— Счастливчик, — заметил он и снова замолчал.
На улице бегали собаки. Или это был один зверь, почти неслышно крадущийся в тишине?
Кристофер прервал молчание очередным вопросом:
— Почему он убил себя? Вам это известно?
Кормак покачал головой.
— Я не могу ответить на этот вопрос. Я думаю, что Джон Карпентер может, но будьте уверены, что он этого не сделает. Однако у меня есть пара идей насчет этого.
— Идей?
— Я думаю, что у Цевонга были проблемы. Возможно, они были серьезными, возможно, они просто казались ему таковыми: этого я точно не знаю. Но то, что проблемы у него были, это бесспорно. — Доктор сделал короткую паузу и тут же продолжил: — Прежде всего, я не думаю, что он был буддистом. То есть он больше не был буддистом. Готов биться об заклад, что его обратили в христианство.
Кристофер с удивлением взглянул на ирландца.
— Я не понимаю. Он был тибетцем. В Тибете христиан нет. Он носил одеяние буддийского монаха. К тому же он умер. С чего вы взяли, что он был христианином?
Кормак подкрепился своим пойлом, прежде чем продолжить.
— Есть пара моментов. Я забрал тело в госпиталь, чтобы обследовать его. Когда я раздел его, я тщательно обыскал одежду, потому что хотел убедиться в том, что собрал все его личные вещи, потому что их вместе с телом следовало передать старому Норбху. Именно тогда я нашел письмо и записку в его мешочке вместе с молитвенником, амулетом и всем прочим. Но угадайте, что он носил на шее и тщательно прятал под одеждой? Крест, мистер Уайлэм. Маленький серебряный крестик. Он все еще спрятан в моем столе. Я покажу его вам, если хотите.
— Никто не задавал вопросов по поводу самоубийства?
— Кто? Вы же не думаете, что я рассказал Норбху Дзасе, что один тибетский лама покончил с собой? Я сказал вам: я лично написал свидетельство о смерти. В это время года от обморожения погибает немало людей. Среди них много тибетских монахов. Так что вопросов не было.
— А что насчет Карпентера? Вы сказали, что думаете, будто он может знать, почему монах покончил жизнь самоубийством.
Кормак ответил не сразу. А когда ответил, в голосе его появились осторожные нотки.
— Разве? Да, я думаю, что он должен что-то знать, хотя и не могу это доказать. Дело в том, что до того, как это случилось, монах жил у Карпентера. Существовала история о том, что Цевонга нашел на дороге какой-то крестьянин и привез его в Нокс Хоумз, а на следующее утро он умер. Наверное, вы сами слышали эту историю. Это то, что рассказал мне Карпентер, а я рассказал Фрэйзеру. Но это полная ерунда. Я случайно узнал, что Цевонг прожил у Карпентера по меньшей мере неделю, прежде чем покончил с собой. Цевонг не был каким-то несчастным бродягой, случайно оказавшимся в Калимпонге, которого пригрел добрый доктор Карпентер и который покончил жизнь самоубийством в его доме. Нет, единственной целью его прихода в Калимпонг была встреча с Карпентером. Готов поклясться.
— Зачем ему нужен был Карпентер?
— Хороший вопрос. И я хотел бы знать ответ на него. Я думаю, что Карпентер приложил руку к обращению Цевонга в христианство. Вполне возможно, что его уже звали не Цевонг, а Гордон или Ангус. Кристофер слабо улыбнулся.
— Вы уверены, что его обратили в христианство? Разве не могло быть такого, что Карпентер просто дал ему крест, пока он жил у него? Возможно, Цевонг даже не понимал значение этого креста?
Кормак посмотрел на Кристофера.
— Видно, что вы воспитывались не в Белфасте. Я не знаю, придавал ли Цевонг какое-то значение этому кресту, но был бы крайне удивлен, если бы узнал, что ему дал его Карпентер. Пресвитерианцы не носят крестов, тем более крестов с маленькими фигурками Иисуса Христа.
— Вы имеете в виду распятие?
— Именно. Я полагаю, что крест Цевонгу дал кто-то другой. Но я все же думаю, что он и Карпентер были связаны каким-то образом.
— Я не понимаю, какая между ними могла быть связь.
Кормак резко встал и шагнул к окну. Лунный свет и облака превратили небо в рваное кружево. Он постоял там какое-то время, глядя, как меняются узоры на небе. Иногда он думал, что так будет всегда, и чувствовал себя ничтожным и жалким.
— Как вы думаете, кого вы видели сегодня вечером? — спросил он тихо, но отчетливо. — Может быть, набожного человека? В любом случае, человека? Но Джон Карпентер — не человек. Он — это маска, огромное количество масок, одна внутри другой, и вы сойдете с ума, прежде чем доберетесь до истинного лица. А если вам все же удастся когда-нибудь увидеть его настоящее лицо, вы об этом пожалеете. Поверьте мне, я это знаю. Прежде всего, он амбициозен. Причем у него это превратилось в болезнь. Скоро ему будет пятьдесят лет, и чем он может похвастаться? Здесь, в Калимпонге, он большой человек, но это все равно, что прославиться, собрав коллекцию редких марок или став мэром какого-нибудь Лимавади. Одно я знаю наверняка — он не хочет закончить свои дни в этой дыре в компании с маленькими язычниками. Миссис Карпентер тоже этого не хочет — она, кстати, вообще сделана из стали и куда более фригидная, чем ее муж. Карпентер знает, что может достичь большего, и знает, как это сделать. И эта мысль пожирает его изнутри. И это длится уже двадцать пять лет и даже дольше. Если он хочет стать индийским Ливингсто-ном, ему надо сделать что-то серьезное, что-то, что привлечет к нему внимание. В этих местах возможность только одна.
Он остановился и поднес бутылку к губам. Виски делало свою работу, разливая по венам мечты.
— А именно? — спросил Кристофер.
— Тибет, — ответил Кормак. — Открыть Тибет. Выполнение этой задачи увенчает карьеру любого человека. Даже папы римского. Этого не удавалось сделать никому, по крайней мере с того момента, как в семнадцатом и восемнадцатом веках несколько священников-иезуитов предпринимали кое-какие попытки. Каково: пресвитерианская церковь в Запретном городе, возможно, возвышающаяся над легендарной Поталой? Обратить в свою веру Далай Ламу, столкнуть с пьедесталов идолов, объявить Тибет страной Христа. Он сможет вернуться домой с триумфом. Ему поставят памятник перед Новым колледжем в Эдинбурге. Снесут памятник шотландцам и поставят вместо него мемориал Карпентера. Дамочки в твидовых юбках и пристойном нижнем белье выстроятся в очередь, чтобы написать историю его жизни. Без сомнения, некоторые из них с готовностью поднимут юбки, чтобы он рассказал им свою собственную историю.
— Это возможно?
— Не понимаю, почему нет, особенно, если уметь обращаться с нижним бельем.
— Я не об этом. Может ли Карпентер на самом деле открыть миссию в Тибете?
— Вы в своем уме? — проворчал Кормак. — Но, тем не менее, это не остановит нашего маленького ублюдка. У него есть определенные связи, и он будет продолжать попытки. Пройдет не так уж много времени, и в Лхасе обоснуется посол Великобритании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116