Вот-вот он должен был появиться здесь.
Схема Опеки за многие годы ее осуществления была отработана до мелочей, и пока что все шло по накатанной колее.
В восемь десять Галина сообщила, что Подопечный вышел из квартиры и сейчас появится в поле нашего зрения.
– Какие планы на сегодня? – деловито спросил я, не отрывая взгляда от экрана монитора.
– У меня? – лукаво переспросила она.
– Не притворяйся, Галь, – посоветовал я. – Сейчас я лицо официальное, при исполнении, поэтому твои планы меня интересовать сегодня никак не могут, хотя в любое другое время…
– А я, между прочим, всегда при исполнении, – полушутя-полу-серьезно перебила меня Галина. Она была права, поэтому спорить с ней не стоило. – Ладно, Кир, записывай. После работы он зайдет в сбербанк на Рабочей – пора платить за квартиру. Потом заглянет на Рогожский рынок, чтобы купить там кое-что из продуктов – вы, кстати, помогите там ему выбрать свининку получше, а то он разбирается в мясе, как свинья в апельсинах!.. Так, в прачечную я сама схожу. Ну и вроде бы все… Если, конечно, в последний момент у него не возникнет какая-нибудь очередная авантюрная идея – но тут уж, ребята, смотрите сами в оба.
– Понял, отключаюсь, – сухо бросил я, нажимая клавишу селектора на пульте.
На экране «наружки» двери распахнулись, и из подъезда, как всегда, с озабоченно-рассеянным видом вынырнул Подопечный. И как всегда, огляделся он по сторонам с таким ошарашенно-пришибленным видом, что мне сразу захотелось с презрением сплюнуть. Господи, в который раз подумал я, за что же ты избрал именно этого зачуханного гаврика?!.. Неужели этот тип в полустоптанных ботинках, мятых брюках и обвислом пальто действительно способен причинить людям столько зла? Неужели от такого невзрачного субъекта зависит существование целой страны?..
И, тем не менее, это было так, и я прекрасно знал это. Поэтому погасил крамольные мысли в самом зародыше и принялся осуществлять оперативное сопровождение Подопечного на его пути к многоэтажному бетонно-стеклянному кубу на Шоссе Энтузиастов. В моем распоряжении была аудио-, видео– и компьютерная аппаратура. Моим распоряжениям и указаниям безоговорочно подчинялись десятки лучших агентов. Поэтому лишь непосвященному человеку могло бы показаться, что Подопечному сопутствует удача. На самом деле – это я, плюс воля и усилия множества людей, плюс невероятная слаженность в действиях да тщательно продуманная и годами отработанная организация Опеки, обеспечивали так называемые счастливые случайности для одного-единственного человека.
Не успел Подопечный подойти на остановку – как, повинуясь нажатой мной клавише, к ней подкатил троллейбус двадцать четвертого маршрута. Наш человек, отвечавший за подачу транспорта, не упал в грязь лицом: троллейбус был полупустым, что обеспечивало Подопечному беспрепятственную посадку на мягкое сиденье. Никто не ведал, что столь малое количество пассажиров объяснялось очень просто: предыдущие три остановки машина пролетела на полном ходу, не останавливаясь.
Труднее всего для диспетчеров были именно такие моменты, когда Подопечный оказывался «в людях». Ведь трудно было предугадать, как будет развиваться обстановка и не посягнет ли кто-нибудь на его душевное равновесие или даже физическую неприкосновенность. И хотя на этом же этаже постоянно дежурила группа аналитиков, и «оперативный» в любой момент мог прибегнуть к их услугам, но иногда вмешательство должно было быть решительным и мгновенным.
Как, например, сегодня. Не успел троллейбус доехать до угла Радио и Добролюбовской, как в салон влезла и угрожающе нависла над Подопечным старуха с сумкой на колесиках и огромной волосатой бородавкой на подбородке. Это была явная представительница той категории пенсионеров, которые до девяносто первого года до хрипоты спорили из-за места в очередях за водкой, а после девяносто первого восприняли свободу рынка как возможность спекулировать сигаретами у метро. Еще немного, и бабка обязательно изрекла бы в пространство нечто о наглости молодых, неуважении немощных старцев и о том, что она всю свою жизнь простояла у фрезерного станка. Зная слабохарактерность Подопечного, можно было не сомневаться, что после этого стресс третьей категории ему на сегодня был бы обеспечен. Я только собрался было отдать соответствующее приказание нашим людям в троллейбусе, но те, слава Богу, сами допетрили, что следует нанести превентивный удар. «Садитесь, бабушка», вскочив со своего места, громко сказал Влас Персианцев, сидевший через проход от Подопечного, и старуха, что-то сердито бурча себе под нос и то и дело косо посматривая на Подопечного, взгромоздилась на сиденье. Я облегченно вздохнул.
Но на этом сегодня дорожные передряги Подопечного еще не закончились. Когда он собрался выходить из троллейбуса на конечной, вдруг навстречу в двери ему полез звероподобный верзила в замызганной и распахнутой настежь, несмотря на мороз, куртке типа «Аляска» и без шапки. На робкую попытку Подопечного осудить верзилу тот разверз щербатую пасть и заорал: «Ты чо, не вишь, бля, што я залазию? А?».
Судя по интонации, он горел желанием разогнать кровь в своих жилах, заржавевших от многих запоев, хорошей драчкой, причем неважно с кем, и Подопечный лишь удачно подвернулся ему под руку.
– Влас, – негромко посоветовал я по спецсвязи, – прими меры.
Персианцев согласно кивнул и аккуратно оттер Подопечного в сторону, оказавшись лицом к лицу со щербатым.
– Ох, не люблю я, когда возле меня базар устраивают, – выдохнул Влас. – Может, выйдем, поговорим? – предложил он негромко грубияну. Тот, покачнувшись, замахнулся со словами: «Да я тебя и здесь пришибу, сучара!», но в следующий момент его тело вдруг приподняла над полом и боком вынесла в дверной проем какая-то неведомая сила. А еще через мгновение детина зарылся в заснеженный кювет, дрыгая ногами. Я надавил нужную кнопку, и не успел хулиган выбраться из кювета, как в конце улицы показался милицейский «уазик», мигающий сине-красными маячками.
Я машинально вытер о брюки вспотевшие ладони. Внимательно присмотрелся к Подопечному – вроде бы все в порядке, не успел он воспринять сей инцидент как потерю своего лица, а значит – гибельных последствий нам и здесь удалось избежать.
Больше до самого НИИ ничего страшного Подопечного не подкарауливало. Однако на границе между свободой и служебной территорией его поджидала очередная неприятность. Хорошо еще, что я заранее просмотрел, что творится на проходной: благо, передо мной высился квадратор – целый штабель мониторов, позволяющих непосредственно наблюдать за ключевыми точками.
А на проходной вовсю протекала кампания поимки злостных разгильдяев, то бишь опаздывающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Схема Опеки за многие годы ее осуществления была отработана до мелочей, и пока что все шло по накатанной колее.
В восемь десять Галина сообщила, что Подопечный вышел из квартиры и сейчас появится в поле нашего зрения.
– Какие планы на сегодня? – деловито спросил я, не отрывая взгляда от экрана монитора.
– У меня? – лукаво переспросила она.
– Не притворяйся, Галь, – посоветовал я. – Сейчас я лицо официальное, при исполнении, поэтому твои планы меня интересовать сегодня никак не могут, хотя в любое другое время…
– А я, между прочим, всегда при исполнении, – полушутя-полу-серьезно перебила меня Галина. Она была права, поэтому спорить с ней не стоило. – Ладно, Кир, записывай. После работы он зайдет в сбербанк на Рабочей – пора платить за квартиру. Потом заглянет на Рогожский рынок, чтобы купить там кое-что из продуктов – вы, кстати, помогите там ему выбрать свининку получше, а то он разбирается в мясе, как свинья в апельсинах!.. Так, в прачечную я сама схожу. Ну и вроде бы все… Если, конечно, в последний момент у него не возникнет какая-нибудь очередная авантюрная идея – но тут уж, ребята, смотрите сами в оба.
– Понял, отключаюсь, – сухо бросил я, нажимая клавишу селектора на пульте.
На экране «наружки» двери распахнулись, и из подъезда, как всегда, с озабоченно-рассеянным видом вынырнул Подопечный. И как всегда, огляделся он по сторонам с таким ошарашенно-пришибленным видом, что мне сразу захотелось с презрением сплюнуть. Господи, в который раз подумал я, за что же ты избрал именно этого зачуханного гаврика?!.. Неужели этот тип в полустоптанных ботинках, мятых брюках и обвислом пальто действительно способен причинить людям столько зла? Неужели от такого невзрачного субъекта зависит существование целой страны?..
И, тем не менее, это было так, и я прекрасно знал это. Поэтому погасил крамольные мысли в самом зародыше и принялся осуществлять оперативное сопровождение Подопечного на его пути к многоэтажному бетонно-стеклянному кубу на Шоссе Энтузиастов. В моем распоряжении была аудио-, видео– и компьютерная аппаратура. Моим распоряжениям и указаниям безоговорочно подчинялись десятки лучших агентов. Поэтому лишь непосвященному человеку могло бы показаться, что Подопечному сопутствует удача. На самом деле – это я, плюс воля и усилия множества людей, плюс невероятная слаженность в действиях да тщательно продуманная и годами отработанная организация Опеки, обеспечивали так называемые счастливые случайности для одного-единственного человека.
Не успел Подопечный подойти на остановку – как, повинуясь нажатой мной клавише, к ней подкатил троллейбус двадцать четвертого маршрута. Наш человек, отвечавший за подачу транспорта, не упал в грязь лицом: троллейбус был полупустым, что обеспечивало Подопечному беспрепятственную посадку на мягкое сиденье. Никто не ведал, что столь малое количество пассажиров объяснялось очень просто: предыдущие три остановки машина пролетела на полном ходу, не останавливаясь.
Труднее всего для диспетчеров были именно такие моменты, когда Подопечный оказывался «в людях». Ведь трудно было предугадать, как будет развиваться обстановка и не посягнет ли кто-нибудь на его душевное равновесие или даже физическую неприкосновенность. И хотя на этом же этаже постоянно дежурила группа аналитиков, и «оперативный» в любой момент мог прибегнуть к их услугам, но иногда вмешательство должно было быть решительным и мгновенным.
Как, например, сегодня. Не успел троллейбус доехать до угла Радио и Добролюбовской, как в салон влезла и угрожающе нависла над Подопечным старуха с сумкой на колесиках и огромной волосатой бородавкой на подбородке. Это была явная представительница той категории пенсионеров, которые до девяносто первого года до хрипоты спорили из-за места в очередях за водкой, а после девяносто первого восприняли свободу рынка как возможность спекулировать сигаретами у метро. Еще немного, и бабка обязательно изрекла бы в пространство нечто о наглости молодых, неуважении немощных старцев и о том, что она всю свою жизнь простояла у фрезерного станка. Зная слабохарактерность Подопечного, можно было не сомневаться, что после этого стресс третьей категории ему на сегодня был бы обеспечен. Я только собрался было отдать соответствующее приказание нашим людям в троллейбусе, но те, слава Богу, сами допетрили, что следует нанести превентивный удар. «Садитесь, бабушка», вскочив со своего места, громко сказал Влас Персианцев, сидевший через проход от Подопечного, и старуха, что-то сердито бурча себе под нос и то и дело косо посматривая на Подопечного, взгромоздилась на сиденье. Я облегченно вздохнул.
Но на этом сегодня дорожные передряги Подопечного еще не закончились. Когда он собрался выходить из троллейбуса на конечной, вдруг навстречу в двери ему полез звероподобный верзила в замызганной и распахнутой настежь, несмотря на мороз, куртке типа «Аляска» и без шапки. На робкую попытку Подопечного осудить верзилу тот разверз щербатую пасть и заорал: «Ты чо, не вишь, бля, што я залазию? А?».
Судя по интонации, он горел желанием разогнать кровь в своих жилах, заржавевших от многих запоев, хорошей драчкой, причем неважно с кем, и Подопечный лишь удачно подвернулся ему под руку.
– Влас, – негромко посоветовал я по спецсвязи, – прими меры.
Персианцев согласно кивнул и аккуратно оттер Подопечного в сторону, оказавшись лицом к лицу со щербатым.
– Ох, не люблю я, когда возле меня базар устраивают, – выдохнул Влас. – Может, выйдем, поговорим? – предложил он негромко грубияну. Тот, покачнувшись, замахнулся со словами: «Да я тебя и здесь пришибу, сучара!», но в следующий момент его тело вдруг приподняла над полом и боком вынесла в дверной проем какая-то неведомая сила. А еще через мгновение детина зарылся в заснеженный кювет, дрыгая ногами. Я надавил нужную кнопку, и не успел хулиган выбраться из кювета, как в конце улицы показался милицейский «уазик», мигающий сине-красными маячками.
Я машинально вытер о брюки вспотевшие ладони. Внимательно присмотрелся к Подопечному – вроде бы все в порядке, не успел он воспринять сей инцидент как потерю своего лица, а значит – гибельных последствий нам и здесь удалось избежать.
Больше до самого НИИ ничего страшного Подопечного не подкарауливало. Однако на границе между свободой и служебной территорией его поджидала очередная неприятность. Хорошо еще, что я заранее просмотрел, что творится на проходной: благо, передо мной высился квадратор – целый штабель мониторов, позволяющих непосредственно наблюдать за ключевыми точками.
А на проходной вовсю протекала кампания поимки злостных разгильдяев, то бишь опаздывающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68