Затем он ударил его еще раз, перевернул и уперся коленом между лопатками, схватил за темные волосы и поднял голову. После этого направил пистолет в сторону приближающихся мужчин.
– Полиция, – произнес он, тяжело дыша.
Те замерли в двадцати футах от него, неуверенно переглядываясь. Оба были одеты в заплатанные джинсы и грязные фланелевые рубахи под куртками, зеркальные очки закрывали глаза. У обоих были бороды, а волосы требовали внимания парикмахера.
– Чепуха, – произнес один, глядя на другого. – Парни Такевы пользовались таким же приемом в Западном округе. Этот парень, Рэй, такой же коп, как и я. Он пытается провести нас, вот и все.
Второй мужчина направил пистолет на Трэвена:
– Если ты – коп, покажи удостоверение.
Звук помпового ружья, загоняющего патрон в ствол, послышался сверху.
– А вы хорошо знаете, парни, какое удостоверение вам требуется? – Это говорил полицейский в форме, прицеливающийся в них из «Моссберга-870» двенадцатого калибра. Рядом второй полицейский присел в стойке Уивера с пистолетом в руках.
– Вот падло! – воскликнул первый парень.
– Руки на голову, – коротко бросил полицейский. – Не сомневаюсь, что умники вроде вас знают, как себя вести. Бросьте оружие.
– Но здесь песок! Я не собираюсь портить свой пистолет песком.
– Может быть, ты предпочитаешь испортить его своей кровью?
Парни бросили пистолеты и положили руки на затылок.
Трэвен оставался на месте. Его ноги дрожали от изнеможения, но рука, сжимающая пистолет, была твердой.
– Послушайте, ребята, – произнес один из парней. – Мы выполняем поручение. Мейшу принадлежит нам.
– Это почему? – спросил Трэвен.
– Он взял ссуду и не вернул ее вовремя. Теперь он должен компании сумму с четырьмя нулями. Нас послали выбить у него эти деньги.
Полицейские с трудом спустились по склону канавы. За ними последовал Хайэм.
– Что здесь происходит? – спросил детектив, пристально глядя на двух мужчин, стоящих с поднятыми руками.
– Пара шакалов, работающих на фирму, торгующую органами человеческого тела, – ответил полицейский с ружьем.
– Проверьте документы, – распорядился Хайэм.
– У нас официальные лицензии, – ответил один из мужчин.
– Если это так, выгоните их отсюда, – сказал детектив.
– Вы не имеете права. Моя компания заинтересована в получении его тела.
– Обратитесь с жалобой в суд, – посоветовал Хайэм и повернулся к Трэвену: – Ты обыскал его?
– У меня не было времени.
– Тогда отдохни, а я займусь им.
Трэвен кивнул и встал, засовывая пистолет в карман плаща. Ему казалось, что он окунулся в нечистоты. В отделе борьбы с наркотиками ему приходилось арестовывать людей в момент осуществления сделок, а тут он преследовал человека, пытающегося спастись от верной смерти, да еще спорить из-за него со служащими фирмы, претендующими на органы тела живого человека.
Хайэм закончил обыск Мейшу.
– Все в порядке, он безоружен, – сказал Хайэм. – Трэвен, у тебя есть наручники?
– Да.
Движение Мейшу застало Трэвена врасплох. Когда он попытался защелкнуть наручник на худой кисти Мейшу, тот сунул руку под рубашку, и в следующее мгновение на Трэвена смотрело дуло крупнокалиберного револьвера.
После выстрела все происходило как в фильме с замедленной съемкой. Трэвен почувствовал, что огненная вспышка обожгла ему щеку, и затем увидел, как Мейшу отбросило назад. Его грудь превратилась в месиво крови и разорванной плоти. Тело упало на землю, и револьвер выскользнул из мертвых пальцев.
Обернувшись, Трэвен увидел полицейского с ружьем в руках. Дрожа от ярости и пытаясь сдержать ее, он повернулся к Хайэму.
– Ты же сказал, что у него нет оружия.
– Наверное, не заметил. – Лицо детектива было бледным как полотно.
На мгновение потеряв контроль над собой, Трэвен шагнул вперед и сжал пальцы в кулак. Он все еще дрожал от гнева, но, сделав несколько глубоких вдохов, сумел сдержаться. Трэвен повернулся и пошел по канаве, уходя от остывающего трупа.
– Эй, парни, – громко произнес один из шакалов, – вам все еще нужно это тело?
14
Подключившись к терминалу своего офиса, Брэндстеттер скользил в киберпространстве, проскочил через открытые для всех каналы главного банка данных «Дата Мэйн», развернулся и приблизился к модулю Нагамучи вдоль линии сетки, фиксировано подсоединенной к компьютеру Управления иммиграции и натурализации США.
Будучи старшим сотрудником отдела компьютерной безопасности корпорации Нагамучи, он знал личные номера всех служащих Управления, имеющих право пользоваться банком данных этого департамента. К тому же он сам был в прошлом государственным служащим и понимал, что нередко правила, существующие в государственных департаментах, нарушаются и личные номера попадают в руки младших сотрудников, особенно в тех случаях, когда в этом якобы возникает необходимость.
Внутри японской иерархии привилегии, связанные с занимаемым положением, были строго засекречены, но даже и здесь некоторые из секретов становились известны всевидящим следователям Управления иммиграции и натурализации. По крайней мере так развивались события до тех пор, пока Нагамучи и другие гигантские японские корпорации не взяли под свой контроль деятельность этого Управления с помощью подкупа и других методов экономического давления.
Скрыв свои намерения под видом обычного запроса, Брэндстеттер просматривал информацию в банке данных, разыскивая сведения о нужном ему человеке. Он напряг все силы, стараясь полностью сконцентрироваться на поставленной задаче. Ощущение достигнутого успеха подгоняло его, помогало продолжать работу. Йоримаса унизил Брэндстеттера, заставил почувствовать себя подобно крысе, попавшей в ловушку. Если бы не триумф прошлого вечера, не ощущение власти и удовольствия, достигнутого внутри логической конструкции, если бы не испытываемое им торжество, Брэндстеттера покинула бы надежда. Однако сейчас, впервые в жизни, он знал, за что стоит бороться. И никто, даже такой могущественный человек, как Йоримаса, не мог отнять у него это, не заплатив высокую цену.
План принадлежал матери, но его осуществление зависело от его искусства и хладнокровия.
Гейш официально оформляли в качестве сотрудниц рекламных отделов и управлений по связи с прессой, однако только немногие из них занимались такой работой. Большинство гейш – подобно той, что служила у Йоримасы, – были обучены искусству приносить наслаждение мужчинам. Японцы щедро платили им; гарантировали социальное обеспечение, давали возможность делать капиталовложения и обеспечивали жизнь намного лучше той, что ждала бы девушек на улице.
Сохраняя спокойствие, помогающее ему избежать десятков смертельных ловушек в киберпространстве, Брэндстеттер быстро просматривал файлы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Полиция, – произнес он, тяжело дыша.
Те замерли в двадцати футах от него, неуверенно переглядываясь. Оба были одеты в заплатанные джинсы и грязные фланелевые рубахи под куртками, зеркальные очки закрывали глаза. У обоих были бороды, а волосы требовали внимания парикмахера.
– Чепуха, – произнес один, глядя на другого. – Парни Такевы пользовались таким же приемом в Западном округе. Этот парень, Рэй, такой же коп, как и я. Он пытается провести нас, вот и все.
Второй мужчина направил пистолет на Трэвена:
– Если ты – коп, покажи удостоверение.
Звук помпового ружья, загоняющего патрон в ствол, послышался сверху.
– А вы хорошо знаете, парни, какое удостоверение вам требуется? – Это говорил полицейский в форме, прицеливающийся в них из «Моссберга-870» двенадцатого калибра. Рядом второй полицейский присел в стойке Уивера с пистолетом в руках.
– Вот падло! – воскликнул первый парень.
– Руки на голову, – коротко бросил полицейский. – Не сомневаюсь, что умники вроде вас знают, как себя вести. Бросьте оружие.
– Но здесь песок! Я не собираюсь портить свой пистолет песком.
– Может быть, ты предпочитаешь испортить его своей кровью?
Парни бросили пистолеты и положили руки на затылок.
Трэвен оставался на месте. Его ноги дрожали от изнеможения, но рука, сжимающая пистолет, была твердой.
– Послушайте, ребята, – произнес один из парней. – Мы выполняем поручение. Мейшу принадлежит нам.
– Это почему? – спросил Трэвен.
– Он взял ссуду и не вернул ее вовремя. Теперь он должен компании сумму с четырьмя нулями. Нас послали выбить у него эти деньги.
Полицейские с трудом спустились по склону канавы. За ними последовал Хайэм.
– Что здесь происходит? – спросил детектив, пристально глядя на двух мужчин, стоящих с поднятыми руками.
– Пара шакалов, работающих на фирму, торгующую органами человеческого тела, – ответил полицейский с ружьем.
– Проверьте документы, – распорядился Хайэм.
– У нас официальные лицензии, – ответил один из мужчин.
– Если это так, выгоните их отсюда, – сказал детектив.
– Вы не имеете права. Моя компания заинтересована в получении его тела.
– Обратитесь с жалобой в суд, – посоветовал Хайэм и повернулся к Трэвену: – Ты обыскал его?
– У меня не было времени.
– Тогда отдохни, а я займусь им.
Трэвен кивнул и встал, засовывая пистолет в карман плаща. Ему казалось, что он окунулся в нечистоты. В отделе борьбы с наркотиками ему приходилось арестовывать людей в момент осуществления сделок, а тут он преследовал человека, пытающегося спастись от верной смерти, да еще спорить из-за него со служащими фирмы, претендующими на органы тела живого человека.
Хайэм закончил обыск Мейшу.
– Все в порядке, он безоружен, – сказал Хайэм. – Трэвен, у тебя есть наручники?
– Да.
Движение Мейшу застало Трэвена врасплох. Когда он попытался защелкнуть наручник на худой кисти Мейшу, тот сунул руку под рубашку, и в следующее мгновение на Трэвена смотрело дуло крупнокалиберного револьвера.
После выстрела все происходило как в фильме с замедленной съемкой. Трэвен почувствовал, что огненная вспышка обожгла ему щеку, и затем увидел, как Мейшу отбросило назад. Его грудь превратилась в месиво крови и разорванной плоти. Тело упало на землю, и револьвер выскользнул из мертвых пальцев.
Обернувшись, Трэвен увидел полицейского с ружьем в руках. Дрожа от ярости и пытаясь сдержать ее, он повернулся к Хайэму.
– Ты же сказал, что у него нет оружия.
– Наверное, не заметил. – Лицо детектива было бледным как полотно.
На мгновение потеряв контроль над собой, Трэвен шагнул вперед и сжал пальцы в кулак. Он все еще дрожал от гнева, но, сделав несколько глубоких вдохов, сумел сдержаться. Трэвен повернулся и пошел по канаве, уходя от остывающего трупа.
– Эй, парни, – громко произнес один из шакалов, – вам все еще нужно это тело?
14
Подключившись к терминалу своего офиса, Брэндстеттер скользил в киберпространстве, проскочил через открытые для всех каналы главного банка данных «Дата Мэйн», развернулся и приблизился к модулю Нагамучи вдоль линии сетки, фиксировано подсоединенной к компьютеру Управления иммиграции и натурализации США.
Будучи старшим сотрудником отдела компьютерной безопасности корпорации Нагамучи, он знал личные номера всех служащих Управления, имеющих право пользоваться банком данных этого департамента. К тому же он сам был в прошлом государственным служащим и понимал, что нередко правила, существующие в государственных департаментах, нарушаются и личные номера попадают в руки младших сотрудников, особенно в тех случаях, когда в этом якобы возникает необходимость.
Внутри японской иерархии привилегии, связанные с занимаемым положением, были строго засекречены, но даже и здесь некоторые из секретов становились известны всевидящим следователям Управления иммиграции и натурализации. По крайней мере так развивались события до тех пор, пока Нагамучи и другие гигантские японские корпорации не взяли под свой контроль деятельность этого Управления с помощью подкупа и других методов экономического давления.
Скрыв свои намерения под видом обычного запроса, Брэндстеттер просматривал информацию в банке данных, разыскивая сведения о нужном ему человеке. Он напряг все силы, стараясь полностью сконцентрироваться на поставленной задаче. Ощущение достигнутого успеха подгоняло его, помогало продолжать работу. Йоримаса унизил Брэндстеттера, заставил почувствовать себя подобно крысе, попавшей в ловушку. Если бы не триумф прошлого вечера, не ощущение власти и удовольствия, достигнутого внутри логической конструкции, если бы не испытываемое им торжество, Брэндстеттера покинула бы надежда. Однако сейчас, впервые в жизни, он знал, за что стоит бороться. И никто, даже такой могущественный человек, как Йоримаса, не мог отнять у него это, не заплатив высокую цену.
План принадлежал матери, но его осуществление зависело от его искусства и хладнокровия.
Гейш официально оформляли в качестве сотрудниц рекламных отделов и управлений по связи с прессой, однако только немногие из них занимались такой работой. Большинство гейш – подобно той, что служила у Йоримасы, – были обучены искусству приносить наслаждение мужчинам. Японцы щедро платили им; гарантировали социальное обеспечение, давали возможность делать капиталовложения и обеспечивали жизнь намного лучше той, что ждала бы девушек на улице.
Сохраняя спокойствие, помогающее ему избежать десятков смертельных ловушек в киберпространстве, Брэндстеттер быстро просматривал файлы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103