Впрочем, я куда чаще использовал при подъеме руки и колени, а иногда, когда того требовал рельеф, и вовсе полз на животе.
Мне пришлось порядком потрудиться, но когда я добрался до нужного места, то понял, что усилия мои не пропали зря. Укрывшись в лощинке, поросшей кустарником и высокой травой, я мог видеть и само озеро, и каменистые останки оползня. Я был уверен, что там рано или поздно появится Хольц. От меня до этих камней было двести пятьдесят ярдов - вполне приемлемое расстояние, учитывая свойства позаимствованной мною винтовки. Правда, я не видел лагеря, его скрывал выступ горы, но в отличие от Хольца мне не нужно было держать его под наблюдением. По крайней мере, мне так казалось.
Тем не менее, именно в лагере и произошли какие-то непредвиденные события. Часа через два напряженного ожидания я услышал, как оттуда донесся звук одиночного выстрела, усиленный горным эхом. Я потянулся за винтовкой - довольно бессмысленный жест, надо сказать, учитывая расстояние и все прочее. Я вдруг испытал неприятное ощущение неудачи. Как и в случае с Либби, я почувствовал, что мои аналитические усилия пошли не по тому направлению. Возможно, Хольц повел себя совсем не так, как я предположил.
Вместо того чтобы послушно сидеть на горе и ждать, пока я его не обнаружу, он, видать, пробрался назад в лагерь, где я как раз его и не ждал. Теперь он небось расправлялся со слабейшими из нашей команды, радуясь тому, что я оказался совсем в другом месте.
Я начал было подниматься, затем снова опустился на землю. Я потратил немало времени и сил, чтобы занять эту позицию, и покинуть ее означало бы провалить эту операцию. Я все равно не мог тотчас же перенестись в лагерь и оказать помощь тем, кто в ней нуждался, а потому прилег и стал вслушиваться. Вскоре я услышал новые выстрелы: на сей раз пять выстрелов один за другим - словно автоматная очередь. Я понял, что это была не обычная винтовка, способная сделать четыре выстрела, а карабин, причем в руках эксперта.
Я вздохнул и затаился, надеясь скоро выяснить, что же случилось. Выстрелы не повторились, и на какое-то время все стихло. Затем я увидел одинокого всадника, переправлявшегося через речку у лагеря. Вернее, всадницу. Правда, с такого расстояния я бы не смог разглядеть по-настоящему ни лица, ни фигуры, но фигурка была одета в желто-коричневое. Пат Белман была в джинсовом костюме. На Девисе были джинсы и зеленая куртка, на Хольце клетчатая шерстяная куртка лесоруба.
Глядя на скачущую Либби и думая, как же ей удалось это сделать, я совсем забыл о человеке, ради которого проделал этот путь в несколько тысяч миль. Краем глаза я вдруг заметил какое-то движение наверху, там, где каменистый склон превращался в отвесную стену. Некоторое время я внимательно вглядывался в те камни, но ничего не увидел. Затем возник Хольц - он двигался по диагонали в моем направлении. Он, судя по всему, укрывался гораздо выше того места, которое я мысленно отвел для него, и, стало быть, не смог увидеть, как я пробрался сюда. Может быть, психологическая атака, устроенная мной, принесла свои плоды. Он слишком разнервничался и не смог усидеть на одном месте. Спускаясь, он хромал, опираясь на винтовку, как на костыль. Правое бедро у него было обмотано окровавленным носовым платком. Он явно спешил. Оставив все предосторожности, он устремился к тому самому месту, где, по моим расчетам, и должен был находиться изначально, но все равно он был еще слишком далеко, чтобы можно было стрелять. Кроме того, имея лишь два патрона, я не собирался рисковать, стреляя по движущейся цели. Рано или поздно он остановится.
Либби же тем временем поравнялась с озерцом. Далеко сзади я увидел Девиса. Он как раз переправлялся через речку, нещадно нахлестывая ту самую тихоходную кобылку, на которой я уже имел удовольствие проехаться. Я не стал размышлять о том, что же произошло между ними в лагере, и переключил все свое внимание на Хольца.
Он тем временем, скользя и оступаясь, добрался до верхушки оползня, после чего скрылся из вида. Похоже, среди камней образовалось укрытие, которого мне отсюда не было видно. Короче, я остался без Хольца. Тогда я навел винтовку на камни, у которых видел его в последний раз, и погрузился в ожидание.
Либби начала преодолевать оползень, оказавшись как раз под засадой Хольца. Она ехала на том самом здоровяке-жеребце, который принадлежал покойному Джеку. Несмотря на уверения, что она чуть было не умерла вчера в седле, она держалась на лошади с уверенностью бывалой наездницы. Она оставила свою шинель и в руке держала карабин.
Жеребец осторожно пробирался между камней, а Либби то и дело оглядывалась. Она явно слышала стук копыт кобылки Девиса. Хольц не подавал признаков жизни. Я не знал, что он задумал, и мне некогда было предаваться раздумьям на этот счет. Либби же преодолела каменную преграду и уже была недалеко от деревьев, когда раздался выстрел, и ее жеребец упал.
Я успел заметить, что Либби откатилась в сторону, по-прежнему не расставаясь с карабином, но теперь основное мое внимание было приковано к окуляру винтовки в четырех дюймах от моего глаза. Внезапно в перекрестье прицела появился мой объект. Хольц высунулся из укрытия и, опершись на валун, целился куда-то вправо. Похоже, он не мог стрелять в том направлении из укрытия. Я понял, что он выжидал до последнего, чтобы в поле его зрения оказалась не только Либби, но и Девис. Теперь он высунулся, чтобы разобраться со второй мишенью.
Я глубоко вдохнул, потом сделал полувыдох и мягко нажал на спуск, позволяя винтовке, так сказать, произвести выстрел самой, когда она придет в состояние боевой готовности. Выстрел получился очень громким и отдача внушительной. "Магнумы" - будь то ружья или пистолеты - не отличаются нежностью. В двухстах пятидесяти ярдах от меня неподвижно лежал Хольц. Потом он вдруг исчез, как сквозь землю провалился, а винтовка осталась лежать на камне, который он использовал для опоры.
Я встал и бросился бегом к камню, не спуская глаз с темной дыры, в которой он исчез. Я быстро забрался по склону, пытаясь отыскать угол, с которого увидел бы дно впадины. Наконец я заметил Хольца внизу - он лежал, не подавая признаков жизни.
Когда расстояние между ним и мной сократилось до сотни ярдов, я остановился и присел на колено. Сидя стрелять удобнее, чем стоя, а лежа - удобнее, чем сидя. Но я не мог опуститься ниже, не упустив из вида цель. Я тщательно прицелился и нажал на спуск. Я истратил последний патрон.
Распростертая на камнях фигура вдруг внезапно как бы воскресла. Хольц приподнялся и, особенно не целясь, стал стрелять в моем направлении из пистолета, который оказался у него в руке. Теперь уже я распластался на земле и слышал, как свистят пули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Мне пришлось порядком потрудиться, но когда я добрался до нужного места, то понял, что усилия мои не пропали зря. Укрывшись в лощинке, поросшей кустарником и высокой травой, я мог видеть и само озеро, и каменистые останки оползня. Я был уверен, что там рано или поздно появится Хольц. От меня до этих камней было двести пятьдесят ярдов - вполне приемлемое расстояние, учитывая свойства позаимствованной мною винтовки. Правда, я не видел лагеря, его скрывал выступ горы, но в отличие от Хольца мне не нужно было держать его под наблюдением. По крайней мере, мне так казалось.
Тем не менее, именно в лагере и произошли какие-то непредвиденные события. Часа через два напряженного ожидания я услышал, как оттуда донесся звук одиночного выстрела, усиленный горным эхом. Я потянулся за винтовкой - довольно бессмысленный жест, надо сказать, учитывая расстояние и все прочее. Я вдруг испытал неприятное ощущение неудачи. Как и в случае с Либби, я почувствовал, что мои аналитические усилия пошли не по тому направлению. Возможно, Хольц повел себя совсем не так, как я предположил.
Вместо того чтобы послушно сидеть на горе и ждать, пока я его не обнаружу, он, видать, пробрался назад в лагерь, где я как раз его и не ждал. Теперь он небось расправлялся со слабейшими из нашей команды, радуясь тому, что я оказался совсем в другом месте.
Я начал было подниматься, затем снова опустился на землю. Я потратил немало времени и сил, чтобы занять эту позицию, и покинуть ее означало бы провалить эту операцию. Я все равно не мог тотчас же перенестись в лагерь и оказать помощь тем, кто в ней нуждался, а потому прилег и стал вслушиваться. Вскоре я услышал новые выстрелы: на сей раз пять выстрелов один за другим - словно автоматная очередь. Я понял, что это была не обычная винтовка, способная сделать четыре выстрела, а карабин, причем в руках эксперта.
Я вздохнул и затаился, надеясь скоро выяснить, что же случилось. Выстрелы не повторились, и на какое-то время все стихло. Затем я увидел одинокого всадника, переправлявшегося через речку у лагеря. Вернее, всадницу. Правда, с такого расстояния я бы не смог разглядеть по-настоящему ни лица, ни фигуры, но фигурка была одета в желто-коричневое. Пат Белман была в джинсовом костюме. На Девисе были джинсы и зеленая куртка, на Хольце клетчатая шерстяная куртка лесоруба.
Глядя на скачущую Либби и думая, как же ей удалось это сделать, я совсем забыл о человеке, ради которого проделал этот путь в несколько тысяч миль. Краем глаза я вдруг заметил какое-то движение наверху, там, где каменистый склон превращался в отвесную стену. Некоторое время я внимательно вглядывался в те камни, но ничего не увидел. Затем возник Хольц - он двигался по диагонали в моем направлении. Он, судя по всему, укрывался гораздо выше того места, которое я мысленно отвел для него, и, стало быть, не смог увидеть, как я пробрался сюда. Может быть, психологическая атака, устроенная мной, принесла свои плоды. Он слишком разнервничался и не смог усидеть на одном месте. Спускаясь, он хромал, опираясь на винтовку, как на костыль. Правое бедро у него было обмотано окровавленным носовым платком. Он явно спешил. Оставив все предосторожности, он устремился к тому самому месту, где, по моим расчетам, и должен был находиться изначально, но все равно он был еще слишком далеко, чтобы можно было стрелять. Кроме того, имея лишь два патрона, я не собирался рисковать, стреляя по движущейся цели. Рано или поздно он остановится.
Либби же тем временем поравнялась с озерцом. Далеко сзади я увидел Девиса. Он как раз переправлялся через речку, нещадно нахлестывая ту самую тихоходную кобылку, на которой я уже имел удовольствие проехаться. Я не стал размышлять о том, что же произошло между ними в лагере, и переключил все свое внимание на Хольца.
Он тем временем, скользя и оступаясь, добрался до верхушки оползня, после чего скрылся из вида. Похоже, среди камней образовалось укрытие, которого мне отсюда не было видно. Короче, я остался без Хольца. Тогда я навел винтовку на камни, у которых видел его в последний раз, и погрузился в ожидание.
Либби начала преодолевать оползень, оказавшись как раз под засадой Хольца. Она ехала на том самом здоровяке-жеребце, который принадлежал покойному Джеку. Несмотря на уверения, что она чуть было не умерла вчера в седле, она держалась на лошади с уверенностью бывалой наездницы. Она оставила свою шинель и в руке держала карабин.
Жеребец осторожно пробирался между камней, а Либби то и дело оглядывалась. Она явно слышала стук копыт кобылки Девиса. Хольц не подавал признаков жизни. Я не знал, что он задумал, и мне некогда было предаваться раздумьям на этот счет. Либби же преодолела каменную преграду и уже была недалеко от деревьев, когда раздался выстрел, и ее жеребец упал.
Я успел заметить, что Либби откатилась в сторону, по-прежнему не расставаясь с карабином, но теперь основное мое внимание было приковано к окуляру винтовки в четырех дюймах от моего глаза. Внезапно в перекрестье прицела появился мой объект. Хольц высунулся из укрытия и, опершись на валун, целился куда-то вправо. Похоже, он не мог стрелять в том направлении из укрытия. Я понял, что он выжидал до последнего, чтобы в поле его зрения оказалась не только Либби, но и Девис. Теперь он высунулся, чтобы разобраться со второй мишенью.
Я глубоко вдохнул, потом сделал полувыдох и мягко нажал на спуск, позволяя винтовке, так сказать, произвести выстрел самой, когда она придет в состояние боевой готовности. Выстрел получился очень громким и отдача внушительной. "Магнумы" - будь то ружья или пистолеты - не отличаются нежностью. В двухстах пятидесяти ярдах от меня неподвижно лежал Хольц. Потом он вдруг исчез, как сквозь землю провалился, а винтовка осталась лежать на камне, который он использовал для опоры.
Я встал и бросился бегом к камню, не спуская глаз с темной дыры, в которой он исчез. Я быстро забрался по склону, пытаясь отыскать угол, с которого увидел бы дно впадины. Наконец я заметил Хольца внизу - он лежал, не подавая признаков жизни.
Когда расстояние между ним и мной сократилось до сотни ярдов, я остановился и присел на колено. Сидя стрелять удобнее, чем стоя, а лежа - удобнее, чем сидя. Но я не мог опуститься ниже, не упустив из вида цель. Я тщательно прицелился и нажал на спуск. Я истратил последний патрон.
Распростертая на камнях фигура вдруг внезапно как бы воскресла. Хольц приподнялся и, особенно не целясь, стал стрелять в моем направлении из пистолета, который оказался у него в руке. Теперь уже я распластался на земле и слышал, как свистят пули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60