и младенца-сына по подземным ходам в безопасное место, а сам вернулся, чтобы закамуфлировать дверь в потайной ход и сражаться до последней капли крови, плечом к плечу с отцом. Жена так и не осмелилась объявиться в Шотландии. Она убежала в Америку, забрав с собой сына. Поскольку звезда клана на родине закатилась, их фамилия и в Америке не снискала славы. Но история рода передавалась из поколения в поколение. Он как-то разоткровенничался со мной и поведал мне эту историю, хвастливо вспоминая свою древнюю родословную. Тоже мне — древняя! — мадам Линь тихо рассмеялась. — Каких-то два или три века. Но его описание этого места, которое он знал с чужих слов, меня заинтересовало. Я навела справки и выяснила, что и руины и подземные пещеры существуют на самом деле, хотя о них никто не знает, и они вполне годятся для наших целей... Одну минуту. Остановитесь, пожалуйста. Откройте эту дверь справа!
Я взглянул на нее, пожал плечами и потянул на себя дверь. Она поддалась с трудом — не потому, что оказалась слишком тяжела, но потому, что, похоже, была соединена с каким-то сложным механизмом. За ней оказалась еще одна дверь — сетчатая. Первое, что я отметил, запах. Он навеял на меня воспоминания той поры детства, когда я разводил белых мышей — сейчас уж не припомню, зачем.
Потом мой взгляд упал на клетки — великое множество клеток, стоящих в несколько ярусов по стенам узкого длинного помещения. Над клетками вдоль обеих стен тянулись длинные пруты на подшипниках, подсоединенные к электромоторам у двери. На прутах над каждым ярусом клеток были установлены шкивы, и от каждого шкива к дверке верхней клетки бежала цепь; в свою очередь, эта дверка была соединена с дверкой клетки следующего яруса и так далее до самого пола.
Этим исчерпывалось механическое оснащение подземного зрелища, гвоздем которого были крысы — или, точнее сказать, грызуны. В клетках сидели большие крысы, маленькие крысы, большие мыши, маленькие мыши, кроты, земляные белки, настоящие белки, серые и рыжие с роскошными пушистыми хвостами. Были тут и еще какие-то крысоподобные животные, которых я не распознал, а может быть, я и первых отнес к мышам и крысам по ошибке, ибо они совсем не походили на американскую разновидность известных мне мелких грызунов.
— Я бы не стала подходить к ним слишком близко, мистер Хелм, — тихо сказала мадам Линь, — ведь вас еще не вакцинировали. Теоретически болезнь переносится от мышей к людям блохами, и мы проследили, чтобы здесь были истреблены все блохи — для упрощения процедуры контроля. Мы полагаем, что грызуны рано или поздно подхватят подходящих блох, куда бы их ни транспортировали. Однако у нас было несколько несчастных случаев, указывающих на то, что выведенная доктором Макроу разновидность гиперактивного вируса способна найти иные каналы распространения: возможно, в условиях отсутствия блох это могут быть мухи и москиты — мы еще не установили. Так что на вашем месте я бы не стала открывать сетчатую дверь.
Но у меня не было ни малейшего намерения ее открывать. Я рассматривал коллекцию свиристящих, царапающихся, вонючих грызунов. Я глубоко вздохнул, подумав, не вдыхаю ли я пары смерти, и спросил:
— Они все инфицированы?
— Конечно, — сказала она с коротким смешком. — Вы, верно, гадаете, чего это я так много вам всего рассказываю, мистер Хелм. Не удивляйтесь: такая откровенность — мое секретное оружие и страховка. Если полковнику Старку удастся определить наше местонахождение до того, как мы уйдем отсюда ночью, вы должны будете подтвердить мое сообщение об этой лаборатории, отправленное ему радиограммой. Вы заметили моторы? В нижнем помещении есть рубильник. Он включается либо вручную, либо с помощью электронного датчика. Если возникнет угроза нападения до нашего отъезда, или если какая-либо опасность будет грозить кораблю после нашей отправки, я включу рубильник — рукой или с помощью дистанционного управления, — и все клетки раскроются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— После введения сыворотки должно пройти шесть часов, — сказал Макроу. — А потом мы все равно не сможем точно определить характер реакции его организма на вирус по крайней мере в течение двух дней, в особенности если реакция окажется отрицательной.
— Мне все это известно, — заявила она нетерпеливо. — Сократите шесть часов до четырех и введите ему вирус перед самым отплытием. Мы заберем его с собой на корабль. И остальных с отрицательной реакцией, чтобы вы могли наблюдать все симптомы по возможности вплоть до самого конца. Я договорилась с надежным курьером — он встретит нас в море, но корабль не слишком быстроходный, так что нам придется пробыть в плавании несколько дней, пока мы не достигнем квадрата, где он сможет без риска выйти с нами на контакт. Забирайте сейчас все, что вам нужно, и принесите ко мне.
— Слушаюсь, мадам.
Макроу повернулся и торопливо вышел из помещения, хлопая полами грязного халата. Смуглолицый подал знак конвоирам, оставшимся наверху, и конус дневного света исчез после того, как потайная дверь плотно закрылась, точно хорошо пригнанная крышка гроба.
— Сюда, мистер Хелм, — сказала китаянка. — Осторожнее. Здешние переходы не предназначены для людей такого высокого роста. В роду Макроу — или, как их называли, Макрю, — надо думать, мужчины были все сплошь низкорослые — как наш ученый друг, которого вы, без сомнения, сразу узнали.
Она махнула рукой в сторону проема, где исчез Макроу. Я двинулся туда, нагнувшись, чтобы не расшибить себе голову. По каменному потолку туннеля бежала электропроводка — явно проложенная не древними Макрю, и через каждые пятнадцать футов или около того на потолке были укреплены аккуратные стеклянные плафоны (как я успел заметить, хорошо заизолированные и водонепроницаемые). Лампы давали достаточное освещение, но мне пришлось идти осторожно и следить за тем, чтобы не поцеловаться лбом с фонарями.
Я сказал, не поворачивая головы:
— Значит, он и вправду потомок вождей клана Макрю?
— О да! — ответила идущая следом за мной женщина. — Это не пустые фантазии, хотя у него немало прочих. Знаете, среди шотландцев так много чокнутых! Надо думать, влажный климат пагубно действует на их мозги. Если бы мне пришлось прожить тут всю жизнь, то и я, несомненно, свихнулась бы.
Что-то она становилась все более разговорчивой. Я решил, что у нее есть основания попытаться установить со мной дружеские отношения — дружеские, насколько позволяли данные обстоятельства, — и что я смогу извлечь какую-нибудь выгоду из ее дружеского расположения.
Я с вызовом заметил:
— Об американских отпрысках рода нет никаких сведений. Я проверял в лондонских библиотеках.
— Знаю. Предполагается, что все они погибли в ходе кровавой распри. По-видимому, когда возникла угроза захвата замка, молодой Макрю отправил жену и младенца-сына по подземным ходам в безопасное место, а сам вернулся, чтобы закамуфлировать дверь в потайной ход и сражаться до последней капли крови, плечом к плечу с отцом. Жена так и не осмелилась объявиться в Шотландии. Она убежала в Америку, забрав с собой сына. Поскольку звезда клана на родине закатилась, их фамилия и в Америке не снискала славы. Но история рода передавалась из поколения в поколение. Он как-то разоткровенничался со мной и поведал мне эту историю, хвастливо вспоминая свою древнюю родословную. Тоже мне — древняя! — мадам Линь тихо рассмеялась. — Каких-то два или три века. Но его описание этого места, которое он знал с чужих слов, меня заинтересовало. Я навела справки и выяснила, что и руины и подземные пещеры существуют на самом деле, хотя о них никто не знает, и они вполне годятся для наших целей... Одну минуту. Остановитесь, пожалуйста. Откройте эту дверь справа!
Я взглянул на нее, пожал плечами и потянул на себя дверь. Она поддалась с трудом — не потому, что оказалась слишком тяжела, но потому, что, похоже, была соединена с каким-то сложным механизмом. За ней оказалась еще одна дверь — сетчатая. Первое, что я отметил, запах. Он навеял на меня воспоминания той поры детства, когда я разводил белых мышей — сейчас уж не припомню, зачем.
Потом мой взгляд упал на клетки — великое множество клеток, стоящих в несколько ярусов по стенам узкого длинного помещения. Над клетками вдоль обеих стен тянулись длинные пруты на подшипниках, подсоединенные к электромоторам у двери. На прутах над каждым ярусом клеток были установлены шкивы, и от каждого шкива к дверке верхней клетки бежала цепь; в свою очередь, эта дверка была соединена с дверкой клетки следующего яруса и так далее до самого пола.
Этим исчерпывалось механическое оснащение подземного зрелища, гвоздем которого были крысы — или, точнее сказать, грызуны. В клетках сидели большие крысы, маленькие крысы, большие мыши, маленькие мыши, кроты, земляные белки, настоящие белки, серые и рыжие с роскошными пушистыми хвостами. Были тут и еще какие-то крысоподобные животные, которых я не распознал, а может быть, я и первых отнес к мышам и крысам по ошибке, ибо они совсем не походили на американскую разновидность известных мне мелких грызунов.
— Я бы не стала подходить к ним слишком близко, мистер Хелм, — тихо сказала мадам Линь, — ведь вас еще не вакцинировали. Теоретически болезнь переносится от мышей к людям блохами, и мы проследили, чтобы здесь были истреблены все блохи — для упрощения процедуры контроля. Мы полагаем, что грызуны рано или поздно подхватят подходящих блох, куда бы их ни транспортировали. Однако у нас было несколько несчастных случаев, указывающих на то, что выведенная доктором Макроу разновидность гиперактивного вируса способна найти иные каналы распространения: возможно, в условиях отсутствия блох это могут быть мухи и москиты — мы еще не установили. Так что на вашем месте я бы не стала открывать сетчатую дверь.
Но у меня не было ни малейшего намерения ее открывать. Я рассматривал коллекцию свиристящих, царапающихся, вонючих грызунов. Я глубоко вздохнул, подумав, не вдыхаю ли я пары смерти, и спросил:
— Они все инфицированы?
— Конечно, — сказала она с коротким смешком. — Вы, верно, гадаете, чего это я так много вам всего рассказываю, мистер Хелм. Не удивляйтесь: такая откровенность — мое секретное оружие и страховка. Если полковнику Старку удастся определить наше местонахождение до того, как мы уйдем отсюда ночью, вы должны будете подтвердить мое сообщение об этой лаборатории, отправленное ему радиограммой. Вы заметили моторы? В нижнем помещении есть рубильник. Он включается либо вручную, либо с помощью электронного датчика. Если возникнет угроза нападения до нашего отъезда, или если какая-либо опасность будет грозить кораблю после нашей отправки, я включу рубильник — рукой или с помощью дистанционного управления, — и все клетки раскроются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56