— Самдапа и меня. Уведи нас на север. Далеко на севере есть монастырь, где Самдап будет в безопасности. Твой сын тоже будет в безопасности, — пока не придет время забрать его домой. Ты поможешь нам?
Он задумался. В этом случае им с Уильямом предстоит куда более долгое путешествие. И такое отклонение от первоначального плана может быть опасным. Разум говорил ему, что он должен дать отрицательный ответ. Но он уже знал, что не сможет сказать «нет».
— Как мы найдем дорогу? — спросил он.
— У меня есть карта. Сонам нашла ее для меня в библиотеке настоятеля.
Он посмотрел ей в лицо, прямо в глаза. И не мог отвести взгляда.
— Очень хорошо, — ответил он. — Я пойду с тобой. Мы найдем это убежище.
Она улыбнулась и встала.
— Спасибо, — прошептала она. Она чувствовала себя так, словно с плеч ее свалилась непомерная тяжесть. Однако почему-то она все еще чувствовала себя испуганной.
Снаружи заревела труба.
— Мне пора идти, — сказала она. — Я еще приду к тебе сегодня. Сейчас тебе надо поспать. У нас не так много времени. Я думаю, Замятин планирует очень скоро уйти отсюда.
Он шагнул к ней.
— Береги себя, — сказал он.
Она улыбнулась.
— Спокойного сна.
Он наклонился и прикоснулся губами к ее лбу. Она поежилась и отвернулась.
— До свиданья, Ка-рис То-фе, — попрощалась она, повернулась и направилась к потайной двери, через которую проникла сюда.
Кристофер подошел к окну. Он напряг зрение и различил вдали очертания сбрасывающих ночь гор.
Глава 31
Ему снился Карфакс, и во сне у ворот его встречал Уильям. Он увидел его издалека, увидел, как сын машет ему рукой и маленькая белая рука вычерчивает в небе какие-то узоры. Как долго меня не было, подумал он, и как холодно было в Тибете. Как, должно быть, вырос Уильям, и как, должно быть, тепло у камина в библиотеке. С каждым его шагом мальчик становился все больше, и когда Кристофер оказался прямо перед ним, он увидел, что это уже вовсе не мальчик, а мужчина. Волосы Уильяма поседели на висках, как и его собственные волосы, лицо избороздили глубокие морщины, появившиеся то ли от горя, то ли с возрастом. Непонятно откуда до Кристофера донесся детский голос.
— Малыш Уильям, ты старик, — сказал ему отец, — и волосы твои белее снега. Однако вот опять ты уже идешь в кровать. Неужто в таком возрасте все время хочешь спать?
— Долго тебя не было, отец, — произнес Уильям. — Мы думали, что ты умер. Что ты пропал, как дедушка.
— Я был мертв, — отвечал Кристофер. — Но теперь я снова жив.
— Да? — спросил Уильям, слегка улыбаясь.
* * *
Он прождал Чиндамани целый день, но она так и не появилась. Никто не появлялся, кроме молодого монаха, который дважды приносил ему еду и оба раза удалялся, не произнеся ни слова. Уже днем ему показалось, что он слышит гневные голоса, но вскоре они стихли, и он остался в полной тишине. На закате труба так и не заиграла. Когда появился мальчик, забиравший грязную посуду, он выглядел испуганным, но не хотел отвечать на вопросы Кристофера и поспешно ушел.
Он рано лег спать, на душе его было нелегко. Он долгое время не мог заснуть. Он пытался услышать в ночи какие-нибудь звуки, но слышал лишь неизменные завывания ветра. Он лежал в темноте и мечтал, чтобы поскорее пришел сон. Или Чиндамани, которая бы развеяла сон. Однако сон пришел первым, и именно в тот момент, когда он совсем не ждал его.
Внезапно он ощутил, что кто-то нагнулся над ним. Это была Чиндамани, ее рука крепко зажимала ему рот. Она приложила губы к его уху и яростно зашептала:
— Ради всего святого, Ка-рис То-фе, не произноси ни звука. Вставай как можно тише и следуй за мной. Пожалуйста, не задавай вопросов, у нас нет времени.
Он почувствовал в ее голосе настойчивость и страх. Не раздумывая, он соскользнул с постели и встал на ноги. На столике у кровати лежал нож, который он два дня назад отобрал у нападавшего. Нагнувшись, он начал шарить в поисках ботинок, но они оказались в ее руках. Обувшись, он засунул нож за отворот.
За дверью его комнаты коридор был погружен в полную темноту. Чиндамани, как и накануне, держала его за руку. Другой рукой она опиралась о стену.
Откуда-то доносились громкие голоса; раздался громкий стук, словно упало что-то большое. Ему показалось, что он слышит звук бегущих шагов, но все стихло. Ему показалось, что он услышал, как кто-то закричал и снова затих.
Чиндамани пошарила в темноте. Она открыла дверь, и они вошли в нее. Он услышал, как чиркнула спичка, и внезапно появившееся пламя прорезало темноту. Чиндамани зажгла небольшую масляную лампу и поставила ее обратно на шкафчик. Ее рука дрожала.
Она была испугана. На лбу ее был длинный порез, достаточно сильно кровоточивший. Кристофер протянул руку, чтобы вытереть кровь. Она зажмурилась и отпрянула в сторону.
— Что происходит? — спросил он низким шепотом.
— Я не знаю, — ответила она. — Я услышала шум и пошла посмотреть, в чем дело. В коридоре был один монах — не знаю его имени. Он... он сказал мне, чтобы я шла обратно в свою комнату и оставалась там. Он говорил со мной так, словно не знал, кто я такая. В руках у него была палка. Тогда я разозлилась; я сказала ему, что он должен научиться вести себя, и потребовала объяснить, что он здесь делает. Никому не позволено находиться на этом этаже без разрешения. В руках у него была палка. Когда я обрушилась на него, он просто поднял ее и ударил меня. Я упала. Думаю, что он собирался ударить меня еще раз, но точно не знаю. Как раз в этот момент кто-то, находившийся поблизости, позвал его, и он ушел. Я направилась прямо в покои твоего отца, ища помощи, но там никого не было. По крайней мере...
Она заколебалась. Он увидел, как отражается на ее лице свет лампы, танцуя какой-то нервный, резкий танец. Глаза ее были испуганными, одну бровь заливала кровь, намочившая тонкие черные волосы.
— Есть несколько монахов, чьей обязанностью является прислуживать настоятелю, — продолжила она, собравшись с силами. — Они были там. Они... — Она сделала паузу, прислонившись к шкафчику. Рука коснулась свернутого в пружину хвоста морской змеи, украшавшей шкафчик. Она заметно побледнела. — Они были мертвы, — хрипло закончила она.
Она содрогнулась, вспоминая. Кристофер шагнул к ней, чтобы обнять и успокоить ее, но она вздрогнула и отстранилась. Пока она не нуждалась в утешении. Возможно, оно никогда ей не понадобится. И кровь, сочившаяся из раны на лбу, пока не засохла.
— Там повсюду... была кровь, — запинаясь, продолжила она. — Вся комната была красной — яркие, яркие лужицы крови в каждом углу. Кровь была на коврах, подушках, повсюду. В углублениях собрались целые лужи, маленькие красные лужи. Их... им перерезали горло. Не аккуратно, не чисто, но чем-то большим и тяжелым, мечом или резаком, без колебаний. Их зарезали как животных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Он задумался. В этом случае им с Уильямом предстоит куда более долгое путешествие. И такое отклонение от первоначального плана может быть опасным. Разум говорил ему, что он должен дать отрицательный ответ. Но он уже знал, что не сможет сказать «нет».
— Как мы найдем дорогу? — спросил он.
— У меня есть карта. Сонам нашла ее для меня в библиотеке настоятеля.
Он посмотрел ей в лицо, прямо в глаза. И не мог отвести взгляда.
— Очень хорошо, — ответил он. — Я пойду с тобой. Мы найдем это убежище.
Она улыбнулась и встала.
— Спасибо, — прошептала она. Она чувствовала себя так, словно с плеч ее свалилась непомерная тяжесть. Однако почему-то она все еще чувствовала себя испуганной.
Снаружи заревела труба.
— Мне пора идти, — сказала она. — Я еще приду к тебе сегодня. Сейчас тебе надо поспать. У нас не так много времени. Я думаю, Замятин планирует очень скоро уйти отсюда.
Он шагнул к ней.
— Береги себя, — сказал он.
Она улыбнулась.
— Спокойного сна.
Он наклонился и прикоснулся губами к ее лбу. Она поежилась и отвернулась.
— До свиданья, Ка-рис То-фе, — попрощалась она, повернулась и направилась к потайной двери, через которую проникла сюда.
Кристофер подошел к окну. Он напряг зрение и различил вдали очертания сбрасывающих ночь гор.
Глава 31
Ему снился Карфакс, и во сне у ворот его встречал Уильям. Он увидел его издалека, увидел, как сын машет ему рукой и маленькая белая рука вычерчивает в небе какие-то узоры. Как долго меня не было, подумал он, и как холодно было в Тибете. Как, должно быть, вырос Уильям, и как, должно быть, тепло у камина в библиотеке. С каждым его шагом мальчик становился все больше, и когда Кристофер оказался прямо перед ним, он увидел, что это уже вовсе не мальчик, а мужчина. Волосы Уильяма поседели на висках, как и его собственные волосы, лицо избороздили глубокие морщины, появившиеся то ли от горя, то ли с возрастом. Непонятно откуда до Кристофера донесся детский голос.
— Малыш Уильям, ты старик, — сказал ему отец, — и волосы твои белее снега. Однако вот опять ты уже идешь в кровать. Неужто в таком возрасте все время хочешь спать?
— Долго тебя не было, отец, — произнес Уильям. — Мы думали, что ты умер. Что ты пропал, как дедушка.
— Я был мертв, — отвечал Кристофер. — Но теперь я снова жив.
— Да? — спросил Уильям, слегка улыбаясь.
* * *
Он прождал Чиндамани целый день, но она так и не появилась. Никто не появлялся, кроме молодого монаха, который дважды приносил ему еду и оба раза удалялся, не произнеся ни слова. Уже днем ему показалось, что он слышит гневные голоса, но вскоре они стихли, и он остался в полной тишине. На закате труба так и не заиграла. Когда появился мальчик, забиравший грязную посуду, он выглядел испуганным, но не хотел отвечать на вопросы Кристофера и поспешно ушел.
Он рано лег спать, на душе его было нелегко. Он долгое время не мог заснуть. Он пытался услышать в ночи какие-нибудь звуки, но слышал лишь неизменные завывания ветра. Он лежал в темноте и мечтал, чтобы поскорее пришел сон. Или Чиндамани, которая бы развеяла сон. Однако сон пришел первым, и именно в тот момент, когда он совсем не ждал его.
Внезапно он ощутил, что кто-то нагнулся над ним. Это была Чиндамани, ее рука крепко зажимала ему рот. Она приложила губы к его уху и яростно зашептала:
— Ради всего святого, Ка-рис То-фе, не произноси ни звука. Вставай как можно тише и следуй за мной. Пожалуйста, не задавай вопросов, у нас нет времени.
Он почувствовал в ее голосе настойчивость и страх. Не раздумывая, он соскользнул с постели и встал на ноги. На столике у кровати лежал нож, который он два дня назад отобрал у нападавшего. Нагнувшись, он начал шарить в поисках ботинок, но они оказались в ее руках. Обувшись, он засунул нож за отворот.
За дверью его комнаты коридор был погружен в полную темноту. Чиндамани, как и накануне, держала его за руку. Другой рукой она опиралась о стену.
Откуда-то доносились громкие голоса; раздался громкий стук, словно упало что-то большое. Ему показалось, что он слышит звук бегущих шагов, но все стихло. Ему показалось, что он услышал, как кто-то закричал и снова затих.
Чиндамани пошарила в темноте. Она открыла дверь, и они вошли в нее. Он услышал, как чиркнула спичка, и внезапно появившееся пламя прорезало темноту. Чиндамани зажгла небольшую масляную лампу и поставила ее обратно на шкафчик. Ее рука дрожала.
Она была испугана. На лбу ее был длинный порез, достаточно сильно кровоточивший. Кристофер протянул руку, чтобы вытереть кровь. Она зажмурилась и отпрянула в сторону.
— Что происходит? — спросил он низким шепотом.
— Я не знаю, — ответила она. — Я услышала шум и пошла посмотреть, в чем дело. В коридоре был один монах — не знаю его имени. Он... он сказал мне, чтобы я шла обратно в свою комнату и оставалась там. Он говорил со мной так, словно не знал, кто я такая. В руках у него была палка. Тогда я разозлилась; я сказала ему, что он должен научиться вести себя, и потребовала объяснить, что он здесь делает. Никому не позволено находиться на этом этаже без разрешения. В руках у него была палка. Когда я обрушилась на него, он просто поднял ее и ударил меня. Я упала. Думаю, что он собирался ударить меня еще раз, но точно не знаю. Как раз в этот момент кто-то, находившийся поблизости, позвал его, и он ушел. Я направилась прямо в покои твоего отца, ища помощи, но там никого не было. По крайней мере...
Она заколебалась. Он увидел, как отражается на ее лице свет лампы, танцуя какой-то нервный, резкий танец. Глаза ее были испуганными, одну бровь заливала кровь, намочившая тонкие черные волосы.
— Есть несколько монахов, чьей обязанностью является прислуживать настоятелю, — продолжила она, собравшись с силами. — Они были там. Они... — Она сделала паузу, прислонившись к шкафчику. Рука коснулась свернутого в пружину хвоста морской змеи, украшавшей шкафчик. Она заметно побледнела. — Они были мертвы, — хрипло закончила она.
Она содрогнулась, вспоминая. Кристофер шагнул к ней, чтобы обнять и успокоить ее, но она вздрогнула и отстранилась. Пока она не нуждалась в утешении. Возможно, оно никогда ей не понадобится. И кровь, сочившаяся из раны на лбу, пока не засохла.
— Там повсюду... была кровь, — запинаясь, продолжила она. — Вся комната была красной — яркие, яркие лужицы крови в каждом углу. Кровь была на коврах, подушках, повсюду. В углублениях собрались целые лужи, маленькие красные лужи. Их... им перерезали горло. Не аккуратно, не чисто, но чем-то большим и тяжелым, мечом или резаком, без колебаний. Их зарезали как животных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116