Робби не вдавался в детали, но по его виду было ясно, что очень долге уговаривать Рейни продолжать такое существование он не сможет.
Во вторник, восьмого июня, я председательствовал на благотворительном обеде Фонда адвокатов округа Киндл, основанного мной в период председательствования в коллегии адвокатов. Я тешил себя тем, что фонд как-то функционирует, и хорошо. Средств на все проекты не хватало, и в правлении возникали ожесточенные споры по поводу того, какие статьи расходов следует сократить. Что касается меня, то я каждый год неизменно жертвовал одинаковую сумму.
Сегодня, как и обычно, судьи и прочие должностные лица за столиками были перемешаны с обычными гостями, чтобы стимулировать последних к большим пожертвованиям. Это у нас называлось «аккомпанементом». На сегодняшний благотворительный обед собралось почти пятьсот человек. Он проходил в огромном танцевальном зале отеля «Грешем», антикварном сооружении, пережитке «Позолоченного века». Изящное убранство, позолота и похожий на свадебный торт потолок, казалось, насмехались над нищетой людей, в пользу которых, собственно, и было устроено мероприятие. Об этих людях напоминали лишь кадры обязательной видеохроники, которую демонстрировали посередине обеда.
В этом году программную речь поручили произнести председателю Верховного суда штата Мануэлю Эскобедо. Первые пять минут он говорил без бумажки и довольно интересно, а затем с заметным облегчением уткнулся в конспект. Подобно большинству бывших адвокатов, он, дорвавшись до трибуны, долго не желал ее покидать. В результате, когда он закончил, было уже почти два часа дня. И прежде чем стихли аплодисменты, многие из присутствующих ринулись в заднюю часть зала платить за обед, тыча по дороге в кнопки телефонов. Иные разбились на группы. Рукопожатия, улыбки, радостные возгласы…
Я спустился по шатким ступенькам с подиума попрощаться с Кэлом Тафтом, который в этом году был председателем коллегии адвокатов. Мы поговорили несколько минут. Перед тем, как удалиться, он еще раз заверил меня, что все прошло на редкость успешно. Мы пожали друг другу руки, я развернулся и увидел Брендана Туи, который разговаривал с незнакомыми мне людьми, но время от времени посматривал на меня. Это неспроста, успел подумать я, как он крикнул: «Джордж!» — и схватил меня за руку.
— Как я рад вас видеть! Ваш фонд делает такую огромную работу. Я горжусь вами, Джордж, ведь эта работа угодна Богу.
Только бы себя не выдать. Сейчас это было моей единственной заботой.
— Представляете, — продолжил Туи, — недавно я говорил о вас с кем-то. Вот только не могу сейчас вспомнить, с кем. Он еще хвалил вас неумеренно. Для него вы — ну чистый ангел, но без крыльев. Помню только, это был адвокат. Да, да, адвокат… — В молодости Туи, несомненно, был красивым мужчиной, но с возрастом заметно увял, на руках и щеках появились пигментные пятна. Большие, розовые, испещренные синими жилками.
— Все, вспомнил! — громко провозгласил Туи и еще сильнее сжал руку, отчего у меня защемило под ложечкой. — Робби Фивор!
— Ах, Робби… — протянул я.
— Джордж, он считает вас чудом.
— В таком случае в следующий раз, когда Фивор пришлет дело, придется повысить гонорар, — пошутил я.
Туи позволил себе коротко рассмеяться. Он, не стесняясь, изображал близкого приятеля. Позади нас официанты с помощниками уже заканчивали наводить в зале порядок. Скатерти со всех столов сняли, и нашим взорам предстали фанерные круги на складных ножках. Забавно, что на этом мебельном хламе людям накрывали обед, где самое дешевое блюдо стоило сто долларов.
— Этому мальчику выпало нести невероятно тяжелую ношу, — неожиданно сказал Туи. — Да, для меня он — мальчик, я знаю его чуть ли не с рождения. Кстати, он партнер моего племянника. Вы это знали? Ну, разумеется, дядя не может не интересоваться делами племянника. Понимаете… — Туи доверительно посмотрел на меня. — В последний раз я видел Робби во вторник, и он показался мне… каким-то странным. Вы после вторника с ним встречались? Да? И он выглядел вполне нормально?
Тягаться с Бренданом на этом поприще мне не под силу. Прежде чем ответить, мне нужно хорошенько подумать, а если времени нет, лучше вообще молчать. Игнорировать коварные вопросы Туи, которыми он оперировал не хуже, чем хороший иглотерапевт иглами. Ясно одно: он обрабатывал меня потому, что не получил никаких известий от Мела Тули.
Когда-то Мел был помощником федерального прокурора и даже ходил у Стэна в любимчиках. Позднее он переквалифицировался в адвокаты и, решив, что деньги не пахнут, начал защищать многих преуспевающих мафиози, деяния которых прежде расследовал. Управление федерального прокурора пыталось добиться отстранения его от участия в таких делах, но безуспешно. Сначала Стэн хотел послать Робби к Мелу, естественно, со звукозаписывающей аппаратурой, но в ККСО план отклонили, сославшись на отсутствие достаточных оснований. Пока Стэн ничего не предпринимал в надежде, что это подвигнет приспешников Туи или его самого к контакту с Робби.
Но хитрая лиса Брендан решил установить контакт со мной, подозревая, что Робби так и не воспользовался его советом.
Глаза Брендана шарили по мне, как лучи прожектора. Он был уверен, что я не стану его обманывать, поскольку врать мне не позволяют моральные принципы. Конечно, можно было оставить его вопрос без комментариев. Как адвокат, я имел на это полное право, но тогда становилось ясно, что Робби действительно обратился за помощью ко мне. Туи считал меня человеком Сеннетта, и Робби больше не мог рассчитывать на его доверие.
Я окинул растерянным взглядом гигантский танцевальный зал, обитые бархатом кресла, огромные зеркала в позолоченных рамах, внутренне дергаясь, как паук, запутавшийся в собственной паутине. Мелькнула мысль: а может, уйти, сославшись на неотложные дела, и пусть эту кашу расхлебывает Стэн? Но я остался. На то было много причин, и трудно определить доминирующую. Но сюда наверняка входили обязательства перед клиентом, а также то, на что хитрый Сеннетт всегда рассчитывал: злость и презрение к Брендану Туи, приватизировавшему силу закона. К тому же, порой мне нравилось испытывать судьбу.
И я переступил черту, какую сам для себя начертил. Ради человека, которого суд округа Киндл, по всей вероятности, скоро объявит преступником.
Устремив на Туи взгляд, в меру грустный, в меру спокойный, я сказал, что Робби Фивор не из тех, кто распускает нюни. Даже если у него сейчас и возникли неприятности, то он ими ни с кем делиться не будет. Робби — человек мужественный.
— А… — медленно протянул Брендан. — Значит, у него все в порядке?
— Конечно, — произнес я без колебаний.
— Но, если что-либо изменится, вы дадите мне знать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
Во вторник, восьмого июня, я председательствовал на благотворительном обеде Фонда адвокатов округа Киндл, основанного мной в период председательствования в коллегии адвокатов. Я тешил себя тем, что фонд как-то функционирует, и хорошо. Средств на все проекты не хватало, и в правлении возникали ожесточенные споры по поводу того, какие статьи расходов следует сократить. Что касается меня, то я каждый год неизменно жертвовал одинаковую сумму.
Сегодня, как и обычно, судьи и прочие должностные лица за столиками были перемешаны с обычными гостями, чтобы стимулировать последних к большим пожертвованиям. Это у нас называлось «аккомпанементом». На сегодняшний благотворительный обед собралось почти пятьсот человек. Он проходил в огромном танцевальном зале отеля «Грешем», антикварном сооружении, пережитке «Позолоченного века». Изящное убранство, позолота и похожий на свадебный торт потолок, казалось, насмехались над нищетой людей, в пользу которых, собственно, и было устроено мероприятие. Об этих людях напоминали лишь кадры обязательной видеохроники, которую демонстрировали посередине обеда.
В этом году программную речь поручили произнести председателю Верховного суда штата Мануэлю Эскобедо. Первые пять минут он говорил без бумажки и довольно интересно, а затем с заметным облегчением уткнулся в конспект. Подобно большинству бывших адвокатов, он, дорвавшись до трибуны, долго не желал ее покидать. В результате, когда он закончил, было уже почти два часа дня. И прежде чем стихли аплодисменты, многие из присутствующих ринулись в заднюю часть зала платить за обед, тыча по дороге в кнопки телефонов. Иные разбились на группы. Рукопожатия, улыбки, радостные возгласы…
Я спустился по шатким ступенькам с подиума попрощаться с Кэлом Тафтом, который в этом году был председателем коллегии адвокатов. Мы поговорили несколько минут. Перед тем, как удалиться, он еще раз заверил меня, что все прошло на редкость успешно. Мы пожали друг другу руки, я развернулся и увидел Брендана Туи, который разговаривал с незнакомыми мне людьми, но время от времени посматривал на меня. Это неспроста, успел подумать я, как он крикнул: «Джордж!» — и схватил меня за руку.
— Как я рад вас видеть! Ваш фонд делает такую огромную работу. Я горжусь вами, Джордж, ведь эта работа угодна Богу.
Только бы себя не выдать. Сейчас это было моей единственной заботой.
— Представляете, — продолжил Туи, — недавно я говорил о вас с кем-то. Вот только не могу сейчас вспомнить, с кем. Он еще хвалил вас неумеренно. Для него вы — ну чистый ангел, но без крыльев. Помню только, это был адвокат. Да, да, адвокат… — В молодости Туи, несомненно, был красивым мужчиной, но с возрастом заметно увял, на руках и щеках появились пигментные пятна. Большие, розовые, испещренные синими жилками.
— Все, вспомнил! — громко провозгласил Туи и еще сильнее сжал руку, отчего у меня защемило под ложечкой. — Робби Фивор!
— Ах, Робби… — протянул я.
— Джордж, он считает вас чудом.
— В таком случае в следующий раз, когда Фивор пришлет дело, придется повысить гонорар, — пошутил я.
Туи позволил себе коротко рассмеяться. Он, не стесняясь, изображал близкого приятеля. Позади нас официанты с помощниками уже заканчивали наводить в зале порядок. Скатерти со всех столов сняли, и нашим взорам предстали фанерные круги на складных ножках. Забавно, что на этом мебельном хламе людям накрывали обед, где самое дешевое блюдо стоило сто долларов.
— Этому мальчику выпало нести невероятно тяжелую ношу, — неожиданно сказал Туи. — Да, для меня он — мальчик, я знаю его чуть ли не с рождения. Кстати, он партнер моего племянника. Вы это знали? Ну, разумеется, дядя не может не интересоваться делами племянника. Понимаете… — Туи доверительно посмотрел на меня. — В последний раз я видел Робби во вторник, и он показался мне… каким-то странным. Вы после вторника с ним встречались? Да? И он выглядел вполне нормально?
Тягаться с Бренданом на этом поприще мне не под силу. Прежде чем ответить, мне нужно хорошенько подумать, а если времени нет, лучше вообще молчать. Игнорировать коварные вопросы Туи, которыми он оперировал не хуже, чем хороший иглотерапевт иглами. Ясно одно: он обрабатывал меня потому, что не получил никаких известий от Мела Тули.
Когда-то Мел был помощником федерального прокурора и даже ходил у Стэна в любимчиках. Позднее он переквалифицировался в адвокаты и, решив, что деньги не пахнут, начал защищать многих преуспевающих мафиози, деяния которых прежде расследовал. Управление федерального прокурора пыталось добиться отстранения его от участия в таких делах, но безуспешно. Сначала Стэн хотел послать Робби к Мелу, естественно, со звукозаписывающей аппаратурой, но в ККСО план отклонили, сославшись на отсутствие достаточных оснований. Пока Стэн ничего не предпринимал в надежде, что это подвигнет приспешников Туи или его самого к контакту с Робби.
Но хитрая лиса Брендан решил установить контакт со мной, подозревая, что Робби так и не воспользовался его советом.
Глаза Брендана шарили по мне, как лучи прожектора. Он был уверен, что я не стану его обманывать, поскольку врать мне не позволяют моральные принципы. Конечно, можно было оставить его вопрос без комментариев. Как адвокат, я имел на это полное право, но тогда становилось ясно, что Робби действительно обратился за помощью ко мне. Туи считал меня человеком Сеннетта, и Робби больше не мог рассчитывать на его доверие.
Я окинул растерянным взглядом гигантский танцевальный зал, обитые бархатом кресла, огромные зеркала в позолоченных рамах, внутренне дергаясь, как паук, запутавшийся в собственной паутине. Мелькнула мысль: а может, уйти, сославшись на неотложные дела, и пусть эту кашу расхлебывает Стэн? Но я остался. На то было много причин, и трудно определить доминирующую. Но сюда наверняка входили обязательства перед клиентом, а также то, на что хитрый Сеннетт всегда рассчитывал: злость и презрение к Брендану Туи, приватизировавшему силу закона. К тому же, порой мне нравилось испытывать судьбу.
И я переступил черту, какую сам для себя начертил. Ради человека, которого суд округа Киндл, по всей вероятности, скоро объявит преступником.
Устремив на Туи взгляд, в меру грустный, в меру спокойный, я сказал, что Робби Фивор не из тех, кто распускает нюни. Даже если у него сейчас и возникли неприятности, то он ими ни с кем делиться не будет. Робби — человек мужественный.
— А… — медленно протянул Брендан. — Значит, у него все в порядке?
— Конечно, — произнес я без колебаний.
— Но, если что-либо изменится, вы дадите мне знать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115