У меня подогнулись колени. Вероятно, кто-то неправильно набрал номер. Мобильник я приобрела лишь на случай чрезвычайных обстоятельств. Но едва ли он мог принести хоть какую-то пользу, потому что я постоянно забывала его включить, на что мне любили указывать мои сыновья. Но сейчас он был включен и звонил. Сердце вновь гулко забилось. Нет. Не может быть. Но я нажала на кнопку с зеленой трубкой и услышала его голос, Мэттью Тодда.
– Это Мэттью. – Я не знала, что делать. – Просто хотел вас поблагодарить. – Я вдруг потеряла дар речи, будто кто-то с размаху ударил меня в солнечное сплетение. Так что я лишь смогла выдавить из себя:
– Алло?
Правда, прозвучало оно как «оу».
Он решил уточнить, не ошибся ли номером.
– Дилис?
Вторая попытка удалась мне лучше:
– Алло. – Я села на холодный бортик ванны, обнаженная, как состарившаяся модель Боттичелли, и прислушалась. Большего сделать не могла.
Он повторил, что звонит, чтобы поблагодарить меня, я подумала, что это всего лишь предлог, поскольку часы пробили десять.
– Я рада, что выставка вам понравилась, – ответила я.
– Нам понравилось. – Голос у него явно напряженный.
– Это хорошо.
Он поблагодарил меня и за то, что я не оставила без внимания его увлечение Индией, признался, что выставка оживила многие дорогие сердцу воспоминания. Помолчал, потом добавил, что ему было приятно вновь увидеться со мной.
– Да, – ответила я, не собираясь делать встречный шаг.
Вновь возникла пауза. «Не произноси ни слова, – приказала я себе. – Не заполняй эту пропасть».
– Ну, тогда… – Это было прощание.
– О! – воскликнула я. – Я же забыла отдать вам то, ради чего вы приходили.
Если он запнулся, то на мгновение.
– Что именно?
– Ваш носовой платок.
На этот раз он молчал дольше.
– Что вы сейчас делаете?
Откровенно говоря, как часто судьба выбирает для такого вопроса идеальный момент?
– Собираюсь принять ванну. Можно сказать, одной ногой уже в воде.
Очередная пауза, потом:
– Ага.
Мне показалось, что из трубки донесся шум проезжающего автобуса.
– Где вы? – спросила я.
– На углу Питсбург-стрит и… э… Пребенд-плейс.
Теперь пришла моя очередь говорить: «Ага», – тогда как сердце билось все чаще и чаще.
– Так это же совсем рядом.
– Я знаю.
Наступил решающий момент. Момент, когда я еще могла дать задний ход. Но естественно, не дала.
– Ты один?
– Да. А ты?
– Я сейчас приду. Дай мне десять минут. Я только оденусь.
А потом я это услышала. Точнее, едва расслышала. Но очень четко. Как первое ку-ку по весне. Безусловно, безусловно, я услышала то, что хотела услышать.
– А тебе это надо? – спросил он.
– Жаклин?..
– Моя бывшая… или почти бывшая…
– Она так не думает?
– Нет…
– Вы живете вместе?
– На данный момент…
– Понятно.
– А ты… твой муж?
– Давай не будем касаться… и этого?
– Хорошо.
– Может, что-нибудь выпьем?
– Нет… давай пройдемся к Хаммерсмиту. Погуляем у реки. Поговорим. Когда твой?..
– У меня есть час.
– Полагаю, это как…
– Полагаю, что да.
– Ты?..
– Никогда. А ты?
– Нет.
– Все начинается с первого раза.
– Да.
Выговор у него отличался от Френсиса. И даже это, уж прости меня Господи, возбуждало.
Опасно, глупо… и эти слова вертелись в голове.
Такое счастье – самое ужасное. Запретное счастье, которого нельзя избежать, как бы ты ни старалась. Ты смеешься, ты шагаешь в молчании, ты соприкасаешься с ним, отстраняешься, снова соприкасаешься, в голове и теле гремят взрывы, ты думаешь, что готова отдать все, лишь бы эти мгновения длились вечно. Это последняя толика невинности, когда вы оба так переполнены нежностью, что боитесь прикоснуться друг к другу. Вспоминаете короткую общую историю, когда кто впервые это понял, по каким признакам? Находите тайники, которые еще не готовы к тому, чтобы их нашли, но их тем не менее раскрывают. Тут же устанавливаются правила игры. Он не спрашивает о твоих детях, ты не спрашиваешь о его подружке. Вы живете одним днем. Нет прошлого, нет будущего. Только настоящее. Ты показываешь себя с самой лучшей стороны, он отвечает тебе тем же. Такое ощущение, что ты попала в рекламный ролик, где всегда сияет солнце. И наступает момент, когда вы оба останавливаетесь, чтобы посмотреть на реку, вроде бы даже смотрите, потом поворачиваетесь друг к другу, встречаетесь взглядом и целуетесь. И все. Тайное становится явным. Отступать уже поздно. Вы оба находите оправдания. Ты говоришь, что никогда такого не искала. И действительно, ты не понимаешь, что произошло с тобой, вы снова целуетесь и идете дальше обнявшись, и тебя так и подмывает сказать, что ты безмерно счастлива.
Наконец приходит время прощаться, тайком, за углом, подальше от света уличного фонаря, и прощание возбуждает еще больше, пока до тебя вдруг не доходит, что эти прятки – не детская игра, но очень даже взрослая, настолько взрослая, что имеет свое название: прелюбодеяние. Но ты отгоняешь эти мысли, договариваешься о скорой встрече, прекрасно понимая, чем она завершится, что пугающе эротично да и просто пугающе. И какое облегчение испытываешь ты, оставшись одна, чтобы насладиться пережитым, обдумать прошедшее, заглянуть чуть вперед. Но вот ты поднимаешься по лестнице, открываешь знакомую дверь и входишь в свой дом, который перестал быть светлым и уютным, но стал мрачным и недоброжелательным, потому что ты изменила его навсегда. И пути назад нет. Этот светло-серый ковер, эти картины, эти цветы, это зеркало, которое ты выбирала с мужем… все теперь бессмысленно. Ты поднимаешься на второй этаж, зная все это, и однако ты что-то напеваешь себе под нос, потому что счастлива. Это безумие, но оно неизбежно, как чихание после того, как перец попадает в ноздри. Твой счастливый дом. И ты только что подложила под него бомбу.
Глава 4
ПАДДИНГТОНСКАЯ ОБНАЖЕНКА
Заниматься сексом с двумя мужчинами по отдельности – опасное дело. Если ты в постели с обоими и они это знают, тогда тебе наверняка простят ошибку в имени. Но если ты спишь с ними по очереди и в разных местах, берегись. Помимо вероятности того, что на пике страсти ты прошепчешь не то имя, в результате чего увидишь изумленные глаза и услышишь в ответ: «Я не Джордж», – один из них рано или поздно заметит, что сердце твое в другом месте. Есть и третья опасность: ты можешь сойти с ума от ужаса, поступая так с человеком, который полностью тебе доверяет. Такого я не пожелаю никому, а вот сама отказаться от этого не могла.
Где-то в глубине души, конечно, пламенел маленький огонек негодования: слишком уж легко доставалось все моему любовнику, тогда как я отрабатывала по полной программе. Каждый день я смотрела Френсису в глаза, за исключением тех, когда он уезжал, но и в эти дни он звонил, так что мне приходилось придумывать убедительную ложь, объясняющую мое отсутствие дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77