Две женщины боролись, кто кому прижмет руку, мужики обменивались оскорблениями, а кто-то заглядывал в чашу, стараясь рассмотреть, что там на дне.
Кайлок, Кайлок, Кайлок — слышалось со всех сторон. Даже бранящиеся мужики не обходились без него.
— Ты хитер, как Кайлок, а с виду смахиваешь на труп его отца, — заявил один, вознагражденный одобрительным ропотом толпы.
— О своем будущем короле надо говорить уважительнее, — отозвался другой.
— Никогда Кайлок не будет здесь королем!
— Герцог ему не позволит.
— Герцог тоже не вечен.
— Бреном будет править Катерина, а не Кайлок.
— Она выйдет за него, воспользуется его армией, ограбит его страну, а его отошлет обратно к матушке!
— Верно! — радостно вскричали все в один голос.
Хвата вопросы политики мало интересовали. Ему было все равно, кто будет править в Брене. Главное — монета, а не короли. Он расталкивал толпу, лягаясь и наступая на ноги тем, кто не хотел убраться с дороги. Скоро ему стал слышен пронзительный голос госпожи Тугосумки.
— Моя сестра приезжает в будущем месяце, — говорила она. — Она ни минуты больше не желает оставаться в Королевствах. Такое захолустье! — Тут достойная дама заметила Хвата. — Это ведь ты приходил ко мне третьего дня, мальчик? — Она взбила свои густо напудренные волосы и улыбнулась. — Я лиц никогда не забываю.
— Хорошая память — лишь самое малое из ваших достоинств, госпожа Тугосумка, — с поклоном ответствовал Хват. Дамам никогда нелишне польстить — даже таким уродинам.
— Какой милый юноша! — сощурила глазки она. — Снова с поручением?
— Вы столь же прозорливы, сколь и прекрасны. — В голове у Хвата зародилась некая мысль, — Не скажете ли, рыцарь здесь?
— Он вон там, с моей дочерью Корселлой.
Вот, значит, как звать эту крашеную воровку.
— Не могу поверить, — сказал он.
— Поверить во что? — растерялась Тугосумка.
— Что вы ее мать, — ослепительно улыбнулся Хват. — Скажите правду — вы, наверное, сестры?
Хихикая, Тугосумка сказала:
— Ты не первый меня об этом спрашиваешь. А все благодаря крысиному маслу.
— Крысиному маслу?
— Да, только оно очень дорогое. Надо выжать множество крыс, чтобы набрать каких-нибудь полчашки.
Хват опешил. Он знать не знал, что это за крысиное масло такое.
— Но оно стоит своих денег, — рискнул заметить он.
— Я мажу им лицо два раза в день. — Этим многое объяснялось. — Позвать тебе рыцаря? — спросила она. Хват, потупившись, потряс головой. — В чем дело, юноша? Я что-то не вижу в тебе особого рвения.
— Вы очень проницательны. Мне и в самом деле неохота встречаться с ним.
Тугосумка ответила так, как Хват и надеялся:
— Могу ли я чем-нибудь помочь?
— Госпожа Тугосумка, мне совестно обременять вас. А между тем дело у меня очень... — Хват сделал вид, что ищет нужное слово, — очень важное.
— Важное?
— И прибыльное.
При этом слове госпожа Тугосумка вздрогнула всем телом и властно опустила руку Хвату на плечо.
— Расскажи мне все, милый мой мальчик.
— Вы ведь знаете Блейза, герцогского бойца? — Тугосумка жадно кивнула. — Так вот, он хочет встретиться с нашим рыцарем.
— Он хочет сразиться с ним? — вскричала Тугосумка.
— Ш-ш. Зачем же всей таверне знать об этом?
Тугосумка опомнилась.
— Ну-ну, продолжай.
— Нет нужды говорить вам, какие огромные ставки будут делаться во время подобного боя.
— Это верно, — прошептала она.
— Сейчас я скажу вам большой секрет. — Пальцы Тугосумки впились Хвату в плечо. — Если рыцарь погибнет — а надо сознаться, что это вполне возможно, — кому-то придется его хоронить.
Жадность, пылавшая на лице достойной дамы, несколько померкла.
— Хоронить?
— Поскольку у рыцаря в городе нет родных, тот, кто возьмет на себя заботу о его теле, получит его долю.
— Да он мне как сын родной! — воскликнула Тугосумка. — Я долгом почту похоронить его как подобает.
— Вы замечательная женщина. Однако к делу. Рыцарь должен встретиться с Блейзом нынче на закате у трех золотых фонтанов. Можете вы устроить так, чтобы он туда пошел?
— Быть спокоен.
— Хорошо. До скорой встречи, сударыня. — Хват глянул на Таула — тот опорожнял очередной мех с элем, не видя ничего вокруг. — Пусть пьет сколько влезет. Это сделает его сговорчивее.
Госпожа Тугосумка согласно кивнула и протянула Хвату руку для поцелуя. Хват исполнил это неохотно, не в силах отделаться от мыслей о крысином масле, выбрался из таверны и зашагал к трем золотым фонтанам. Чтобы его план удался, ему нужно переговорить с герцогским бойцом раньше Таула.
* * *
Ровас ворвался в дом как ветер.
— Слухи подтвердились: Лескет умер, а Кайлок намерен выиграть войну.
Магра и Тарисса переглянулись. С лица Магры исчезли все краски. Тарисса встала, уронив шитье, опустилась на колени рядом с матерью и поцеловала ей руку. Магра отстранилась.
— Когда это случилось? — спросила она высоким, звенящим голосом — гневно, как показалось Джеку.
— Он умер во сне около месяца тому назад, — не глядя на нее, ответил Ровас.
Настала тишина. Никто не двигался. Огонь бросал вокруг пляшущие тени. Тарисса закрыла лицо руками. Магра сидела очень прямо, устремив взор в пространство. Ровас и Тарисса, как видно, ждали, чтобы она заговорила первая.
Наконец она встала и подошла к огню — по-прежнему прямая как струна.
— Кайлок выиграет эту войну, — сказала она.
Несмотря на значительность этих слов, все как будто вздохнули с облегчением. У Джека осталось ощущение, что Магра перевела разговор на другое.
— Как это отразится на его браке с Катериной Бренской? — поспешно спросила Тарисса. Вопрос ее был обращен к Ровасу, но смотрела она на Джека, желая понять, какое впечатление произвела на него эта странная сцена. Джек сидел с бесстрастным лицом. Тарисса ласково улыбнулась ему, и он, хотя и подозревал, что это не просто улыбка, невольно улыбнулся ей в ответ. Тарисса — самая соблазнительная женщина из всех, кого он встречал. Джеку вдруг расхотелось задавать вопросы.
— Мне кажется, свадьба все-таки состоится, — сказал Ровас. — Дело зашло так далеко, что отступать нельзя без большого конфуза для обеих сторон. — У контрабандиста был усталый вид. Он налил себе большую кружку эля и осушил ее одним глотком.
И все трое принялись обсуждать возможные последствия войны — но Джек больше не слушал, а только наблюдал за ними. Красивые губы Тариссы шевелились, выговаривая слова. Джек помнил их мягкость и вкус — от этого у него перехватывало дыхание. Почему она оттолкнула его прошлой ночью, если сама поощряла его? Кто ее знает — если верить Грифту, у женщин это дело обычное. Стражник не раз остерегал Джека против опасностей любви. «Если ты сбит с толку, словно павлин, попавший в метель, — говаривал он, — то все идет хорошо. Но если ты блаженствуешь, словно моллюск на камнях, — жди беды».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Кайлок, Кайлок, Кайлок — слышалось со всех сторон. Даже бранящиеся мужики не обходились без него.
— Ты хитер, как Кайлок, а с виду смахиваешь на труп его отца, — заявил один, вознагражденный одобрительным ропотом толпы.
— О своем будущем короле надо говорить уважительнее, — отозвался другой.
— Никогда Кайлок не будет здесь королем!
— Герцог ему не позволит.
— Герцог тоже не вечен.
— Бреном будет править Катерина, а не Кайлок.
— Она выйдет за него, воспользуется его армией, ограбит его страну, а его отошлет обратно к матушке!
— Верно! — радостно вскричали все в один голос.
Хвата вопросы политики мало интересовали. Ему было все равно, кто будет править в Брене. Главное — монета, а не короли. Он расталкивал толпу, лягаясь и наступая на ноги тем, кто не хотел убраться с дороги. Скоро ему стал слышен пронзительный голос госпожи Тугосумки.
— Моя сестра приезжает в будущем месяце, — говорила она. — Она ни минуты больше не желает оставаться в Королевствах. Такое захолустье! — Тут достойная дама заметила Хвата. — Это ведь ты приходил ко мне третьего дня, мальчик? — Она взбила свои густо напудренные волосы и улыбнулась. — Я лиц никогда не забываю.
— Хорошая память — лишь самое малое из ваших достоинств, госпожа Тугосумка, — с поклоном ответствовал Хват. Дамам никогда нелишне польстить — даже таким уродинам.
— Какой милый юноша! — сощурила глазки она. — Снова с поручением?
— Вы столь же прозорливы, сколь и прекрасны. — В голове у Хвата зародилась некая мысль, — Не скажете ли, рыцарь здесь?
— Он вон там, с моей дочерью Корселлой.
Вот, значит, как звать эту крашеную воровку.
— Не могу поверить, — сказал он.
— Поверить во что? — растерялась Тугосумка.
— Что вы ее мать, — ослепительно улыбнулся Хват. — Скажите правду — вы, наверное, сестры?
Хихикая, Тугосумка сказала:
— Ты не первый меня об этом спрашиваешь. А все благодаря крысиному маслу.
— Крысиному маслу?
— Да, только оно очень дорогое. Надо выжать множество крыс, чтобы набрать каких-нибудь полчашки.
Хват опешил. Он знать не знал, что это за крысиное масло такое.
— Но оно стоит своих денег, — рискнул заметить он.
— Я мажу им лицо два раза в день. — Этим многое объяснялось. — Позвать тебе рыцаря? — спросила она. Хват, потупившись, потряс головой. — В чем дело, юноша? Я что-то не вижу в тебе особого рвения.
— Вы очень проницательны. Мне и в самом деле неохота встречаться с ним.
Тугосумка ответила так, как Хват и надеялся:
— Могу ли я чем-нибудь помочь?
— Госпожа Тугосумка, мне совестно обременять вас. А между тем дело у меня очень... — Хват сделал вид, что ищет нужное слово, — очень важное.
— Важное?
— И прибыльное.
При этом слове госпожа Тугосумка вздрогнула всем телом и властно опустила руку Хвату на плечо.
— Расскажи мне все, милый мой мальчик.
— Вы ведь знаете Блейза, герцогского бойца? — Тугосумка жадно кивнула. — Так вот, он хочет встретиться с нашим рыцарем.
— Он хочет сразиться с ним? — вскричала Тугосумка.
— Ш-ш. Зачем же всей таверне знать об этом?
Тугосумка опомнилась.
— Ну-ну, продолжай.
— Нет нужды говорить вам, какие огромные ставки будут делаться во время подобного боя.
— Это верно, — прошептала она.
— Сейчас я скажу вам большой секрет. — Пальцы Тугосумки впились Хвату в плечо. — Если рыцарь погибнет — а надо сознаться, что это вполне возможно, — кому-то придется его хоронить.
Жадность, пылавшая на лице достойной дамы, несколько померкла.
— Хоронить?
— Поскольку у рыцаря в городе нет родных, тот, кто возьмет на себя заботу о его теле, получит его долю.
— Да он мне как сын родной! — воскликнула Тугосумка. — Я долгом почту похоронить его как подобает.
— Вы замечательная женщина. Однако к делу. Рыцарь должен встретиться с Блейзом нынче на закате у трех золотых фонтанов. Можете вы устроить так, чтобы он туда пошел?
— Быть спокоен.
— Хорошо. До скорой встречи, сударыня. — Хват глянул на Таула — тот опорожнял очередной мех с элем, не видя ничего вокруг. — Пусть пьет сколько влезет. Это сделает его сговорчивее.
Госпожа Тугосумка согласно кивнула и протянула Хвату руку для поцелуя. Хват исполнил это неохотно, не в силах отделаться от мыслей о крысином масле, выбрался из таверны и зашагал к трем золотым фонтанам. Чтобы его план удался, ему нужно переговорить с герцогским бойцом раньше Таула.
* * *
Ровас ворвался в дом как ветер.
— Слухи подтвердились: Лескет умер, а Кайлок намерен выиграть войну.
Магра и Тарисса переглянулись. С лица Магры исчезли все краски. Тарисса встала, уронив шитье, опустилась на колени рядом с матерью и поцеловала ей руку. Магра отстранилась.
— Когда это случилось? — спросила она высоким, звенящим голосом — гневно, как показалось Джеку.
— Он умер во сне около месяца тому назад, — не глядя на нее, ответил Ровас.
Настала тишина. Никто не двигался. Огонь бросал вокруг пляшущие тени. Тарисса закрыла лицо руками. Магра сидела очень прямо, устремив взор в пространство. Ровас и Тарисса, как видно, ждали, чтобы она заговорила первая.
Наконец она встала и подошла к огню — по-прежнему прямая как струна.
— Кайлок выиграет эту войну, — сказала она.
Несмотря на значительность этих слов, все как будто вздохнули с облегчением. У Джека осталось ощущение, что Магра перевела разговор на другое.
— Как это отразится на его браке с Катериной Бренской? — поспешно спросила Тарисса. Вопрос ее был обращен к Ровасу, но смотрела она на Джека, желая понять, какое впечатление произвела на него эта странная сцена. Джек сидел с бесстрастным лицом. Тарисса ласково улыбнулась ему, и он, хотя и подозревал, что это не просто улыбка, невольно улыбнулся ей в ответ. Тарисса — самая соблазнительная женщина из всех, кого он встречал. Джеку вдруг расхотелось задавать вопросы.
— Мне кажется, свадьба все-таки состоится, — сказал Ровас. — Дело зашло так далеко, что отступать нельзя без большого конфуза для обеих сторон. — У контрабандиста был усталый вид. Он налил себе большую кружку эля и осушил ее одним глотком.
И все трое принялись обсуждать возможные последствия войны — но Джек больше не слушал, а только наблюдал за ними. Красивые губы Тариссы шевелились, выговаривая слова. Джек помнил их мягкость и вкус — от этого у него перехватывало дыхание. Почему она оттолкнула его прошлой ночью, если сама поощряла его? Кто ее знает — если верить Грифту, у женщин это дело обычное. Стражник не раз остерегал Джека против опасностей любви. «Если ты сбит с толку, словно павлин, попавший в метель, — говаривал он, — то все идет хорошо. Но если ты блаженствуешь, словно моллюск на камнях, — жди беды».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149