Пусть ты сама не в состоянии сочинить такое, но быть источником, первопричиной… тоже приятно.
К дому Джули ее все же не тянуло. После завтрака Энни переехала через мост на такси и отправилась обратно в город пешком, наслаждаясь одиночеством и соленым морским ветром.
Едучи к дому Джули в одиночку, Дункан чувствовал себя не в своей тарелке. Энни всегда, куда бы они ни направлялись, заботилась о путях и средствах передвижения, она всегда помнила обратную дорогу. Дункан хотел посвятить все свои мысли живой Джули и Джульетте из песен. Он собирался по дороге прослушать альбом дважды: сначала в принятом порядке, а второй раз в первоначально задуманной Такером Кроу последовательности, о которой упомянул в своем интервью звукооператор. Но теперь пришлось переключить внимание на городскую транспортную сеть. Насколько он мог судить, ему следовало отправиться от Пауэлл-стрит поездом «красной» линии и доехать до Норт-Беркли. Звучит – проще некуда, но на платформе оказалось, что он не в состоянии отличить «красный» поезд от «некрасного». Спросить кого-нибудь – исключено. Сразу станет ясно, что он здесь чужак, а это совершенно недопустимо. В Риме или Париже – еще куда ни шло, даже в Лондоне еще туда-сюда, но здесь, где произошли события, значившие для него так много… Таким образом он и оказался в поезде «желтой» линии, на котором доехал до Рокриджа, прежде чем понял, что заблудился. Пришлось вернуться до Девятнадцатой – Окленд.
Что вдруг стряслось с Энни? Да, он всегда знал, что она предана Такеру Кроу в гораздо меньшей степени, чем он, но в последние годы она вроде бы начала наверстывать упущенное. Иной раз, возвращаясь домой, он заставал ее слушающей песню «Ты и твой гламур», хотя и не в «чернушной» подпольной версии, в завершение которой Такер разнес свою гитару в мелкие щепки. Надо признать, что звук этой записи несколько расплывался, а в конце вылезал какой-то пьяный тип с воплем «Рок-н-ролл!». Но по злости, страсти и страданию эта запись превосходила все возможное. Дункан попытался убедить себя, что решение Энни вполне оправданно и объяснимо, но обиды своей подавить не смог. А главное – он заблудился! Пускай и временно.
Прибытие в Норт-Беркли стало для Дункана событием настолько значительным, что он позволил себе справиться о дороге к Эдит-стрит. Ничего страшного, ведь даже местный может не ориентироваться в спальном захолустье. Правда, как только он открыл рот, женщина, к которой он обратился с вопросом, радостно выложила ему, что по окончании колледжа год стажировалась в Кенсингтоне (Западный Лондон).
Против ожидания Дункана, улицы сонного местечка оказались длиннющими, то и дело взбегали на холмы и ныряли в лощины. К цели он вышел взмокшим и усталым, во рту пересохло, а мочевой пузырь лопался, требуя внимания к пошлой физиологии. Вне всякого сомнения, соображай он лучше, задержался бы возле станции, чтобы попить и заскочить в туалет. Однако случалось ему терпеть и жажду, и потребность в посещении туалета. И уж конечно, никогда Дункану не приходила в голову мысль вломиться в чужое жилище.
Возле номера 1131 по Эдит-стрит на мостовой, привалившись спиной к проволочной изгороди, расположился молодой человек, почти подросток, поза которого как будто предупреждала Дункана о недопустимости дальнейшего продвижения. Осознав, что Дункан заявился полюбоваться именно этим домом, парень встал, тряхнул длинными засаленными космами, небрежным жестом смахнул излишек пыли с задницы и выставил в сторону пришельца подбородок, подернутый пуховым намеком на бороденку.
– Йо, – изрек он вполголоса.
Дункан хрипло откашлялся. Оформить ответное приветствие на том же уровне у него не хватило духу, однако, чтобы подчеркнуть неформальный уровень общения, он все же вместо чуть не сорвавшегося с языка «Привет!» выдавил «Хай!».
– Отъехали, – парень кивнул в сторону дома. – Должно быть, на Восточный берег. В Хэмптоне… или еще какую-то сраную дыру навроде того.
– А-а… Ну что же…
– Ты из их компашки?
– А? Нет-нет, я просто… Ну, в общем, я, знаешь, изучаю Кроу… Вот, оказался поблизости – дай, думаю…
– А ты, часом, не из Англии?
Дункан кивнул.
– Приперся из самой Англии, чтобы глянуть, куда Кроу булыганом метил? – Парень засмеялся, так что Дункан тоже выдавил из себя подобие смеха.
– Нет-нет. Ха-ха… Нет, я так… У меня дела в городе, ну я и… А ты?
– «Джульетта» – мой любимый альбом.
Дункан кивнул. Как ученый муж и лектор он мог бы отметить логическую непоследовательность ответа, но как фанат Такера Кроу вполне понимал собрата. Хотя в деталях – к примеру, это относилось к отдыху под забором – с ним и расходился. Дункан собирался «бросить взгляд», прикинуть траекторию полета камней, сделать один-два снимка и мирно покинуть мемориал своего кумира. Парень же, похоже, рассматривал это место как источник духовной энергии, способствующий достижению чуть ли не нирваны.
– Я тут уж раз в шестой или седьмой, – сообщил парень. – И каждый раз балдею по новой.
– Понимаю, – неискренне кивнул Дункан. То ли он уже «старик», то ли виновато английское воспитание, но «балдеть» или «тащиться» его вовсе не подмывало, да он к этому и не стремился. Дом как дом, приличный среднестатистический коттеджик, не какой-нибудь Тадж-Махал. К тому же мочевой пузырь уже подпирал макушку.
– Слушай, ты не знаешь… Как тебя зовут, кстати?
– Элиот.
– Меня Дункан.
– Хай, Дункан.
– Слушай, Элиот, где тут ближайший «Старбакс» или кафешка какая-нибудь? Мне срочно надо в туалет.
– Ха! – отозвался парень.
Дункан уставился на него. Что, интересно, означает этот ответ?
– Есть тут одна уборная, совсем рядом. Хотя я, типа, решил там больше не показываться.
– Но мне-то это не возбраняется?
– Как поглядеть. Все равно получается, что я нарушу свое обещание…
– Понимаю. Хотя и не понимаю, какую клятву может спровоцировать туалет. Жаль, что не могу тебе помочь разрешить эту этическую дилемму.
Парень хохотнул:
– Ну вы, англичане, и загибаете. «Этическая дилемма». Здорово.
Дункан не стал его разубеждать, хотя и мелькнула у него мысль, что немногие из его учеников, студентов и собеседников в родной стране смогли бы не то что понять, а и правильно выговорить это словосочетание.
– Значит, ты мне не поможешь.
– Ну… Отчего же. Я тебе могу сказать, как туда попасть, а сам не пойду. Согласен?
– Да, честно говоря, и незачем тебе со мной-то…
– Точно. Значит, так… Ближайший туалет там. – Парень кивнул в сторону дома Джули.
– Логично, – нетерпеливо поморщился Дункан. – Но мне-то что с того?
– Я знаю, где они прячут ключ.
– Не может быть!
– Знаю. Я им раза три уже пользовался. Однажды даже под душ влез. А пару раз так… на экскурсию ходил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
К дому Джули ее все же не тянуло. После завтрака Энни переехала через мост на такси и отправилась обратно в город пешком, наслаждаясь одиночеством и соленым морским ветром.
Едучи к дому Джули в одиночку, Дункан чувствовал себя не в своей тарелке. Энни всегда, куда бы они ни направлялись, заботилась о путях и средствах передвижения, она всегда помнила обратную дорогу. Дункан хотел посвятить все свои мысли живой Джули и Джульетте из песен. Он собирался по дороге прослушать альбом дважды: сначала в принятом порядке, а второй раз в первоначально задуманной Такером Кроу последовательности, о которой упомянул в своем интервью звукооператор. Но теперь пришлось переключить внимание на городскую транспортную сеть. Насколько он мог судить, ему следовало отправиться от Пауэлл-стрит поездом «красной» линии и доехать до Норт-Беркли. Звучит – проще некуда, но на платформе оказалось, что он не в состоянии отличить «красный» поезд от «некрасного». Спросить кого-нибудь – исключено. Сразу станет ясно, что он здесь чужак, а это совершенно недопустимо. В Риме или Париже – еще куда ни шло, даже в Лондоне еще туда-сюда, но здесь, где произошли события, значившие для него так много… Таким образом он и оказался в поезде «желтой» линии, на котором доехал до Рокриджа, прежде чем понял, что заблудился. Пришлось вернуться до Девятнадцатой – Окленд.
Что вдруг стряслось с Энни? Да, он всегда знал, что она предана Такеру Кроу в гораздо меньшей степени, чем он, но в последние годы она вроде бы начала наверстывать упущенное. Иной раз, возвращаясь домой, он заставал ее слушающей песню «Ты и твой гламур», хотя и не в «чернушной» подпольной версии, в завершение которой Такер разнес свою гитару в мелкие щепки. Надо признать, что звук этой записи несколько расплывался, а в конце вылезал какой-то пьяный тип с воплем «Рок-н-ролл!». Но по злости, страсти и страданию эта запись превосходила все возможное. Дункан попытался убедить себя, что решение Энни вполне оправданно и объяснимо, но обиды своей подавить не смог. А главное – он заблудился! Пускай и временно.
Прибытие в Норт-Беркли стало для Дункана событием настолько значительным, что он позволил себе справиться о дороге к Эдит-стрит. Ничего страшного, ведь даже местный может не ориентироваться в спальном захолустье. Правда, как только он открыл рот, женщина, к которой он обратился с вопросом, радостно выложила ему, что по окончании колледжа год стажировалась в Кенсингтоне (Западный Лондон).
Против ожидания Дункана, улицы сонного местечка оказались длиннющими, то и дело взбегали на холмы и ныряли в лощины. К цели он вышел взмокшим и усталым, во рту пересохло, а мочевой пузырь лопался, требуя внимания к пошлой физиологии. Вне всякого сомнения, соображай он лучше, задержался бы возле станции, чтобы попить и заскочить в туалет. Однако случалось ему терпеть и жажду, и потребность в посещении туалета. И уж конечно, никогда Дункану не приходила в голову мысль вломиться в чужое жилище.
Возле номера 1131 по Эдит-стрит на мостовой, привалившись спиной к проволочной изгороди, расположился молодой человек, почти подросток, поза которого как будто предупреждала Дункана о недопустимости дальнейшего продвижения. Осознав, что Дункан заявился полюбоваться именно этим домом, парень встал, тряхнул длинными засаленными космами, небрежным жестом смахнул излишек пыли с задницы и выставил в сторону пришельца подбородок, подернутый пуховым намеком на бороденку.
– Йо, – изрек он вполголоса.
Дункан хрипло откашлялся. Оформить ответное приветствие на том же уровне у него не хватило духу, однако, чтобы подчеркнуть неформальный уровень общения, он все же вместо чуть не сорвавшегося с языка «Привет!» выдавил «Хай!».
– Отъехали, – парень кивнул в сторону дома. – Должно быть, на Восточный берег. В Хэмптоне… или еще какую-то сраную дыру навроде того.
– А-а… Ну что же…
– Ты из их компашки?
– А? Нет-нет, я просто… Ну, в общем, я, знаешь, изучаю Кроу… Вот, оказался поблизости – дай, думаю…
– А ты, часом, не из Англии?
Дункан кивнул.
– Приперся из самой Англии, чтобы глянуть, куда Кроу булыганом метил? – Парень засмеялся, так что Дункан тоже выдавил из себя подобие смеха.
– Нет-нет. Ха-ха… Нет, я так… У меня дела в городе, ну я и… А ты?
– «Джульетта» – мой любимый альбом.
Дункан кивнул. Как ученый муж и лектор он мог бы отметить логическую непоследовательность ответа, но как фанат Такера Кроу вполне понимал собрата. Хотя в деталях – к примеру, это относилось к отдыху под забором – с ним и расходился. Дункан собирался «бросить взгляд», прикинуть траекторию полета камней, сделать один-два снимка и мирно покинуть мемориал своего кумира. Парень же, похоже, рассматривал это место как источник духовной энергии, способствующий достижению чуть ли не нирваны.
– Я тут уж раз в шестой или седьмой, – сообщил парень. – И каждый раз балдею по новой.
– Понимаю, – неискренне кивнул Дункан. То ли он уже «старик», то ли виновато английское воспитание, но «балдеть» или «тащиться» его вовсе не подмывало, да он к этому и не стремился. Дом как дом, приличный среднестатистический коттеджик, не какой-нибудь Тадж-Махал. К тому же мочевой пузырь уже подпирал макушку.
– Слушай, ты не знаешь… Как тебя зовут, кстати?
– Элиот.
– Меня Дункан.
– Хай, Дункан.
– Слушай, Элиот, где тут ближайший «Старбакс» или кафешка какая-нибудь? Мне срочно надо в туалет.
– Ха! – отозвался парень.
Дункан уставился на него. Что, интересно, означает этот ответ?
– Есть тут одна уборная, совсем рядом. Хотя я, типа, решил там больше не показываться.
– Но мне-то это не возбраняется?
– Как поглядеть. Все равно получается, что я нарушу свое обещание…
– Понимаю. Хотя и не понимаю, какую клятву может спровоцировать туалет. Жаль, что не могу тебе помочь разрешить эту этическую дилемму.
Парень хохотнул:
– Ну вы, англичане, и загибаете. «Этическая дилемма». Здорово.
Дункан не стал его разубеждать, хотя и мелькнула у него мысль, что немногие из его учеников, студентов и собеседников в родной стране смогли бы не то что понять, а и правильно выговорить это словосочетание.
– Значит, ты мне не поможешь.
– Ну… Отчего же. Я тебе могу сказать, как туда попасть, а сам не пойду. Согласен?
– Да, честно говоря, и незачем тебе со мной-то…
– Точно. Значит, так… Ближайший туалет там. – Парень кивнул в сторону дома Джули.
– Логично, – нетерпеливо поморщился Дункан. – Но мне-то что с того?
– Я знаю, где они прячут ключ.
– Не может быть!
– Знаю. Я им раза три уже пользовался. Однажды даже под душ влез. А пару раз так… на экскурсию ходил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71