Во всяком случае, выражение ее востроносого лица говорило именно об этом.
Рыжик останется сиротой.
И Кирилл с удовольствием ее удочерит. Возможно, она не будет называть его папой — да и пусть! зачем ему? — зато они непременно подружатся, вечерами станут резаться в покер, и, выигрывая, она будет визжать от радости и скакать на диване. Или сядут смотреть мультики. Кирилл обязательно полюбит мультики. Раньше ведь любил. Они устроятся перед экраном с громадным ведром поп-корна и будут хором заливаться от смеха, угадывать реплики и кричать на весь дом: «Отдай плюшку!» Или это… «И того, и другого, и можно без хлеба!» Или вот… «Я еще и на машинке могу. И крестиком вышиваю!»
Он станет спешить с работы, чтобы погонять с ней в футбол. Узнает всех ее учителей по имени и отчеству. Будет делать строгое лицо, если она схлопочет двойку, и, возможно, даже наорет. Но быстро опомнится и сядет объяснять ей теорему Пифагора, чтобы через десять минут понять, что ни черта в этом не понимает. Они оба распалятся и до звона в ушах будут спорить, на фига она нужна, эта самая теорема. Потом помирятся и наперегонки помчатся к компьютеру проходить девятый уровень «Цивилизации».
А потом она вырастет. Модно подстрижет рыжие вихры. Станет крутиться перед зеркалом, постоянно глядеть на часы, и глаза ее будут вспыхивать ожиданием счастья каждый раз, когда зазвонит телефон. Кирилл стиснет зубы и будет терпеть, когда чужой парень пригласит ее на свидание. И будет гордиться ею — до спазмов в горле, до старческих беззвучных слез — тоненькой и сильной, в белом платье и в золотистом облаке кудрей.
Этому не бывать. Вот беда-то!
Он никогда не мечтал о детях. Ему было некогда и неинтересно.
Пора в отпуск, вот что! Маразм окреп до такой степени, что контролировать его уже невозможно. Удочерит, черт подери! Удочерит!
Болван старый!
Пока он наматывал сопли на кулак, Лика потеснила бледную поганку и решительно приказала консультанту помочь ей примерить белое пальто. Рыжая пигалица смотрела на его «тетушку из Бразилии» с неприкрытой ненавистью.
— Мы первые его выбрали! — заявила она, вырываясь из материнских рук.
— Наташа, перестань. Пойдем. Спасибо, до свидания. Кажется, она стала еще бледней, эта поганка. Впрочем, никакая она и не поганка, просто усталая женщина, вот и все. Кирилл судорожно похлопал себя по карманам, нащупывая сигареты. Вспомнил, что в магазине курить нельзя, и хлопать перестал.
Ему показалось, что женщина сейчас заплачет.
На девчонку он не смотрел, а в следующий момент вообще отвернулся к примерочным.
Подумаешь, пальто они не поделили! Вселенское горе, блин! Катастрофа! Ну, иди и вешайся, раз так! Он нарочно распалялся, перебивая внутренний голос, который надрывно кричал, что все не так просто, как кажется, и белое пальто тут ни при чем, и надо бы подойти, успокоить чужую дочку, на чью сморщенную мордаху было невыносимо даже взглянуть.
— Мам! Ну почему? Почему?!
— Ташка, хватит! Пошли отсюда, — раздался в ответ яростный шепот.
Кирилл сосредоточенно считал цветочки на шторах примерочной. Двадцать семь, двадцать восемь…
— Кирюша, по-моему, это то что нужно, да? — качнула головой Анжелика, указывая на девицу, которая несла ей пальто.
— Не знаю. Я пойду покурю. Он обернулся на полпути.
— Заканчивай уже, а?
* * *
— Мы все равно не смогли бы его купить. Это очень дорого, понимаешь? Я тебя спрашиваю, понимаешь?
Алена очень старалась говорить спокойно и рассудительно.
На крыльцо, где они с Ташкой остановились, вдруг вышел давешний верзила. Хахаль той, что вполне может себе позволить белое сногсшибательное пальто. Крутой мэн. К тому же красавец писаный. Брови смоляные, глаза синие, чистый и широкий лоб, лощеный подбородок, четкий рисунок губ. И модная стрижка — словно небрежно всклокоченные волосы, а на самом деле в этом особый шик и блеск. Фу-ты, ну-ты! Откуда такие только берутся? Сериал «Майами-Бич» по ним рыдает просто.
Она неожиданно поняла, что смотрит на него, не отрываясь.
Вот дура-то! У нее пальто из-под носа увели, а она — смотрит! О том, что это пальто она действительно не могла себе позволить, даже не вспомнилось сейчас.
— Здрасте вам! — выпалила Ташка, тоже уставясь на красавчика.
— Мы уже здоровались.
Он поежился, шевельнув могучими плечами под пальто. Наверное, разминался после долгого ожидания своей крали. Не выдержал, вышел развеяться. Подышать.
— Идем, — твердо сказала Алена и взялась за прохладную дочкину ладонь.
Та все смотрела на чернобрового богатыря.
— Тете привет передавайте!
— Наташа!
— Обязательно передам, — невозмутимо ответствовал тот.
Алена буквально поволокла дочь за собой. Ташка очень громко и прочувствованно пожелала незнакомцу всего хорошего, в том числе больших луж на дороге и разудалых водителей, когда его фифа будет переходить улицу в своем новом белом пальто.
Так и сказала — «фифа»!
Алена не знала, плакать или смеяться. И просто промолчала. Красавчик за спиной пробормотал что-то невнятное.
— Ну, как ты себя ведешь, а? — бубнила Алена по пути к остановке. — Ни грамма уважения к старшим! И потом, это не последнее пальто, которое мне понравилось, и не надо так яростно вставать на мою защиту…
— Я и не вставала, — возразила Ташка, — если бы встала, им обоим бы не поздоровилось.
Алена лишь тоскливо усмехнулась.
* * *
Оглядевшись, он расслабился немного. В парке было тихо, только за железной решеткой, на танцплощадке, шаркал метлой дворник, да время от времени вскрикивали в зарослях вороны. Детские аттракционы уже не работали, а молодежь еще не вышла на ежевечерний моцион, и лавочки были пусты. Изредка проходили мимо молодые мамаши, обессиленно навалясь на коляски с яркими пакетами внутри.
Он подумал вдруг, что выглядит нелепо, в чинном ожидании сложив руки на коленях, и достал из дипломата газету недельной давности. Сделал вид, что чрезвычайно увлечен чтением.
Эта игра даже нравилась ему. Если бы еще пальцы, вцепившиеся в газету, не тряслись так сильно!
— Добрый вечер, — раздался рядом вкрадчивый голос, и Балашов подпрыгнул от неожиданности.
— Что вы подкрадываетесь?! — отчаянно прошипел он вместо приветствия.
В последнее время эта красавица перестала ему нравиться. Совсем перестала. Особенно неприятно было встречаться с ее насмешливым, высокомерным взглядом. Все остальное — умопомрачительные наряды, в которые была упакована шикарная фигура, изысканный макияж, безупречная прическа, стильные, очень дорогие безделушки типа мобильника или золотого брелока — тоже раздражали. А ведь с первой встречи он едва не влюбился в нее! Но теперь глянцевая дорогая красота этой куколки жгла глаза, заставляла корчиться от зависти и недосягаемой — пока, только пока!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Рыжик останется сиротой.
И Кирилл с удовольствием ее удочерит. Возможно, она не будет называть его папой — да и пусть! зачем ему? — зато они непременно подружатся, вечерами станут резаться в покер, и, выигрывая, она будет визжать от радости и скакать на диване. Или сядут смотреть мультики. Кирилл обязательно полюбит мультики. Раньше ведь любил. Они устроятся перед экраном с громадным ведром поп-корна и будут хором заливаться от смеха, угадывать реплики и кричать на весь дом: «Отдай плюшку!» Или это… «И того, и другого, и можно без хлеба!» Или вот… «Я еще и на машинке могу. И крестиком вышиваю!»
Он станет спешить с работы, чтобы погонять с ней в футбол. Узнает всех ее учителей по имени и отчеству. Будет делать строгое лицо, если она схлопочет двойку, и, возможно, даже наорет. Но быстро опомнится и сядет объяснять ей теорему Пифагора, чтобы через десять минут понять, что ни черта в этом не понимает. Они оба распалятся и до звона в ушах будут спорить, на фига она нужна, эта самая теорема. Потом помирятся и наперегонки помчатся к компьютеру проходить девятый уровень «Цивилизации».
А потом она вырастет. Модно подстрижет рыжие вихры. Станет крутиться перед зеркалом, постоянно глядеть на часы, и глаза ее будут вспыхивать ожиданием счастья каждый раз, когда зазвонит телефон. Кирилл стиснет зубы и будет терпеть, когда чужой парень пригласит ее на свидание. И будет гордиться ею — до спазмов в горле, до старческих беззвучных слез — тоненькой и сильной, в белом платье и в золотистом облаке кудрей.
Этому не бывать. Вот беда-то!
Он никогда не мечтал о детях. Ему было некогда и неинтересно.
Пора в отпуск, вот что! Маразм окреп до такой степени, что контролировать его уже невозможно. Удочерит, черт подери! Удочерит!
Болван старый!
Пока он наматывал сопли на кулак, Лика потеснила бледную поганку и решительно приказала консультанту помочь ей примерить белое пальто. Рыжая пигалица смотрела на его «тетушку из Бразилии» с неприкрытой ненавистью.
— Мы первые его выбрали! — заявила она, вырываясь из материнских рук.
— Наташа, перестань. Пойдем. Спасибо, до свидания. Кажется, она стала еще бледней, эта поганка. Впрочем, никакая она и не поганка, просто усталая женщина, вот и все. Кирилл судорожно похлопал себя по карманам, нащупывая сигареты. Вспомнил, что в магазине курить нельзя, и хлопать перестал.
Ему показалось, что женщина сейчас заплачет.
На девчонку он не смотрел, а в следующий момент вообще отвернулся к примерочным.
Подумаешь, пальто они не поделили! Вселенское горе, блин! Катастрофа! Ну, иди и вешайся, раз так! Он нарочно распалялся, перебивая внутренний голос, который надрывно кричал, что все не так просто, как кажется, и белое пальто тут ни при чем, и надо бы подойти, успокоить чужую дочку, на чью сморщенную мордаху было невыносимо даже взглянуть.
— Мам! Ну почему? Почему?!
— Ташка, хватит! Пошли отсюда, — раздался в ответ яростный шепот.
Кирилл сосредоточенно считал цветочки на шторах примерочной. Двадцать семь, двадцать восемь…
— Кирюша, по-моему, это то что нужно, да? — качнула головой Анжелика, указывая на девицу, которая несла ей пальто.
— Не знаю. Я пойду покурю. Он обернулся на полпути.
— Заканчивай уже, а?
* * *
— Мы все равно не смогли бы его купить. Это очень дорого, понимаешь? Я тебя спрашиваю, понимаешь?
Алена очень старалась говорить спокойно и рассудительно.
На крыльцо, где они с Ташкой остановились, вдруг вышел давешний верзила. Хахаль той, что вполне может себе позволить белое сногсшибательное пальто. Крутой мэн. К тому же красавец писаный. Брови смоляные, глаза синие, чистый и широкий лоб, лощеный подбородок, четкий рисунок губ. И модная стрижка — словно небрежно всклокоченные волосы, а на самом деле в этом особый шик и блеск. Фу-ты, ну-ты! Откуда такие только берутся? Сериал «Майами-Бич» по ним рыдает просто.
Она неожиданно поняла, что смотрит на него, не отрываясь.
Вот дура-то! У нее пальто из-под носа увели, а она — смотрит! О том, что это пальто она действительно не могла себе позволить, даже не вспомнилось сейчас.
— Здрасте вам! — выпалила Ташка, тоже уставясь на красавчика.
— Мы уже здоровались.
Он поежился, шевельнув могучими плечами под пальто. Наверное, разминался после долгого ожидания своей крали. Не выдержал, вышел развеяться. Подышать.
— Идем, — твердо сказала Алена и взялась за прохладную дочкину ладонь.
Та все смотрела на чернобрового богатыря.
— Тете привет передавайте!
— Наташа!
— Обязательно передам, — невозмутимо ответствовал тот.
Алена буквально поволокла дочь за собой. Ташка очень громко и прочувствованно пожелала незнакомцу всего хорошего, в том числе больших луж на дороге и разудалых водителей, когда его фифа будет переходить улицу в своем новом белом пальто.
Так и сказала — «фифа»!
Алена не знала, плакать или смеяться. И просто промолчала. Красавчик за спиной пробормотал что-то невнятное.
— Ну, как ты себя ведешь, а? — бубнила Алена по пути к остановке. — Ни грамма уважения к старшим! И потом, это не последнее пальто, которое мне понравилось, и не надо так яростно вставать на мою защиту…
— Я и не вставала, — возразила Ташка, — если бы встала, им обоим бы не поздоровилось.
Алена лишь тоскливо усмехнулась.
* * *
Оглядевшись, он расслабился немного. В парке было тихо, только за железной решеткой, на танцплощадке, шаркал метлой дворник, да время от времени вскрикивали в зарослях вороны. Детские аттракционы уже не работали, а молодежь еще не вышла на ежевечерний моцион, и лавочки были пусты. Изредка проходили мимо молодые мамаши, обессиленно навалясь на коляски с яркими пакетами внутри.
Он подумал вдруг, что выглядит нелепо, в чинном ожидании сложив руки на коленях, и достал из дипломата газету недельной давности. Сделал вид, что чрезвычайно увлечен чтением.
Эта игра даже нравилась ему. Если бы еще пальцы, вцепившиеся в газету, не тряслись так сильно!
— Добрый вечер, — раздался рядом вкрадчивый голос, и Балашов подпрыгнул от неожиданности.
— Что вы подкрадываетесь?! — отчаянно прошипел он вместо приветствия.
В последнее время эта красавица перестала ему нравиться. Совсем перестала. Особенно неприятно было встречаться с ее насмешливым, высокомерным взглядом. Все остальное — умопомрачительные наряды, в которые была упакована шикарная фигура, изысканный макияж, безупречная прическа, стильные, очень дорогие безделушки типа мобильника или золотого брелока — тоже раздражали. А ведь с первой встречи он едва не влюбился в нее! Но теперь глянцевая дорогая красота этой куколки жгла глаза, заставляла корчиться от зависти и недосягаемой — пока, только пока!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72