И только тут он увидел человека, - тот стоял совсем рядом и мог бы дотянуться до зверька руками. И взгляды их опять встретились, и снова они долго смотрели друг другу в глаза. "Убийство! Они убили его, убили!" - кричали тем временем сороки. Ворона на сосне сгорбилась, хлопнула себя по боку крылом и гаркнула: "Кровь!" И хрипло рассмеялась: ха-ха-ха!
...Зачем же я убил ее, думал человек, глядя в круглые - без боли и ужаса, но бесконечно усталые, тускнеющие глаза белки. Для чего было совершено это? Она еще жива, но ничего уже не поправить, подумал далее человек, ясно осознавая каждое мгновение совершаемого им рокового шага. Он словно выпил прохладный глоток яда, и теперь в корнях его волос закололо тысячью игл смерти, в глазах яркий осенний мир стал тускнеть, обретая цвет серого пепла. Он ясно вспомнил, что первым ласковым приветом от этого мира был для него взгляд белки, которая спустилась с дерева и весело посмотрела ему в глаза, когда он, беспомощный младенец, лежал в лесу рядом с мертвой матерью.
Что же произошло со мною, думал человек, глядя теперь на безмолвно умирающую белку; ее хватка была все еще настолько сильна, что позволяла ей, почти мертвой, висеть на дереве, вцепившись в его ствол острыми коготками.
И вот он берет с земли сухую серую палку. Подходит совсем близко к стволу дерева, на котором замер, цепенея в предсмертной истоме, рыжий зверек. Охотничий пес поощрительно смотрит на хозяина, далеко вывалив содрогающийся и влажный, как внутренности, розовый язык.
Сороки кричат: "Сейчас, вот сейчас!" Ворона хрипит: "Скорей, каналья!"
И он поднимает дубину, замахивается на белку, которая устало, сквозь смертную пелену, смотрит на него его собственными глазами, и обрушивает на себя, на свою маленькую голову с торчащими ушами-кисточками, совершенно лживый, без следа мужественной прямоты и решительности, преступный удар.
После, минуту спустя, когда Валдай возится, припадая к земле, с жалким комочком того, что было раньше белкой, некто стоит и думает о годах детской чистоты и безгрешности с большим сомнением: а были они?
Судьба! Что ж заставило меня стать таким? Я узнал на своем лице гнусное шевеление кривой улыбки Каина перед вопрошающим Господом: "Где Авель, брат твой?" - лживой улыбки Адамова первенца, рожденного праматерью людей. И с этой миною на лице я должен был, оказывается, возродиться человеком?
Мой пес принес и бросил мне под ноги тушку белки, вымокшую во влаге смерти. Честный пес с достоинством и мужественным покоем посмотрел мне прямо в глаза и затем отвернулся. Он выполнил свое предназначение. Не оглядываясь, пошел он от меня прочь, уныло сгорбившись и развалив в стороны свои острые уши. Его хвост, обычно туго свитый кольцом, совершенно развился и обвис, как волчье полено. На бугорке перед оврагом он остановился и, повернув голову, в последний раз посмотрел на меня - с глубокой болью во взгляде, но без упрека. Вместо славной охотничьей судьбы, достойной его, хозяин уготовил ему судьбу каинова пса, слуги убийцы. Все это высказал он своим горестным недолгим взглядом и затем исчез, ушел от меня навсегда.
А я остался стоять над истерзанной белкой - и дрожащая, кисленькая, полуживая радость начала подниматься в моей душе: "наконец-то... наконец я все же стал человеком".
ЭПИЛОГ
Напрасны были все упования того, кто раньше называл себя белкой, - ведь он совершил то, чего тайно ждал от него заговор, к чему его и подталкивал, о чем заранее знал. И наш бедный оборотень, столь отважно, беззаветно устремившийсякчеловеческому совершенству, стал жертвой самой древней уловки. Совершилось дело, тщательно обдуманное, втайне решенное, - мало с чем сравнимое по степени вероломства и насилия над собственной природой. В результате же всего он и впрямь вроде бы стал человеком, то есть полностью утратил свою способность мгновенного перевоплощения и никогда больше не превращался в белку. И просуществовал долгие годы тихим кабинетным работником, вечно встревоженным чиновником невысокого ранга, которым дома помыкали жена и подросший сын.
И эта крошечная история не стоила бы даже нашего упоминания, если б белка походя, в развитии своей пространной исповеди перед несуществовавшей возлюбленной "(конкретная личность, возможно, и существовала, но была ли любовь? мог ли по-настоящему полюбить маленький лесной зверек?), - если бы она не затронула некоторых важных вопросов.
Первый касается неоднократных повторений белки о так называемых им "подлинных людях" - в этих словах можно без труда усмотреть некое незыблемоепредставлениеомогуществе, универсальности и высоком предназначении разумных земных существ из породы гомо сапиенс, к которым относится или относился и каждый из нас. Откуда же у маленького зверька, смотревшего на нас завистливыми глазами, могла быть такая спокойная и незыблемая уверенность в высоком нашем совершенстве, когда речь шла о самых сложных и опасных временах? По равнинным болотам и зеленым лесам планеты пробегали зловещие огоньки. Словно огромная пороховая бочка, опутанная пыльной паутиной, наша Земля, вся в лохмотьях своей хищной истории, неслась по пустырям Вселенной, и крошечные оборотни ползали, прыгали, бегали по ней, нешуточно играя с огнем, сатанея от могущества все более совершенных и ужасных видов оружия уничтожения, придумываемого для них, увы, теми "подлинными людьми", которых столь высоко возносила белка...
Никому не было даже известно, состоится ли данная сиюминутная наша встреча, когда МЫ благодаря белке слили наши голоса в гармоническом единстве.
И если на самом деле в это мгновение происходит с нами чудо духовного слияния, то слава белке, верно угадавшей своей лесной душою истинную природу человека! Значит, МЫ были, есть и будем.
Каждый из нас связан с белкой тем единством, которое возникает между музыкой и композитором - наши голоса были вызваны к звучанию особенным духовным усилием скромного оборотня, и начало, повелевшее сердцу белки сделать это усилие, было сродни творческому вдохновению сочинителя музыки. Да, мы связаны с белкой, как мелодии, гармонии и способы контрапункта связаны с их творцом, - но бывает и так, что музыкальное произведение как бы начинает жить само по себе, отделившись от бренной жизни создателя и, словно независимое живое существо, совершает по времени свое долгое путешествие.
Вот и другая важнейшая тема, которой невзначай коснулась белка в своих неистовых метаниях. Она вызвала нас из молчаливого небытия, дала каждому голос и тем самым, еще не догадываясь о своем могуществе, даровала нам бессмертие. Оно заключается не в том, что каждый из нашего великого сонма длил бы свое унылое и бессмысленное существование без конца, а в том, что, благодаря перевоплощениям белки, безвестное маленькое "я" каждого из нас перешло, в МЫ, содинивишись в сей миг с великим множеством других "я", - и в каких бы разных веках и эпохах ни были рассеяны МЫ, миг нашего перехода в бессмертное состояние всегда будет длиться в настоящем времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86