Большой Джонни, проследивший также и за этим, пошел к главному зданию и исчез в дверях.
Индейцы въехали на территорию агентуры. Вместе с ними прибежала и черная собака. Тобиаса здесь знали, и постовой, пропустив их, больше уже не обращал на них внимания. Они пустили своих лошадей в загон, затем Тобиас направился не к центральному входу главного здания, где царила необычайная суета, а к маленькой боковой двери. Через нее оба индейца вошли в полутемный тамбур, оттуда попали в неожиданно просторную комнату для приезжающих. На одном из двух грубо сколоченных столов уютно светила керосиновая лампа. Снаружи надвигались сумерки, а единственное окошко помещения было очень мало и к тому же завешено, так что почти не пропускало света. На полках вдоль стен были расставлены кувшины, миски, кружки, горшки. С правой стороны в углу находилась плита. Там, спиной к вошедшим, стоял Большой Джонни. Рядом с ним в углу — большое старое ружье.
Индейцы подошли к пристенной скамье, расположенной в противоположном от плиты углу, и уселись. Охитика забился под скамью.
Спокойное поведение гостей, кажется, было Джонни по душе. Он только что бросил на сковороду, где обжаривались куски мяса, большой кусок жира. Сало растопилось, заскворчило.
Когда антрекоты достаточно прожарились, Джонни повернулся к индейцам, которые молча курили свои трубки, взял с полки три деревянные тарелки и, прихватив с плиты сковороду, подошел к ним. Расставив со стуком тарелки, он опустился на табуретку, которая казалась слишком мала для его массивной фигуры, достал нож и положил по куску мяса на тарелки своих гостей.
— Это я поджарил для себя, — сказал он сиплым голосом, — но вы можете тоже принять участие. Расскажи-ка что-нибудь, Тобиас!
— Я не знаю ничего нового, — пробормотал себе под нос делавар. — Как живешь ты? Хорошая у тебя служба?
Хозяин доверительно перегнулся через стол:
— Служба?! Да здесь только одно настоящее дело — поставки индейцам агентуры… чем и занимается этот Фредди — Рэд Фокс. Ему теперь не надо искать золота, он зарабатывает за неделю больше, чем бедный золотоискатель за целый год. Но мне не перепало от него ни доллара. Собака! И вы думаете, я долго буду на него спокойно смотреть?
— Тебе надо сообщить об этом агенту, — посоветовал делавар.
— Чистенькому офицеру, которого тут никогда не бывает? Ой, боюсь обожжешься на этом деле! — Хозяин изобразил на лице сомнение. — Рэд Фокс, между нами говоря, это — подлец, он в любой момент может прикончить. Нет, парни, это опасно. Надо подождать. Меж тем и моя добыча понемногу округлится. Сюда каждый с удовольствием заезжает, а если холодно, так и выпьет побольше, что белые, что краснокожие.
— Дакотам же пить строго запрещено.
Хозяин только усмехнулся.
— Ну, мне-то что за дело, за это платят лагерным полицейским! Они как раз болтаются тут, вождь Кровавый Томагавк со своей компанией, — продолжал он. — Явились к Рэду Фоксу жаловаться на плохое снабжение.
— Шонка тоже тут? — допытывался Тобиас.
— Шонка всегда тут. При Рэде Фоксе состоит Шонка.
— Значит, мне не стоит соваться к Фредди.
— Не стоит, ничего хорошего не выйдет. Может быть, ты уладишь дело с кем-нибудь другим? О чем речь-то?
— Мне надо сообщить о своем друге Гарри.
— Гарри? Тот, кто напал на колонну с оружием и взорвал форт на Найобрэре? — Хозяин внимательно посмотрел на дакоту.
— Да, — с улыбкой подтвердил Тобиас.
— Тот, который был в плену? Много ли дашь, чтобы побыстрее провернуть дело? Ведь надо потратиться на выпивку для секретаря. А секретарь как раз здесь.
— Доллары он получит. И лучше через тебя.
— Что ж, в порядке одолжения могу. Давай мне всё!
Тобиас достал бумагу.
— Ему надо только расписаться, что он согласен, чтобы Гарри — Токей Ито отправился в свое племя.
— Это не составит труда. — Хозяин взял документ и вышел.
Прошло немного времени и он вернулся.
— Досадно, — сказал он и с сожалением пожал плечами. — Чарли не оказалось на месте. Придется еще подождать.
Перед домом послышались голоса. Дверь распахнулась, и ворвался холодный воздух. Ввалилось с полдюжины хорошо вооруженных, одетых в кожу и меха людей в пестрых шейных платках. Дакота узнал среди них канадца Луи и коротконосого Пита.
— Хэлло, Джонни! — приветствовали новые гости хозяина; тот поднялся — неторопливо, с сознанием собственного достоинства. — Выпить поскорей! И чего-нибудь поесть!
Мужчины гулко затопали по дощатому полу. Тепло, запах виски и жареного мяса привели их в хорошее настроение.
— Быстро, Джонни! Быстро, Джонни! — притоптывая в такт, нараспев выкрикивали они.
Джонни принес четыре больших копченых медвежьих окорока.
— Хэлло, джентльмены! Не кажется ли вам, что я здесь угощаю вас получше, чем Фредди своих краснокожих?
Мужчины засмеялись еще громче. Луи подбросил кверху свою бобровую шапку, показав давно не стриженные черные волосы.
— Джонни-Жан, брат мой! — крикнул он с непривычным для окружающих французским акцентом. — Хорошо накорми нас! Иначе наш Пит Куцый Нос тебя самого заколет и поджарит!
Окорока были разрезаны, мужчины подналегли на них. Еще раз наполнили кружки. Хозяин сел рядом с канадцем и не отставал от гостей.
— Джонни-Жан, брат мой, — говорил Луи, не переставая жевать. — Сегодня проводы! Ты понимаешь! Вот нашему юному красавцу Филиппу дай добавку. Он мой подопечный, и ему еще надо расти и расти!
— Проводы? И что это значит? — кисло поморщился хозяин.
— Эх, мой дорогой Жан, нас увольняют. Крези Хорс разбит, война окончена, и в таких обормотах, как мы, Фредди больше не нуждается. Он гонит нас, а в книгах еще числится наше жалованье. О, мой дорогой Джонни-Жан, мир так плох. Фредди считает, что краснокожие предатели дешевле, и организовал лагерную полицию из индейцев. — Луи отхватил еще изрядный кусок окорока. — А я ухожу прочь. — И он принялся насвистывать грустный мотив. — Джонни-Жан, брат мой, тебе известно, что такое Канада?
— Там можно заработать побольше, чем здесь?
— Джонни-Жан, ты человек, которому незнакома тоска, ты не понимаешь поэзии, ты просто жирная свинья. Но мой отец был охотником и вояжером. Он сам из Франции и вот приехал в Канаду. Канада — это прекрасно!
— Да, — заметил делавар. — В Канаде еще свобода!
Предводитель вольных всадников поднял кружку, он обрадовался, что получил поддержку.
— Мой краснокожий брат, тебе знакома Канада, моя родина? Мой отец был в Канаде вояжером. Он торговал разными хорошими вещами. У него была большая лодка и мы ездили через grands lacs — Великие озера, когда я был enfant, еще совсем маленьким. Отец у меня был здоровый, мать здоровая, и жизнь наша была сплошное веселье. Краснокожие люди были нам как братья. Жизнь в Канаде прекрасна. Но зачем я ушел, mon dieu, я сделал плохо, очень плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
Индейцы въехали на территорию агентуры. Вместе с ними прибежала и черная собака. Тобиаса здесь знали, и постовой, пропустив их, больше уже не обращал на них внимания. Они пустили своих лошадей в загон, затем Тобиас направился не к центральному входу главного здания, где царила необычайная суета, а к маленькой боковой двери. Через нее оба индейца вошли в полутемный тамбур, оттуда попали в неожиданно просторную комнату для приезжающих. На одном из двух грубо сколоченных столов уютно светила керосиновая лампа. Снаружи надвигались сумерки, а единственное окошко помещения было очень мало и к тому же завешено, так что почти не пропускало света. На полках вдоль стен были расставлены кувшины, миски, кружки, горшки. С правой стороны в углу находилась плита. Там, спиной к вошедшим, стоял Большой Джонни. Рядом с ним в углу — большое старое ружье.
Индейцы подошли к пристенной скамье, расположенной в противоположном от плиты углу, и уселись. Охитика забился под скамью.
Спокойное поведение гостей, кажется, было Джонни по душе. Он только что бросил на сковороду, где обжаривались куски мяса, большой кусок жира. Сало растопилось, заскворчило.
Когда антрекоты достаточно прожарились, Джонни повернулся к индейцам, которые молча курили свои трубки, взял с полки три деревянные тарелки и, прихватив с плиты сковороду, подошел к ним. Расставив со стуком тарелки, он опустился на табуретку, которая казалась слишком мала для его массивной фигуры, достал нож и положил по куску мяса на тарелки своих гостей.
— Это я поджарил для себя, — сказал он сиплым голосом, — но вы можете тоже принять участие. Расскажи-ка что-нибудь, Тобиас!
— Я не знаю ничего нового, — пробормотал себе под нос делавар. — Как живешь ты? Хорошая у тебя служба?
Хозяин доверительно перегнулся через стол:
— Служба?! Да здесь только одно настоящее дело — поставки индейцам агентуры… чем и занимается этот Фредди — Рэд Фокс. Ему теперь не надо искать золота, он зарабатывает за неделю больше, чем бедный золотоискатель за целый год. Но мне не перепало от него ни доллара. Собака! И вы думаете, я долго буду на него спокойно смотреть?
— Тебе надо сообщить об этом агенту, — посоветовал делавар.
— Чистенькому офицеру, которого тут никогда не бывает? Ой, боюсь обожжешься на этом деле! — Хозяин изобразил на лице сомнение. — Рэд Фокс, между нами говоря, это — подлец, он в любой момент может прикончить. Нет, парни, это опасно. Надо подождать. Меж тем и моя добыча понемногу округлится. Сюда каждый с удовольствием заезжает, а если холодно, так и выпьет побольше, что белые, что краснокожие.
— Дакотам же пить строго запрещено.
Хозяин только усмехнулся.
— Ну, мне-то что за дело, за это платят лагерным полицейским! Они как раз болтаются тут, вождь Кровавый Томагавк со своей компанией, — продолжал он. — Явились к Рэду Фоксу жаловаться на плохое снабжение.
— Шонка тоже тут? — допытывался Тобиас.
— Шонка всегда тут. При Рэде Фоксе состоит Шонка.
— Значит, мне не стоит соваться к Фредди.
— Не стоит, ничего хорошего не выйдет. Может быть, ты уладишь дело с кем-нибудь другим? О чем речь-то?
— Мне надо сообщить о своем друге Гарри.
— Гарри? Тот, кто напал на колонну с оружием и взорвал форт на Найобрэре? — Хозяин внимательно посмотрел на дакоту.
— Да, — с улыбкой подтвердил Тобиас.
— Тот, который был в плену? Много ли дашь, чтобы побыстрее провернуть дело? Ведь надо потратиться на выпивку для секретаря. А секретарь как раз здесь.
— Доллары он получит. И лучше через тебя.
— Что ж, в порядке одолжения могу. Давай мне всё!
Тобиас достал бумагу.
— Ему надо только расписаться, что он согласен, чтобы Гарри — Токей Ито отправился в свое племя.
— Это не составит труда. — Хозяин взял документ и вышел.
Прошло немного времени и он вернулся.
— Досадно, — сказал он и с сожалением пожал плечами. — Чарли не оказалось на месте. Придется еще подождать.
Перед домом послышались голоса. Дверь распахнулась, и ворвался холодный воздух. Ввалилось с полдюжины хорошо вооруженных, одетых в кожу и меха людей в пестрых шейных платках. Дакота узнал среди них канадца Луи и коротконосого Пита.
— Хэлло, Джонни! — приветствовали новые гости хозяина; тот поднялся — неторопливо, с сознанием собственного достоинства. — Выпить поскорей! И чего-нибудь поесть!
Мужчины гулко затопали по дощатому полу. Тепло, запах виски и жареного мяса привели их в хорошее настроение.
— Быстро, Джонни! Быстро, Джонни! — притоптывая в такт, нараспев выкрикивали они.
Джонни принес четыре больших копченых медвежьих окорока.
— Хэлло, джентльмены! Не кажется ли вам, что я здесь угощаю вас получше, чем Фредди своих краснокожих?
Мужчины засмеялись еще громче. Луи подбросил кверху свою бобровую шапку, показав давно не стриженные черные волосы.
— Джонни-Жан, брат мой! — крикнул он с непривычным для окружающих французским акцентом. — Хорошо накорми нас! Иначе наш Пит Куцый Нос тебя самого заколет и поджарит!
Окорока были разрезаны, мужчины подналегли на них. Еще раз наполнили кружки. Хозяин сел рядом с канадцем и не отставал от гостей.
— Джонни-Жан, брат мой, — говорил Луи, не переставая жевать. — Сегодня проводы! Ты понимаешь! Вот нашему юному красавцу Филиппу дай добавку. Он мой подопечный, и ему еще надо расти и расти!
— Проводы? И что это значит? — кисло поморщился хозяин.
— Эх, мой дорогой Жан, нас увольняют. Крези Хорс разбит, война окончена, и в таких обормотах, как мы, Фредди больше не нуждается. Он гонит нас, а в книгах еще числится наше жалованье. О, мой дорогой Джонни-Жан, мир так плох. Фредди считает, что краснокожие предатели дешевле, и организовал лагерную полицию из индейцев. — Луи отхватил еще изрядный кусок окорока. — А я ухожу прочь. — И он принялся насвистывать грустный мотив. — Джонни-Жан, брат мой, тебе известно, что такое Канада?
— Там можно заработать побольше, чем здесь?
— Джонни-Жан, ты человек, которому незнакома тоска, ты не понимаешь поэзии, ты просто жирная свинья. Но мой отец был охотником и вояжером. Он сам из Франции и вот приехал в Канаду. Канада — это прекрасно!
— Да, — заметил делавар. — В Канаде еще свобода!
Предводитель вольных всадников поднял кружку, он обрадовался, что получил поддержку.
— Мой краснокожий брат, тебе знакома Канада, моя родина? Мой отец был в Канаде вояжером. Он торговал разными хорошими вещами. У него была большая лодка и мы ездили через grands lacs — Великие озера, когда я был enfant, еще совсем маленьким. Отец у меня был здоровый, мать здоровая, и жизнь наша была сплошное веселье. Краснокожие люди были нам как братья. Жизнь в Канаде прекрасна. Но зачем я ушел, mon dieu, я сделал плохо, очень плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110