Он спрашивал себя, неужели она рассчитывает, что он ей поверит, и как далеко она зайдет, подтвердит ли она свою "исповедь" чем-то более существенным, нежели слова.
Моран попытался вновь наполнить бокал Мими. Она покачала головой:
– Нет, спасибо. Я выпила достаточно.
Он коснулся ее волос губами:
– Все случившееся – трагическое недоразумение, но теперь мне ясно, как все произошло.
Она теперь меньше походила на ласкового котенка.
– Как? – требовательно спросила она.
– Ты посылала свои письма на имя Токо, не так ли?
– На мистера Калавича, Бей-Пэриш, Луизиана.
– Вот-вот. Прошу извинить за резкость, но этот пакостник писем мне не передавал. И старая ведьма на почте ничуть не лучше его. Вполне допускаю, что Токо платил ей за то, чтобы она не отправляла тебе мои письма.
Акцент Мими усилился:
– Значит, вы мне все-таки писали?
– Каждую неделю. И послал тебе денег на дорогу, чтобы ты приехала ко мне. Триста двадцать пять долларов.
Моран закурил новую сигарету от окурка, который только что швырнул в пепельницу.
– Может быть, мы сумеем привлечь старушенцию к судебной ответственности за фокусы с корреспонденцией и уничтожение почтовых переводов?
Кейд думал, верит ли Мими Морану. Трудно было сказать. В ее больших глазах ничего нельзя было прочесть.
Джанис отодвинула стул и встала.
– Уже поздно. Пора на покой.
Она погладила руку Кейда холодными пальцами.
– Джиму и Мими, наверное, хочется остаться наедине.
Наклонившись, она поцеловала Кейда в щеку:
– Прошло больше двух лет с тех пор, как я не видела тебя, дорогой. Мы можем обо всем поговорить утром. Я не перестаю радоваться, что все закончилось так хорошо!
Моран помог Мими встать:
– Пошли, милочка. Полагаю, мы можем воспользоваться намеком.
Мими встала, слегка покачиваясь, ее глаза внимательно вглядывались в лицо Морана.
– Ты уверен, что писал мне? Уверен, что послал мне деньги на дорогу?
Моран поцеловал кончик ее носа.
– Конечно. И могу тебе сказать, что был страшно огорчен, не получая от тебя никаких вестей.
Джанис рассмеялась.
– Огорчен? Да он был вне себя от ярости! Он воображал, что случилось одно из двух: либо родные вынудили вас аннулировать брак и не разрешили вам даже отвечать на его письма, либо вы познакомились с каким-то вашим соотечественником, которого предпочли Джиму.
– Ох! – вырвалось у Мими. Возглас ее можно было трактовать как угодно.
Ее по-прежнему немного растерянный взгляд время от времени обращался к Кейду, как если бы она ждала, что он ее остановит. Но этого не случилось, и она позволила Морану увести себя из столовой.
Джанис, взяв Кейда под руку, пошла следом за ними.
– Черт с ней, с посудой. Персонал появится здесь не раньше четверга, а пока сюда ежедневно приходит одна девушка, которая живет где-то за болотом.
Отделанный кипарисовыми панелями холл был пуст, исчез даже юнец, который был за стойкой. Здесь были слышнее ночные звуки с болота и монотонный стук движка.
Длинный, тускло освещенный коридор вел в заднюю часть здания. У входа лестница вела на балкон и в комнаты второго этажа.
Моран запер входную дверь коттеджа, Джанис выключила большую часть ламп.
"ИТАК, В ПОСТЕЛЬ", – подумал Кейд.
В одном пункте и Моран, и Джанис лгали точно: они были не только деловыми партнерами и превосходно ладили друг с другом. В их словах и действиях чувствовалась слаженность и полное взаимопонимание.
Справившись с замком, Моран снова взял Мими за руку и потянул ее к холлу.
– Ну, до завтра.
– До завтра, – повторила Джанис. Она стояла, положив руку на перила лестницы. – Спокойной ночи.
Пройдя несколько шагов по холлу, Мими обернулась:
– Спокойной ночи, Кейд, – произнесла она вкрадчиво. – Благодарю вас, вы были ко мне очень добры. Вы, как принято у нас выражаться, настоящий кабальеро!
Кейд пожалел, что не видит ее лица.
– Верно, – важно произнес Моран, – я вам очень обязан. Не сомневайтесь, я с вами рассчитаюсь.
Он распахнул одну из дверей, отступил в сторону, пропуская Мими, затем осторожно закрыл за собой дверь.
– Моя комната наверху, – сказала Джанис.
Кейд почувствовал, как в горле у него встал комок. Он пошел следом за Джанис по лестнице и ждал, пока она отпирала дверь комнаты, выходящей на балкон, все еще раздумывая над тем, как далеко она намерена зайти, дабы подтвердить свою фантастическую историю.
Включив ночник, она улыбнулась:
– Это одна из гостевых комнат по двадцать пять долларов в сутки. Но раз ты дома, мы оставим ее для себя.
Она включила вторую лампу на туалетном столике.
– Ты приехал на судне, дорогой?
– Да.
– На собственном?
– Да. Тридцать восемь футов, двухвинтовое. Купил в Корпус-Кристи.
– Замечательно! – воскликнула она. – Значит, у нас будет еще одно прогулочное судно.
Она похлопала его по щеке.
– И опытный моряк, который будет им управлять. Тебе следует посмотреть заявки, дорогой. В это время года мы будем заполнены практически полностью. Да и неудивительно! Это же единственный курорт такого рода: превосходная рыбная ловля, купание в море, гарантированное уединение и, если хочешь, секретность пребывания. Никто не станет задавать лишних вопросов. А от Нового Орлеана самолетом всего несколько минут.
Кейд внимательно осматривал комнату. Она была исключительно женской. Шелковое покрывало пастельных тонов, шторы на окнах из того же материала. За приоткрытой дверцей стенного шкафа виднелись лишь одни дамские туалеты.
Если Моран и делил эту комнату с Джанис, признаков его присутствия он не обнаруживал.
Кейд подошел к окну и выглянул наружу. На залив опустилась черная непроглядная ночь. Луна была какая-то бледная, даже звезды неяркие. Горел только фонарь на пристани.
Даже отсюда он видел "Си Берд", мерно покачивающуюся на якорных канатах, а чуть ближе – темную массу катера.
– Кому принадлежит катер? – спросил он.
– Подрядчику, который строил пристань, – ответила она. – На борту живут его люди.
Кейд подумал, каким же дураком считает его Джанис. Подрядчик никогда бы не использовал катер, буксирное судно или баржу. Нет, этот коттедж был предназначен для чего-то большего, нежели для сдачи роскошных комнат влюбленным бизнесменам и их привлекательным секретаршам с дополнительными удовольствиями в виде рыбалки и купания.
Ну вот, он жаждал откровенного объяснения с Джанис, а что получается?
Когда Кейд отвернулся от окна, он спохватился, что до сих пор держит в руках капитанскую фуражку. В сердцах он повесил ее на спинку стула. Джанис скинула туфли и, усевшись на пуф перед туалетным столиком, принялась расчесывать волосы, улыбаясь ему в зеркало.
Комок в горле у него постепенно исчезал, колени внезапно ослабли.
Сцена была фантастической. Когда-то он видел ее в своих мечтах, но только теперь она была гротескно искажена и было в ней что-то противное, что-то низменное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36