Качества, которые нам как ее родителям, пришлось выработать в себе, — это терпение, настойчивость и еще большее терпение.
В первое время дисциплина была достаточно проста. Большую часть своего времени я делала то, что было для нас естественным. Я научила Джоан золотому правилу. Телевизор отсутствовал в жизни Джоан 99 % времени ее бодрствования. Я приспособилась к ритму ее дня и, по возможности, не настаивала на том, чтобы она следовала созданному мной графику.
Я также позволила ей контролировать события, постепенно, шаг за шагом выстраивая перед ней все, что мы будем делать вне дома. Например, я поясняла ей: «Мы пойдем и наденем на тебя пальто, откроем дверь квартиры, спустимся вниз по ступеням, откроем дверь машины, пристегнем ремни безопасности и т. д.» Когда Джоан повзрослела, я работала четыре или пять часов в день один или два раза в неделю. Я пела ей одну и ту же «песенку про грядущий день». Я снова и снова прорабатывала наше расписание в машине, чтобы в конце концов Джоан знала, чего ей следует ожидать. Мы также говорили «бай-бай, увидимся снова» местам, которые она не хотела покидать, например детской площадке. Долгие процедуры, вроде закупок в бакалейной лавке, я старалась сократить и просто совершала их чаще. Когда Джоан расстраивалась или вела себя неадекватно, я делала то, что называла «покидаем корабль». Это означало немедленный, без гнева, уход из бакалейной лавки, плавательного бассейна, библиотеки, ресторана или парка. Джоан редко повторяла свои представления в одном и том же месте.
Кроме того, я позволяла Джоан делать то, что, к моему удивлению, матери других детей называли «безумием». Джоан рисовала пальцем, создавая блистательные картины; копалась в грязи; играла в моих кухонных шкафах; одевалась в стильные разноцветные комбинированные наряды; пользовалась тупыми ножницами и маркерами; готовила вместе со мной; играла в бесконечные переодевания и часто принимала ванну в воде, которую, признаюсь, я подкрашивала красками для пасхальных яиц. Просто я решила для себя, что всегда смогу вымыть ее или переодеть, чем бы она перед этим ни занималась.
Со временем гнев Джоан подчинил себе ее немалые интеллектуальные и психические способности. К нашему огромному сожалению, ее гнев не позволял ей участвовать в том, что принесло бы ей столь необходимое для нее ощущение счастья, удовлетворения сделанным и реализации себя. Уроки жизни для Джоан проходили трудно и быстро и повторялись до тех пор, пока она их не усваивала.
Я знаю, Джоан всегда чувствовала себя изгнанной, оставленной без поддержки, нелюбимой и непонимаемой. Мы рано поняли, что никакая любовь или понимание с нашей стороны не изменят ее восприятия. Мы сумели понять, что, независимо от того, что мы будем делать, мы не сможем сделать нашего ребенка способным к взаимодействию, адаптивным, чувствующим любовь и понимание. Она была одинока и просто не имела себе равных.
Это был ребенок, который в десять лет под моим руководством прочел книги «Черный, как я», «Вокруг света за восемьдесят дней», «Дочери принцессы Султаны» и «Прокламацию об освобождении» Линкольна. Это ребенок, которого я учила религиозной терпимости, объясняя ей основы и глубинный смысл основных мировых религий. Это ребенок, не придающий значения расе и цвету кожи.
Джоан вела битву с внутренним «толкни меня — я тебя потяну». Середины не существовало. Она была то эмоционально хрупкой, то мощной; то неуправляемой, то исполненной самоконтроля; то непонимающей, то просветленной; то инертной, то энергичной. Она бросалась из одного состояния в другое в течение очень небольших промежутков времени. Она могла возвратиться к манере поведения, которая была свойственна ей несколько лет назад, и при этом вести интеллектуальную беседу о текущих событиях.
Одной из тех вещей, которые я ввела еще в ее раннем детстве и благодаря которым, видимо, и сумела все-таки не сойти с ума, было время покоя. Этот промежуток времени я выбирала сама, на протяжении многих лет его длительность и место в нашем ежедневном расписании менялись. Джоан могла заниматься в своей комнате любой безопасной деятельностью, пока вела себя тихо. Долгое время у нас были детские ворота, которыми служила дверь между нашей спальней и кабинетом. Это маленькое препятствие останавливало все — от едва научившейся ходить малышки до буйного тинэйджера, — не допуская никого в мое королевство безмятежного здравомыслия. Другим спасительным временем, когда она подросла, стал период под названием «ты горишь?». В этот промежуток времени, если ребенок не горел в буквальном смыле слова (позже мы включили сюда и случаи сильного кровотечения), Джоан не имела права чем-либо мешать родителю. Это правило действует по сей день».
Джоан также была невероятно чувствительной духовно. И это могло бы стать настоящим кошмаром для нее и ее родителей, однако они не стали придавать этому слишком большого значения (чтобы и Джоан это не пришло в голову) и с самого начала уделили особое внимание этической стороне вопроса — например, ты должна уважать частную жизнь других людей; нельзя «входить» в разум другого человека, не получив на это его или ее согласия.
Гнев является как ахиллесовой пятой (ослабляющей характеристикой), так и Божьим даром (самой сильной чертой) для Новых Детей.
Праведный гнев усиливает мощь нашей энергии, побуждает нас наводить порядок и доводить дело до конца. Ярость — это не то же самое, что гнев. Ярость — это подавленный или сдержанный эмоциональный багаж (неоконченное дело), который может проявиться только в том случае, если произойдет «перегревание» гнева. Ярость несет в себе наибольшую опасность насилия. Специфичность гнева, разнообразие путей, которыми он может быть проявлен, дает представителям пятой расы многочисленные возможности его использования. Поскольку несущий его энергетический поток горяч и динамичен, эти люди обычно обладают мотивациями исключительной силы и вдохновляются любым действием, к которому они приступают. Они прирожденные лидеры, инициаторы и потрясатели основ. Зажгите их огонь — и они изменят этот мир.
Однако не все дети проявляют гнев именно как гнев. Многие боятся этого или не знают, как это сделать в конструктивной форме, например убирая в доме, работая в саду, участвуя в общественных проектах и занимаясь уборкой мусора в «патрулях чистоты», работая с гончарным кругом — т. е. занимаясь физическим трудом, требующим, что очень важно, определенной нагрузки. Гнев, не находящий себе выхода, может перерасти в депрессию.
Согласно данным медицинской статистики на апрель 2004 года, около десяти миллионов детей в США находились на медикаментозном лечении, пытаясь избавиться от депрессии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
В первое время дисциплина была достаточно проста. Большую часть своего времени я делала то, что было для нас естественным. Я научила Джоан золотому правилу. Телевизор отсутствовал в жизни Джоан 99 % времени ее бодрствования. Я приспособилась к ритму ее дня и, по возможности, не настаивала на том, чтобы она следовала созданному мной графику.
Я также позволила ей контролировать события, постепенно, шаг за шагом выстраивая перед ней все, что мы будем делать вне дома. Например, я поясняла ей: «Мы пойдем и наденем на тебя пальто, откроем дверь квартиры, спустимся вниз по ступеням, откроем дверь машины, пристегнем ремни безопасности и т. д.» Когда Джоан повзрослела, я работала четыре или пять часов в день один или два раза в неделю. Я пела ей одну и ту же «песенку про грядущий день». Я снова и снова прорабатывала наше расписание в машине, чтобы в конце концов Джоан знала, чего ей следует ожидать. Мы также говорили «бай-бай, увидимся снова» местам, которые она не хотела покидать, например детской площадке. Долгие процедуры, вроде закупок в бакалейной лавке, я старалась сократить и просто совершала их чаще. Когда Джоан расстраивалась или вела себя неадекватно, я делала то, что называла «покидаем корабль». Это означало немедленный, без гнева, уход из бакалейной лавки, плавательного бассейна, библиотеки, ресторана или парка. Джоан редко повторяла свои представления в одном и том же месте.
Кроме того, я позволяла Джоан делать то, что, к моему удивлению, матери других детей называли «безумием». Джоан рисовала пальцем, создавая блистательные картины; копалась в грязи; играла в моих кухонных шкафах; одевалась в стильные разноцветные комбинированные наряды; пользовалась тупыми ножницами и маркерами; готовила вместе со мной; играла в бесконечные переодевания и часто принимала ванну в воде, которую, признаюсь, я подкрашивала красками для пасхальных яиц. Просто я решила для себя, что всегда смогу вымыть ее или переодеть, чем бы она перед этим ни занималась.
Со временем гнев Джоан подчинил себе ее немалые интеллектуальные и психические способности. К нашему огромному сожалению, ее гнев не позволял ей участвовать в том, что принесло бы ей столь необходимое для нее ощущение счастья, удовлетворения сделанным и реализации себя. Уроки жизни для Джоан проходили трудно и быстро и повторялись до тех пор, пока она их не усваивала.
Я знаю, Джоан всегда чувствовала себя изгнанной, оставленной без поддержки, нелюбимой и непонимаемой. Мы рано поняли, что никакая любовь или понимание с нашей стороны не изменят ее восприятия. Мы сумели понять, что, независимо от того, что мы будем делать, мы не сможем сделать нашего ребенка способным к взаимодействию, адаптивным, чувствующим любовь и понимание. Она была одинока и просто не имела себе равных.
Это был ребенок, который в десять лет под моим руководством прочел книги «Черный, как я», «Вокруг света за восемьдесят дней», «Дочери принцессы Султаны» и «Прокламацию об освобождении» Линкольна. Это ребенок, которого я учила религиозной терпимости, объясняя ей основы и глубинный смысл основных мировых религий. Это ребенок, не придающий значения расе и цвету кожи.
Джоан вела битву с внутренним «толкни меня — я тебя потяну». Середины не существовало. Она была то эмоционально хрупкой, то мощной; то неуправляемой, то исполненной самоконтроля; то непонимающей, то просветленной; то инертной, то энергичной. Она бросалась из одного состояния в другое в течение очень небольших промежутков времени. Она могла возвратиться к манере поведения, которая была свойственна ей несколько лет назад, и при этом вести интеллектуальную беседу о текущих событиях.
Одной из тех вещей, которые я ввела еще в ее раннем детстве и благодаря которым, видимо, и сумела все-таки не сойти с ума, было время покоя. Этот промежуток времени я выбирала сама, на протяжении многих лет его длительность и место в нашем ежедневном расписании менялись. Джоан могла заниматься в своей комнате любой безопасной деятельностью, пока вела себя тихо. Долгое время у нас были детские ворота, которыми служила дверь между нашей спальней и кабинетом. Это маленькое препятствие останавливало все — от едва научившейся ходить малышки до буйного тинэйджера, — не допуская никого в мое королевство безмятежного здравомыслия. Другим спасительным временем, когда она подросла, стал период под названием «ты горишь?». В этот промежуток времени, если ребенок не горел в буквальном смыле слова (позже мы включили сюда и случаи сильного кровотечения), Джоан не имела права чем-либо мешать родителю. Это правило действует по сей день».
Джоан также была невероятно чувствительной духовно. И это могло бы стать настоящим кошмаром для нее и ее родителей, однако они не стали придавать этому слишком большого значения (чтобы и Джоан это не пришло в голову) и с самого начала уделили особое внимание этической стороне вопроса — например, ты должна уважать частную жизнь других людей; нельзя «входить» в разум другого человека, не получив на это его или ее согласия.
Гнев является как ахиллесовой пятой (ослабляющей характеристикой), так и Божьим даром (самой сильной чертой) для Новых Детей.
Праведный гнев усиливает мощь нашей энергии, побуждает нас наводить порядок и доводить дело до конца. Ярость — это не то же самое, что гнев. Ярость — это подавленный или сдержанный эмоциональный багаж (неоконченное дело), который может проявиться только в том случае, если произойдет «перегревание» гнева. Ярость несет в себе наибольшую опасность насилия. Специфичность гнева, разнообразие путей, которыми он может быть проявлен, дает представителям пятой расы многочисленные возможности его использования. Поскольку несущий его энергетический поток горяч и динамичен, эти люди обычно обладают мотивациями исключительной силы и вдохновляются любым действием, к которому они приступают. Они прирожденные лидеры, инициаторы и потрясатели основ. Зажгите их огонь — и они изменят этот мир.
Однако не все дети проявляют гнев именно как гнев. Многие боятся этого или не знают, как это сделать в конструктивной форме, например убирая в доме, работая в саду, участвуя в общественных проектах и занимаясь уборкой мусора в «патрулях чистоты», работая с гончарным кругом — т. е. занимаясь физическим трудом, требующим, что очень важно, определенной нагрузки. Гнев, не находящий себе выхода, может перерасти в депрессию.
Согласно данным медицинской статистики на апрель 2004 года, около десяти миллионов детей в США находились на медикаментозном лечении, пытаясь избавиться от депрессии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49