Все равно они вам больше не пригодятся.
Макс покосился на собак, вдохнул запах керосина, которым, уже не торопясь, но и не теряя времени даром, поливали внутренность лавки люди Обуха, и быстро, глотая слова, затараторил:
— Я… М-мы можем найти для вас б-большие деньги… М-мил ионы… Т-только…
— Это откуда? — без особого интереса осведомился Обух. — Вы, часом, не клад отыскали, друзья?
— Эт-тот привез т-такую штучку, за которую отвалят м-ного, — пояснил Макс и подбородком указал на останки Свистуна.
— И где штучка эта? — поинтересовался вновь Обух. — И как ее зовут?
— Ш-штучку забрал М-мессер, — выпалил Макс. — Он и г-грохнул п-парня… Мы тебя с ним сведем… С Мессером.. И с п-покупателем — тоже… У того — д-деньги…
— Деньги — за что? — проявил наконец Хозяин боев признаки интереса к предложению Макса.
— З-за Бога гномов, — выдавил из себя Макс.
Глава 7
ПРОВОДНИК
Да, «дорожники» сдержали свое слово и за считаные минуты «вычислили» угнанный у какого-то растяпы «коронадо». Для осмотра машины отправился патруль, и в ожидании новостей команда Ван-Аахена разбилась на части. Левой отправился прислеживать за уже знакомым ему логовом Хозяина боев, а Полек был командирован за шляпой комиссара, забытой в кафе. Сам комиссар, на пару с капитаном, коротали время в готовой к срочному выезду тачке. Лейтенант вернулся скоро, обескураженный, но полный оптимизма.
— Память у меня стала ни к черту! — вздохнул комиссар, огорченно приглаживая свою изрядно поседевшую шевелюру. — Я был уверен, что оставил свою шляпу в этом… как его… в «Друге аппендикса».
— Желудка, — улыбнулся в ответ лейтенант Янковски. — Желудка, комиссар, а не аппендикса и не прямой кишки… Но я готов вам поклясться, что ее там уже не было, когда я забежал туда. Как ни странно, никто на нее не обратил внимания. Сомневаюсь, что кто-нибудь э-э…
«Что кто-нибудь мог позариться на подобное добро», — чуть было не брякнул он, но вовремя спохватился и вслух выдал:
— В общем, я сомневаюсь, что кому-нибудь пригодится головной убор того фасона и того размера, что так нравится вам… Разве что — кому-то из ваших тайных поклонников. Не удивлюсь, если таковые имеются. И собирают реликвии, быть, готовятся увековечить ваш образ. Ну, знаете, Вам, в Метрополии, существуют даже музеи известных детективов. Мемориальная квартира Шерлока Холмса, например… где-то в Лондоне, кажется. А Мегре даже поставлен бронзовый памятник. В каком-то другом городе…
— Так то литературные герои, — усмехнулся Роше. — Живые сыскари таких почестей не удостаиваются. Поклонники, способные «свистнуть» головной убор у своего кумира, в природе встречаются разве что в окружении звезд эстрады, — назидательно произнес комиссар. — Мои же шляпы пропадают, я думаю, по иным причинам. Одна из них, разумеется, — банальный склероз. Ладно, я ее признаю, эту причину. Скрепя сердце, но таки признаю. Однако это не все объясняет. Ведь не теряю же я постоянно свои бумажники, служебные документы, как бы мне ни хотелось от них избавиться, портфели или даже очки… А вот шляп я потерял, пожалуй, больше, чем сподобился получить нагоняев от всех министров и верховных комиссаров, сколько их там на моей памяти сменилось на родной Прерии. Тут, господин лейтенант, требуется совсем другое объяснение.
— И вы его нашли? — живо поинтересовался капитан Ван-Аахен, до того не участвовавший в разговоре.
Роше сокрушенно покачал головой.
— Я просто понял… — грустно произнес он, машинально разыскивая по карманам плаща свое курево. — Понял, что эта чертовщина — не что иное, как проявление какого-то Фундаментального закона природы. Иррационального, как и все фундаментальные основы бытия. Его, так сказать, основные императивы…
— Иррациональные… — озадаченно произнес Полек, подражая акценту Левона, — им-пэ-ра-тывы…
— Ну вот, к примеру, — объяснил свою мысль комиссар, — нет смысла искать объяснения тому, что действие Равно противодействию, а сила притяжения убывает пропорционально квадрату расстояния между телами. А не, скажем, кубу… Это не удивляет никого, кроме окончательно спятивших физиков,
— М-да… — согласился с ним капитан.
— Вот точно так же, — продолжал Роше, — не стоит удивляться тому, что шляпы у комиссара Жана Роше пропадают где-то раз в два года. Это просто такое же проявление необъяснимой связи событий, как закон всемирного тяготения, открытый Ньютоном. Только одна из этих зависимостей распространяется на малое число материальных тел, а другая — на все тела во Вселенной. Поэтому-то сэр Исаак со своими яблоками известен всему свету, а комиссар Жан с его шляпами — только узкому кругу своих друзей и знакомых…
Ван-Аахен подозрительно покосился на Роше и сделал про себя умозаключение, что способность шутить, сохраняя при этом совершенно серьезный вид, встречается порой у людей, от которых просто никогда не приходится ожидать этого. Например, у комиссаров криминальной полиции. А ведь их профессия располагает к философским шуткам…
Сигнал вызова прервал его философские размышления. Прозвучал он снова в кармане плаща Роше, и тот поспешно достал из него свой мобильник.
— Это Левой, — сообщил он, послушав с минуту чириканье, доносившееся из трубки. — Там дело как будто сдвинулось с мертвой точки. По крайней мере, у него две новости — хорошая и плохая.
— Начните с плохой, — отозвался рыжий капитан стандартным ответом на стандартную шутку.
— «Дорожники» обнаружили, что наш «коронадо» пуст, как гнилой орех, — вздохнул комиссар. — По их мнению, в салоне кара присутствуют следы борьбы и даже как будто кровь… Они нашли там еще трубку и завезут ее нам. Может быть, в памяти телефона найдутся полезные номера…
Эти слова он сопроводил довольно кислой улыбкой.
— Теперь — хорошую новость, пожалуйста, — терпеливо попросил капитан.
Роше оживился.
— В хозяйстве нашего друга Ларсена сначала было оживление, — объяснил он. — К нему нагрянула целая орава подручных. А затем вся эта орава с Обухом во главе ломанула в город на паре джипов. Явно предстоит какая-то катавасия. Левой сел им на хвост.
— Трогаем! — скомандовал капитан Полеку.
Энни закончила письмо и перечитала его. Что и говорить, впечатление оно производило преглупое. По крайней мере, на нее саму. Если что-нибудь приключится с ней, то в веках память о ней останется как память об идиотке… Идиотке, которая сама потащилась в ловушку, зная о том, что ей там неминуемо прищемят нос. Это как минимум. Но что поделать, если лучше умереть как идиотке, чем струсить и не разгадать загадку, за которой кроется тайна… А ведь у Мира Ваганты действительно есть своя тайна. И хранят эту тайну — гномы… Будет забавно, если после того, как все будут ждать от Энни репортажей, скучных, как бухгалтерские отчеты, она откроет в этом скучном Мире целую цивилизацию разумных существ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Макс покосился на собак, вдохнул запах керосина, которым, уже не торопясь, но и не теряя времени даром, поливали внутренность лавки люди Обуха, и быстро, глотая слова, затараторил:
— Я… М-мы можем найти для вас б-большие деньги… М-мил ионы… Т-только…
— Это откуда? — без особого интереса осведомился Обух. — Вы, часом, не клад отыскали, друзья?
— Эт-тот привез т-такую штучку, за которую отвалят м-ного, — пояснил Макс и подбородком указал на останки Свистуна.
— И где штучка эта? — поинтересовался вновь Обух. — И как ее зовут?
— Ш-штучку забрал М-мессер, — выпалил Макс. — Он и г-грохнул п-парня… Мы тебя с ним сведем… С Мессером.. И с п-покупателем — тоже… У того — д-деньги…
— Деньги — за что? — проявил наконец Хозяин боев признаки интереса к предложению Макса.
— З-за Бога гномов, — выдавил из себя Макс.
Глава 7
ПРОВОДНИК
Да, «дорожники» сдержали свое слово и за считаные минуты «вычислили» угнанный у какого-то растяпы «коронадо». Для осмотра машины отправился патруль, и в ожидании новостей команда Ван-Аахена разбилась на части. Левой отправился прислеживать за уже знакомым ему логовом Хозяина боев, а Полек был командирован за шляпой комиссара, забытой в кафе. Сам комиссар, на пару с капитаном, коротали время в готовой к срочному выезду тачке. Лейтенант вернулся скоро, обескураженный, но полный оптимизма.
— Память у меня стала ни к черту! — вздохнул комиссар, огорченно приглаживая свою изрядно поседевшую шевелюру. — Я был уверен, что оставил свою шляпу в этом… как его… в «Друге аппендикса».
— Желудка, — улыбнулся в ответ лейтенант Янковски. — Желудка, комиссар, а не аппендикса и не прямой кишки… Но я готов вам поклясться, что ее там уже не было, когда я забежал туда. Как ни странно, никто на нее не обратил внимания. Сомневаюсь, что кто-нибудь э-э…
«Что кто-нибудь мог позариться на подобное добро», — чуть было не брякнул он, но вовремя спохватился и вслух выдал:
— В общем, я сомневаюсь, что кому-нибудь пригодится головной убор того фасона и того размера, что так нравится вам… Разве что — кому-то из ваших тайных поклонников. Не удивлюсь, если таковые имеются. И собирают реликвии, быть, готовятся увековечить ваш образ. Ну, знаете, Вам, в Метрополии, существуют даже музеи известных детективов. Мемориальная квартира Шерлока Холмса, например… где-то в Лондоне, кажется. А Мегре даже поставлен бронзовый памятник. В каком-то другом городе…
— Так то литературные герои, — усмехнулся Роше. — Живые сыскари таких почестей не удостаиваются. Поклонники, способные «свистнуть» головной убор у своего кумира, в природе встречаются разве что в окружении звезд эстрады, — назидательно произнес комиссар. — Мои же шляпы пропадают, я думаю, по иным причинам. Одна из них, разумеется, — банальный склероз. Ладно, я ее признаю, эту причину. Скрепя сердце, но таки признаю. Однако это не все объясняет. Ведь не теряю же я постоянно свои бумажники, служебные документы, как бы мне ни хотелось от них избавиться, портфели или даже очки… А вот шляп я потерял, пожалуй, больше, чем сподобился получить нагоняев от всех министров и верховных комиссаров, сколько их там на моей памяти сменилось на родной Прерии. Тут, господин лейтенант, требуется совсем другое объяснение.
— И вы его нашли? — живо поинтересовался капитан Ван-Аахен, до того не участвовавший в разговоре.
Роше сокрушенно покачал головой.
— Я просто понял… — грустно произнес он, машинально разыскивая по карманам плаща свое курево. — Понял, что эта чертовщина — не что иное, как проявление какого-то Фундаментального закона природы. Иррационального, как и все фундаментальные основы бытия. Его, так сказать, основные императивы…
— Иррациональные… — озадаченно произнес Полек, подражая акценту Левона, — им-пэ-ра-тывы…
— Ну вот, к примеру, — объяснил свою мысль комиссар, — нет смысла искать объяснения тому, что действие Равно противодействию, а сила притяжения убывает пропорционально квадрату расстояния между телами. А не, скажем, кубу… Это не удивляет никого, кроме окончательно спятивших физиков,
— М-да… — согласился с ним капитан.
— Вот точно так же, — продолжал Роше, — не стоит удивляться тому, что шляпы у комиссара Жана Роше пропадают где-то раз в два года. Это просто такое же проявление необъяснимой связи событий, как закон всемирного тяготения, открытый Ньютоном. Только одна из этих зависимостей распространяется на малое число материальных тел, а другая — на все тела во Вселенной. Поэтому-то сэр Исаак со своими яблоками известен всему свету, а комиссар Жан с его шляпами — только узкому кругу своих друзей и знакомых…
Ван-Аахен подозрительно покосился на Роше и сделал про себя умозаключение, что способность шутить, сохраняя при этом совершенно серьезный вид, встречается порой у людей, от которых просто никогда не приходится ожидать этого. Например, у комиссаров криминальной полиции. А ведь их профессия располагает к философским шуткам…
Сигнал вызова прервал его философские размышления. Прозвучал он снова в кармане плаща Роше, и тот поспешно достал из него свой мобильник.
— Это Левой, — сообщил он, послушав с минуту чириканье, доносившееся из трубки. — Там дело как будто сдвинулось с мертвой точки. По крайней мере, у него две новости — хорошая и плохая.
— Начните с плохой, — отозвался рыжий капитан стандартным ответом на стандартную шутку.
— «Дорожники» обнаружили, что наш «коронадо» пуст, как гнилой орех, — вздохнул комиссар. — По их мнению, в салоне кара присутствуют следы борьбы и даже как будто кровь… Они нашли там еще трубку и завезут ее нам. Может быть, в памяти телефона найдутся полезные номера…
Эти слова он сопроводил довольно кислой улыбкой.
— Теперь — хорошую новость, пожалуйста, — терпеливо попросил капитан.
Роше оживился.
— В хозяйстве нашего друга Ларсена сначала было оживление, — объяснил он. — К нему нагрянула целая орава подручных. А затем вся эта орава с Обухом во главе ломанула в город на паре джипов. Явно предстоит какая-то катавасия. Левой сел им на хвост.
— Трогаем! — скомандовал капитан Полеку.
Энни закончила письмо и перечитала его. Что и говорить, впечатление оно производило преглупое. По крайней мере, на нее саму. Если что-нибудь приключится с ней, то в веках память о ней останется как память об идиотке… Идиотке, которая сама потащилась в ловушку, зная о том, что ей там неминуемо прищемят нос. Это как минимум. Но что поделать, если лучше умереть как идиотке, чем струсить и не разгадать загадку, за которой кроется тайна… А ведь у Мира Ваганты действительно есть своя тайна. И хранят эту тайну — гномы… Будет забавно, если после того, как все будут ждать от Энни репортажей, скучных, как бухгалтерские отчеты, она откроет в этом скучном Мире целую цивилизацию разумных существ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130