— перевоплощалась в миссис Грин, хищную нимфоманку.
Господи, как же она все это ненавидела! Ненавидела себя, ненавидела похотливых мужчин. Но более всего она ненавидела беззастенчивую узурпацию ее собственного тела бесстыжей миссис Грин.
Не раз она подумывала о том, чтобы обратиться к врачу, но так и не решилась. Ведь стоило только пронырливым газетчикам об этом пронюхать, и ей конец. Она словно наяву видела кричащие заголовки: «Дженнин Грей госпитализирована по поводу сексуального расстройства», «Двойная жизнь телезвезды», «Кто она — миссис Грин или мисс Грей?» Ни одна телекомпания не примет ее на работу, ни один продюсер не захочет рисковать. И самое страшное: как воспримут скандал ее родители?
Неужели ей самой не под силу обуздать себя? И за что ей такая страшная кара? А ведь даже покаяться некому, не с кем поделиться своими откровениями.
Смахивая жгучие слезы обиды и отчаяния, она приподняла голову и вдруг увидела, что в проеме дверей стоит Мэттью.
— Привет, — с напускной беззаботностью поздоровалась она. — Я и не заметила, что ты тут торчишь.
— Что-то ты сегодня рано встала.
— Да, не спалось.
Вынув из лежавшей на столе пачки «Мальборо» сигарету, он неспешно закурил.
— Ты была так погружена в свои мысли, что я не решился тебя тревожить.
— Вот как? Да, я пыталась придумать комментарий к фильму, который мы сняли в Европе. Почему-то ничего толкового в голову не лезет.
— Тебя ведь что-то гложет, Джен, да? — участливо спросил Мэттью. — Кроме комментария к фильму.
Она отвела глаза в сторону.
— Что с тобой?
Дженнин покачала головой:
— Ничего. Все в порядке.
— Тебе станет легче, если ты расскажешь.
— Я же сказала, Мэттью, все в порядке. — В ее голосе прозвучали раздраженные нотки.
Он пожал плечами:
— Что ж, дело твое.
Некоторое время они сидели, молча попивая кофе.
— Пожалуй, я пойду приму душ, — сказала она наконец и встала.
— Джен, зря ты так.
Дженнин обернулась и по его взгляду поняла: Мэттью ждет от нее ответа.
— Не сейчас, Мэттью, — сказала она. — Пожалуйста.
— А когда? Разговор ведь давно назрел, Джем. С тобой творится что-то неладное, и я хочу понять, в чем дело. Я ведь хочу помочь тебе, Джен.
— Позже поговорим.
— Нет! — выкрикнул он, напугав ее. — Ты всегда так говоришь, и все на этом кончается. Я уже больше месяца пытаюсь достучаться до твоего разума, но ты всякий раз ускользаешь. Давай поговорим сейчас. Я настаиваю!
Дженнин провела рукой по своим волосам и устало вздохнула.
— Что мне делать, Джен? Как убедить тебя выслушать меня?
Она снова пристроилась на диване и закрыла лицо руками.
— Послушай, — в его голосе прозвучала мольба, — ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Неужели ты не понимаешь, что так продолжаться не может? Я хочу, чтобы мы с тобой превратились в одно целое, хочу жить твоей жизнью. Делить с тобой все тяготы и радости. Ну почему ты меня избегаешь?
— Это правда, Мэттью? — прошептала она. — Ты и в самом деле хочешь жить моей жизнью?
— Дженнин! — только и произнес он, уловив в ее голосе иронию.
— Послушай, Мэттью. — Она опустила руки и посмотрела ему в глаза. — Давай не будем больше притворяться, хорошо? У нас с тобой нет будущего, и мы оба это прекрасно знаем. Так что хватит лицемерить.
Лицо Мэттью вытянулось.
— Но… почему?
— Я не люблю тебя, Мэттью. И я никогда не смогу тебя полюбить, хотя, видит Бог, я пыталась. Ничего не выйдет.
— Но ведь мы прожили вместе совсем недолго.
— Это не имеет значения. Ничего не получится, я это точно знаю.
— Получится, если мы оба постараемся.
— Нет, Мэттью, это невозможно. И ты должен сам это понять, если посмотришь правде в глаза.
— У тебя есть кто-то другой?
— Нет, Мэттью беспомощно развел руками.
— Тогда я отказываюсь тебя понимать.
— Здесь нечего понимать, Мэттью. Все очень просто: я не люблю тебя и не хочу продолжать эту агонию.
— Но ведь я тебя люблю, — сказал он.
— Нет, — покачала головой Дженнин. — Ты только повторяешь, что меня любишь, хотя мы оба знаем: это не правда. И наша с тобой совместная жизнь — сплошное притворство.
Мэттью отвернулся и посмотрел в сторону. Вид у него был вконец убитый.
— Значит, ты хочешь, чтобы я ушел? — промолвил он.
Его голос предательски задрожал.
— Да, — жестко сказала Дженнин.
Мэттью почувствовал, как в горле встал комок.
— И когда? — с трудом выдавил он.
— Как только сможешь.
— Вот так, значит, взять и бесповоротно уйти?
Дженнин пожала плечами:
— Да.
— Но мне некуда идти!
— Можешь пожить у друзей.
Глядя на ее холодное лицо, Мэттью почувствовал, что кровь в его жилах вскипает.
— Тебе и в самом деле наплевать на меня, да, Джен?
Абсолютно безразлично, что со мной будет?
— Нет, Мэттью, твоя судьба мне вовсе не безразлична, — ответила Дженнин, отводя глаза. — И ты это сам отлично знаешь.
— Нет, Джен, — сказал он. — Я знаю только, что впервые рядом с тобой человек, который тебя любит и хочет о тебе заботиться, а ты выставляешь его вон. Так с близкими не поступают.
— Ну хорошо, — вздохнула она. — Но ведь я уже сказала: я не люблю тебя.
Мэттью встал, его щеки побагровели.
— Я понимаю, Джен, — медленно проговорил он. — Ты никогда ко мне ничего не испытывала. Ты просто использовала меня для удовлетворения своих прихотей. Ты ведь любишь только себя, верно? А теперь, когда я тебе больше не нужен, ты выбрасываешь меня, как надоевшую игрушку. Мне жаль тебя, Дженнин, мало того, что ты трусиха, так ты еще и настоящая дрянь! Холодная и расчетливая стерва. Тебе никогда не видать счастья в жизни. Никогда!
Дженнин понуро уставилась на свои коленки. Слова Мэттью безжалостно хлестали ее по щекам. Да, она трусиха, и вдобавок, по большому счету, ей действительно наплевать на него.
— Ты же больная! — выкрикнул Мэттью, брызгая слюной. — Ты хоть сама это понимаешь?
Увидев испуг, промелькнувший в ее глазах, он разразился демоническим хохотом.
— Да, — неумолимо продолжал он. — И ты сама знаешь, что больная. Что, тебе и на это наплевать?
— Мэттью, прошу тебя, — прошептала Дженнин. — Ты сам не понимаешь, что говоришь.
— О нет! — вскричал он. — Уж я-то отлично все понимаю. Я ведь знаю тебя как облупленную, Джен. Мне известно про тебя все. Вот почему я знаю, как тяжело ты больна.
Тебе лечиться надо.
Дженнин заколотило, к горлу подступила тошнота.
— Я… не понимаю, о чем ты говоришь, — еле слышно прошептала она.
— Ты все прекрасно понимаешь, — безжалостно отрезал Мэттью. — Я уже давно за тобой слежу, и кому, как не мне, знать, почему ты так испугалась, когда я сказал, что ты больна. Ты ведь все поняла, да, Джон? Но несмотря на всю эту мерзость и твое душевное уродство, я все равно тебя люблю.
— Замолчи, Мэтт! — из последних сил выкрикнула Дженнин. — Замолчи, слышишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
Господи, как же она все это ненавидела! Ненавидела себя, ненавидела похотливых мужчин. Но более всего она ненавидела беззастенчивую узурпацию ее собственного тела бесстыжей миссис Грин.
Не раз она подумывала о том, чтобы обратиться к врачу, но так и не решилась. Ведь стоило только пронырливым газетчикам об этом пронюхать, и ей конец. Она словно наяву видела кричащие заголовки: «Дженнин Грей госпитализирована по поводу сексуального расстройства», «Двойная жизнь телезвезды», «Кто она — миссис Грин или мисс Грей?» Ни одна телекомпания не примет ее на работу, ни один продюсер не захочет рисковать. И самое страшное: как воспримут скандал ее родители?
Неужели ей самой не под силу обуздать себя? И за что ей такая страшная кара? А ведь даже покаяться некому, не с кем поделиться своими откровениями.
Смахивая жгучие слезы обиды и отчаяния, она приподняла голову и вдруг увидела, что в проеме дверей стоит Мэттью.
— Привет, — с напускной беззаботностью поздоровалась она. — Я и не заметила, что ты тут торчишь.
— Что-то ты сегодня рано встала.
— Да, не спалось.
Вынув из лежавшей на столе пачки «Мальборо» сигарету, он неспешно закурил.
— Ты была так погружена в свои мысли, что я не решился тебя тревожить.
— Вот как? Да, я пыталась придумать комментарий к фильму, который мы сняли в Европе. Почему-то ничего толкового в голову не лезет.
— Тебя ведь что-то гложет, Джен, да? — участливо спросил Мэттью. — Кроме комментария к фильму.
Она отвела глаза в сторону.
— Что с тобой?
Дженнин покачала головой:
— Ничего. Все в порядке.
— Тебе станет легче, если ты расскажешь.
— Я же сказала, Мэттью, все в порядке. — В ее голосе прозвучали раздраженные нотки.
Он пожал плечами:
— Что ж, дело твое.
Некоторое время они сидели, молча попивая кофе.
— Пожалуй, я пойду приму душ, — сказала она наконец и встала.
— Джен, зря ты так.
Дженнин обернулась и по его взгляду поняла: Мэттью ждет от нее ответа.
— Не сейчас, Мэттью, — сказала она. — Пожалуйста.
— А когда? Разговор ведь давно назрел, Джем. С тобой творится что-то неладное, и я хочу понять, в чем дело. Я ведь хочу помочь тебе, Джен.
— Позже поговорим.
— Нет! — выкрикнул он, напугав ее. — Ты всегда так говоришь, и все на этом кончается. Я уже больше месяца пытаюсь достучаться до твоего разума, но ты всякий раз ускользаешь. Давай поговорим сейчас. Я настаиваю!
Дженнин провела рукой по своим волосам и устало вздохнула.
— Что мне делать, Джен? Как убедить тебя выслушать меня?
Она снова пристроилась на диване и закрыла лицо руками.
— Послушай, — в его голосе прозвучала мольба, — ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь. Неужели ты не понимаешь, что так продолжаться не может? Я хочу, чтобы мы с тобой превратились в одно целое, хочу жить твоей жизнью. Делить с тобой все тяготы и радости. Ну почему ты меня избегаешь?
— Это правда, Мэттью? — прошептала она. — Ты и в самом деле хочешь жить моей жизнью?
— Дженнин! — только и произнес он, уловив в ее голосе иронию.
— Послушай, Мэттью. — Она опустила руки и посмотрела ему в глаза. — Давай не будем больше притворяться, хорошо? У нас с тобой нет будущего, и мы оба это прекрасно знаем. Так что хватит лицемерить.
Лицо Мэттью вытянулось.
— Но… почему?
— Я не люблю тебя, Мэттью. И я никогда не смогу тебя полюбить, хотя, видит Бог, я пыталась. Ничего не выйдет.
— Но ведь мы прожили вместе совсем недолго.
— Это не имеет значения. Ничего не получится, я это точно знаю.
— Получится, если мы оба постараемся.
— Нет, Мэттью, это невозможно. И ты должен сам это понять, если посмотришь правде в глаза.
— У тебя есть кто-то другой?
— Нет, Мэттью беспомощно развел руками.
— Тогда я отказываюсь тебя понимать.
— Здесь нечего понимать, Мэттью. Все очень просто: я не люблю тебя и не хочу продолжать эту агонию.
— Но ведь я тебя люблю, — сказал он.
— Нет, — покачала головой Дженнин. — Ты только повторяешь, что меня любишь, хотя мы оба знаем: это не правда. И наша с тобой совместная жизнь — сплошное притворство.
Мэттью отвернулся и посмотрел в сторону. Вид у него был вконец убитый.
— Значит, ты хочешь, чтобы я ушел? — промолвил он.
Его голос предательски задрожал.
— Да, — жестко сказала Дженнин.
Мэттью почувствовал, как в горле встал комок.
— И когда? — с трудом выдавил он.
— Как только сможешь.
— Вот так, значит, взять и бесповоротно уйти?
Дженнин пожала плечами:
— Да.
— Но мне некуда идти!
— Можешь пожить у друзей.
Глядя на ее холодное лицо, Мэттью почувствовал, что кровь в его жилах вскипает.
— Тебе и в самом деле наплевать на меня, да, Джен?
Абсолютно безразлично, что со мной будет?
— Нет, Мэттью, твоя судьба мне вовсе не безразлична, — ответила Дженнин, отводя глаза. — И ты это сам отлично знаешь.
— Нет, Джен, — сказал он. — Я знаю только, что впервые рядом с тобой человек, который тебя любит и хочет о тебе заботиться, а ты выставляешь его вон. Так с близкими не поступают.
— Ну хорошо, — вздохнула она. — Но ведь я уже сказала: я не люблю тебя.
Мэттью встал, его щеки побагровели.
— Я понимаю, Джен, — медленно проговорил он. — Ты никогда ко мне ничего не испытывала. Ты просто использовала меня для удовлетворения своих прихотей. Ты ведь любишь только себя, верно? А теперь, когда я тебе больше не нужен, ты выбрасываешь меня, как надоевшую игрушку. Мне жаль тебя, Дженнин, мало того, что ты трусиха, так ты еще и настоящая дрянь! Холодная и расчетливая стерва. Тебе никогда не видать счастья в жизни. Никогда!
Дженнин понуро уставилась на свои коленки. Слова Мэттью безжалостно хлестали ее по щекам. Да, она трусиха, и вдобавок, по большому счету, ей действительно наплевать на него.
— Ты же больная! — выкрикнул Мэттью, брызгая слюной. — Ты хоть сама это понимаешь?
Увидев испуг, промелькнувший в ее глазах, он разразился демоническим хохотом.
— Да, — неумолимо продолжал он. — И ты сама знаешь, что больная. Что, тебе и на это наплевать?
— Мэттью, прошу тебя, — прошептала Дженнин. — Ты сам не понимаешь, что говоришь.
— О нет! — вскричал он. — Уж я-то отлично все понимаю. Я ведь знаю тебя как облупленную, Джен. Мне известно про тебя все. Вот почему я знаю, как тяжело ты больна.
Тебе лечиться надо.
Дженнин заколотило, к горлу подступила тошнота.
— Я… не понимаю, о чем ты говоришь, — еле слышно прошептала она.
— Ты все прекрасно понимаешь, — безжалостно отрезал Мэттью. — Я уже давно за тобой слежу, и кому, как не мне, знать, почему ты так испугалась, когда я сказал, что ты больна. Ты ведь все поняла, да, Джон? Но несмотря на всю эту мерзость и твое душевное уродство, я все равно тебя люблю.
— Замолчи, Мэтт! — из последних сил выкрикнула Дженнин. — Замолчи, слышишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106