Раздался такой грохот, что проснулась стража, дремавшая на стене, выскочила во двор, спрашивая: “Не конец ли это света?” И узники в тюрьме услыхали грохот невиданной силы, забеспокоились. Показалось им, что тюрьма рушится.
И второй раз ударил Властимир кулаком в ворота, на сей раз не с правой, а с левой руки, где когда-то Разрыв-дар у него был. Повыскакивала стража из тюрьмы во двор, хватаясь за оружие, и застыла, не в силах слова сказать. Ворота у них на глазах дрогнули, выгнулись, будто джинн ударил в них с той стороны. Потом по камню побежали мелкие трещины, зашатались скобы чугунные, штукатурка со стен посыпалась, а когда ударило что-то в ворота в третий раз, рухнули они с грохотом и скрежетом, подняв тучу пыли.
С криками отбежала стража в стороны, а когда пыль рассеялась, увидели все, как въехал в пролом всадник на белом коне. И был он весь черный, как разгневанный джинн, и конь под ним был подобен грозовой туче — грива по ветру стелется, хвостом заметает улицу, шерсть искрами вспыхивает, глаза горят будто молнии. Выехал всадник на широкий двор, натянул поводья, вздыбливая коня, вскинул руку — и спорхнул ему на ладонь белый голубь. Заворковал голубь, забеспокоился и ко входу в тюрьму устремился, увлекая за собой всадника.
Взглянули в лицо всаднику стражники — и замерли, словно зачарованные. Всадник был слеп. Закрывала его глаза повязка, с одного бока кровью измаранная. Не испугались они этого, скорее обрадовались. Опомнились всадники, закричали и бросились на одинокого противника, а было их без малого полсотни.
Закипела во дворе странная схватка — Любечанин из-за угла смотрел и дивился. Вертелся на месте белый конь, защищая своего всадника — зубами хватал, копытами бил, — а вокруг со всех сторон лезли стражники. Сверкал в свете месяца длинный прямой меч черного всадника. Он кого наполы разрубал, кому голову отсекал, кому руку по плечо отмахивал. Лезли на него охранники, да только сами друг дружке мешали и падали, убитые или раненые. А кто успевал от меча разящего увернуться, того белый конь зубами ловил и руку насквозь прокусывал. Вскрикнет такой человек от неожиданности — а всадник на крик обернется да по голосу отхватит кричавшему голову.
Отступили охранники. Чуть только приостановилась битва, слетел слепому на руку белый голубь, заторопился, заворковал. Развернул коня черный всадник и поскакал к тюрьме через двор.
Спохватился смотритель тюрьмы, крикнул своим воинам:
— Не пускать его!
Несколько человек тут же к дверям бросились, затворили их изнутри. Да только не помогло это — подскакал всадник к запертым дверям, переложил меч из правой руки в левую и ударил по замку.
Затрещали ворота, не выдержали удара и рухнули на головы стражников. Белый голубь первым в двери ворвался, всадник — за ним.
Узники в тюрьме слышали шум битвы и теперь гадали, кто с кем бьется. По всему выходило, что напал на тюрьму джинн. Многие были удивлены, когда сквозь решетки увидели, что это всего лишь один всадник с белым голубем.
Словно ураган пронесся Властимир по тюрьме. Выскочили ему навстречу несколько охранников, подняли оружие, да только ни один не успел ударить. Вздыбился над ними белый конь, взмахнул копытами — и упали они мертвыми.
Проскакал черный всадник по коридору. Чавкали копыта его жеребца, грязь и воду разбрасывая. Со всех сторон сквозь решетки тянулись к нему руки узников, наперебой молящих об освобождении. Но всадник не обращал внимания на их голоса. Куда-то исчез белый голубь, его проводник. Не знал он, куда ехать дальше, и позвал на всю тюрьму:
— Буян, друг, где ты?! Отзовись!
Услышал этот крик Мечислав и закричал в ответ:
— Князь! Князь! Сюда!
Властимир тут же узнал голос юноши и поскакал на зов. Верный Облак сам поднес его к решетке, сам встал перед нею. Князь соскочил с коня. Мечислав бросился к нему, протягивая руку через прутья.
— Князь, князь!.. — повторял он, — Видишь, Гаральд, он все-таки нас нашел!
Властимир сжал руку юноши.
— Буян где? — быстро спросил он.
— Того не ведаю, княже,..
Белый голубь спорхнул откуда-то сверху и сел на плечо Властимиру, беспокоясь и воркуя.
— Он знает, где Буян, — уверенно молвил юноша. — Он летал к нему, я это чувствую.
— Раз так, торопиться нам надо, — молвил Властимир. — Отойди-ка, Мечислав, я открою…
Юноша отступил. Гаральд шепнул ему на ухо:
— Как же так можно-то? Без ключа?
Тут же он сам увидел — как. Властимир коснулся решетки, она заскрипела и поднялась вверх. Князь шагнул к узникам.
— У вас цепи? — спросил он. — Я слышал звон. Мечислав протянул ему руки, и князь простым касанием отомкнул замки.
— А это кто? — спросил он у Мечислава, когда очередь дошла до рыцаря.
— Тот самый, кого Буян выручать бросился.
— А… Что ж, коли хочешь, следуй за нами, — молвил рыцарю князь. — Вещун редко ошибается.
Они вышли в коридор. Остальные узники встретили их криками и злобным ревом:
— И нас!.. Освободи и нас, маг!
Подскочил Облак, ткнулся носом князю в плечо, зовя поторопиться.
Послышался топот и звон оружия, и в коридор вбежали стражники — смотритель тюрьмы призвал помощь.
— Народу почти сотня, — сказал Мечислав, — Что делать будем, княже?
— Освободим остальных, — быстро ответил тот, — Пока они будут промеж собой разбираться, мы уйдем…
Ему помогли добраться до первой решетки, и через полминуты еще двое узников оказались на свободе. Они выказали себя бывалыми воинами — подобрали оружие убитых стражников и кинулись пробивать саблями путь на свободу. За ними устремлялись другие. Не прошло и нескольких минут, как в тесном коридоре закипело побоище.
Голубь торопил славян, зовя за собой. Властимир посадил впереди себя Мечислава, позади — Гаральда, жеребец тяжело толкнулся от земли и взвился в воздух.
Битва замерла на миг — все следили за полетом коня с тремя всадниками. Слышались только пораженные голоса: “Джинн! Джинн!”
Облак перемахнул через стену и опустился на задворках дворца султана. Путь указывал ему голубь — он летел впереди, а Мечислав направлял жеребца. По его-то слову Облак и опустился на сверкающе-белый от лунного света двор, со всех сторон окруженный стенами.
Здесь было тихо — стража, видевшая битву во дворе тюрьмы, разбежалась.
Всадники спешились. Голубь с маху врезался в подставленную руку князя и почти закричал, зовя поторопиться. Он приплясывал на месте так, словно сел на уголья.
Гаральд вдруг опустился на колени и перекрестился.
— Благодарю тебя, Господи,—дрогнувшим голосом молвил он. — Ты призрел нас в сем узилище и явил Духа Святого для нашего спасения. Вернусь — поставлю в храме самую большую свечу, какую найти смогу, во Имя Твое! Господи, не оставь нас и дальше в милости Твоей!
Он смотрел на голубя так, что Мечислав удивленно потормошил его за плечо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146