— Как святые. Или как ангелы.
Купряшкин хотел спросить ещё о чём-то, но отец Филарет рассеянно перекрестился и, беззвучно шевеля губами, зашептал какую-то молитву.
А Купряшкину ничего не оставалось, как отправиться восвояси. Когда садился в машину, его осенило: «Музей! Срочно в музей! Может быть, там что-то прояснится?!»
С включённой мигалкой помчался почти через весь город в Музей изобразительных искусств. Но и там его ждала неудача.
Директор, счастливый и обрадованный не меньше отца Филарета, вообще ничего не мог сказать о тех людях, которые вернули картины, потому что даже не видел их. О событии ему сообщила старая, подслеповатая вахтёрша, которая все повторила и старшему следователю: «Вошли двое, положили на мой стол рулончики и сказали: „Позвоните директору и сообщите, что вернулись ранее украденные из музея картины“. Пока я набирала номер и говорила с Евгением Васильевичем, они ушли. Я их даже разглядеть не успела».
Купряшкин, поняв, что он здесь больше ничего существенного не узнает, распрощался и уехал.
Раздосадованный бесполезной потерей времени, майор злился и с остервенением давил на газ. «Уазик» дважды пролетел на красный свет. «А что, если мне заявиться к Ирине Самойловой на дом? Прямо сейчас? Как говорится, как снег на голову. — Но раздражение начало утихать, и майор тоскливо подумал: — С какой рожей, как я ей объясню своё внезапное появление?»
Но упрямство, которым был известен в управлении Купряшкин, взяло верх. «Была не была! Предлог придумаю по ходу разговора. А вдруг что да всплывёт…»
В тот момент, когда майор Купряшкин надавил кнопку звонка Ирининой квартиры, «брат» и «сестра» как раз обсуждали, какому учреждению отдать деньги после продажи ювелирных изделий. Распродажу Виталий взял на себя. У него ещё оставались знакомые скупщики в соседнем городе, которым он когда-то предлагал барахло, прихваченное у богатых обожательниц.
Раздался звонок, Ирина, пожав плечами, сказала:
— Может быть, кто по ошибке? — она встала с кресла, прошла в прихожую и посмотрела в глазок.
На лестничной площадке стоял майор Купряшкин, собственной персоной. Она побледнела, но тут же взяла себя в руки, вернулась к Виталию и сказала, что за гость на пороге.
— Ладно, — вскочил Виталий, — я исчезаю. Но буду слушать. Если что…
— Сматывайся и сматывайся уже навсегда! Понял, братик!
— Ну уж нет! — проворчал невольно самому себе Виталий, проходя через лаз и маскируя его за собой.
Поправив в прихожей перед зеркалом причёску, Ирина открыла майору дверь.
— О, какие ко мне гости! Проходите, комиссар Мегрэ. Купряшкин бросил изучающий взгляд на Ирину: словно ждала его, ни тени смущения.
— Да. Я всего лишь на несколько минут, — извиняющимся тоном сказал он в ответ на приглашение.
— Я зашёл узнать, заплатили ли вы штраф?
— Да вы проходите… Извините, не знаю вашего имени-отчества…
— Николай Викторович.
— Очень приятно. Располагайтесь вот здесь, в кресле. Я сейчас кофе сделаю.
— Это лишнее, я ведь по работе, не в гости…
— Если у вас, Николай Викторович, нет ордера на мой арест, то от кофе вы не открутитесь. — Ирина ушла на кухню, а Купряшкин с жадностью сыскной собаки стал разглядывать все вокруг. И вдруг… На журнальном столике, рядом с пепельницей, перед самым его носом лежала икона Божьей Матери. Он с волнением взял её в руки. Вошла Ирина с подносом.
— Где вы купили такую прекрасную иконку?
— А-а-а, — махнула рукой хозяйка, — совершенно случайно у того самого коммерсанта, у которого угнали «мерседес». Помните? — и, не дав ничего сказать Купряшкину, взяла из его рук икону и добавила: — Шестнадцатый век. А потому и стоит дороговато.
— Подделка! — не выдержав, рявкнул майор.
— Что вы говорите?! — как будто удивилась и даже побледнела Ирина.
А майор Купряшкин тут же подумал: «Или она действительно глупа, как говорит Зелинский, или прекрасная актриса?» — но вслух, как бы невзначай, бросил:
— Много я сегодня у него утром видел таких. А настоящие иконы и картины вместе с денежками и ювелирными изделиями ночью увели.
— И картину Рафаэлло тоже?! — воскликнула Ирина и, чуть помолчав, добавила: — А она мне так понравилась! Я даже сегодня вечером в ресторане, куда решила все же с ним сходить, хотела попросить его, чтобы он придержал эту картину для меня. Пока я деньги заработаю.
— А где вы зарабатываете деньги? — в упор спросил старший следователь.
— Как где?! — округлила удивлённо глаза Ирина. — Вроде бы человек неглупый, а не знает, как и где в нынешнее время женщины зарабатывают деньги?
— Но у вас я не вижу ни швейной машинки, ни чертёжной доски, ну хотя бы письменного стола, если бы вы литературой или сочинительством занимались?
Ирина захохотала:
— Простите, но вы дурак, майор Купряшкин! Такие красивые женщины, как я, должны, по-вашему, за швейной машинкой день-деньской сидеть, чтобы на полуголодную жизнь заработать?! — И вдруг она распахнула свой красивый японский халат и предстала перед ним во всей своей наготе.
— Вот я чем зарабатываю, Николай Викторович! Но вам по знакомству могу в качестве подарка удовольствие доставить.
Майор побагровел и отвёл в сторону взгляд:
— Закройтесь! Неприлично!
— Ну что, майор, а может, рискнёшь?
Купряшкин подошёл к Ирине, запахнул на ней халат и туго завязал пояс.
— Если штраф не заплатила, то заплати! Проверю! — и пошёл в прихожую. Попрощавшись, Ирина захлопнула за ним входную дверь.
«Бес, а не баба, — выскочив на лестничную площадку, заворчал майор. — Такую на простой мякине не проведёшь. С ней работать и работать нужно, чтобы на чистую воду вывести. А Олег Петрович дурак! Право, дурак! Да за такую женщину бриллиантами и жемчугом расплачиваться нужно! А он ещё надул её! И подделку всучил!»
Ирина, как только осталась одна, рухнула совсем обессиленная в кресло.
— Что с тобой, сестра? — услышала она взволнованный голос Виталия.
— Если бы ты только знал, как я струсила, — чуть слышно ответила Ирина.
— Но ведь у него ничего нет ни на тебя, ни на меня. Так что нечего его бояться.
— Он умный и хитрый, — возразила Ирина, а чуть подумав, добавила: — Я просто душой чувствую. Да и когда в глаза его заглянула, то сразу же поняла, что он все о нас знает. И прав ты только в одном, что у него нет пока никаких доказательств. — Ирина вдруг встала. — Пойду похожу по городу. Надо расслабиться.
— Может быть, проводить? — спросил Виталий.
— Ты что?! Нас не должны видеть вместе. Тем более сейчас.
— Ну что ж, тогда в одиночку побродим.
Ирина долго ходила по городу, нигде не останавливаясь. Её мучила одна мысль: правильно ли они с Виталием творят добродетель? Ведь они сами совершают преступления.
Она в какой уже раз взвешивала все «за» и «против», но не приходила ни к какому окончательному выводу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Купряшкин хотел спросить ещё о чём-то, но отец Филарет рассеянно перекрестился и, беззвучно шевеля губами, зашептал какую-то молитву.
А Купряшкину ничего не оставалось, как отправиться восвояси. Когда садился в машину, его осенило: «Музей! Срочно в музей! Может быть, там что-то прояснится?!»
С включённой мигалкой помчался почти через весь город в Музей изобразительных искусств. Но и там его ждала неудача.
Директор, счастливый и обрадованный не меньше отца Филарета, вообще ничего не мог сказать о тех людях, которые вернули картины, потому что даже не видел их. О событии ему сообщила старая, подслеповатая вахтёрша, которая все повторила и старшему следователю: «Вошли двое, положили на мой стол рулончики и сказали: „Позвоните директору и сообщите, что вернулись ранее украденные из музея картины“. Пока я набирала номер и говорила с Евгением Васильевичем, они ушли. Я их даже разглядеть не успела».
Купряшкин, поняв, что он здесь больше ничего существенного не узнает, распрощался и уехал.
Раздосадованный бесполезной потерей времени, майор злился и с остервенением давил на газ. «Уазик» дважды пролетел на красный свет. «А что, если мне заявиться к Ирине Самойловой на дом? Прямо сейчас? Как говорится, как снег на голову. — Но раздражение начало утихать, и майор тоскливо подумал: — С какой рожей, как я ей объясню своё внезапное появление?»
Но упрямство, которым был известен в управлении Купряшкин, взяло верх. «Была не была! Предлог придумаю по ходу разговора. А вдруг что да всплывёт…»
В тот момент, когда майор Купряшкин надавил кнопку звонка Ирининой квартиры, «брат» и «сестра» как раз обсуждали, какому учреждению отдать деньги после продажи ювелирных изделий. Распродажу Виталий взял на себя. У него ещё оставались знакомые скупщики в соседнем городе, которым он когда-то предлагал барахло, прихваченное у богатых обожательниц.
Раздался звонок, Ирина, пожав плечами, сказала:
— Может быть, кто по ошибке? — она встала с кресла, прошла в прихожую и посмотрела в глазок.
На лестничной площадке стоял майор Купряшкин, собственной персоной. Она побледнела, но тут же взяла себя в руки, вернулась к Виталию и сказала, что за гость на пороге.
— Ладно, — вскочил Виталий, — я исчезаю. Но буду слушать. Если что…
— Сматывайся и сматывайся уже навсегда! Понял, братик!
— Ну уж нет! — проворчал невольно самому себе Виталий, проходя через лаз и маскируя его за собой.
Поправив в прихожей перед зеркалом причёску, Ирина открыла майору дверь.
— О, какие ко мне гости! Проходите, комиссар Мегрэ. Купряшкин бросил изучающий взгляд на Ирину: словно ждала его, ни тени смущения.
— Да. Я всего лишь на несколько минут, — извиняющимся тоном сказал он в ответ на приглашение.
— Я зашёл узнать, заплатили ли вы штраф?
— Да вы проходите… Извините, не знаю вашего имени-отчества…
— Николай Викторович.
— Очень приятно. Располагайтесь вот здесь, в кресле. Я сейчас кофе сделаю.
— Это лишнее, я ведь по работе, не в гости…
— Если у вас, Николай Викторович, нет ордера на мой арест, то от кофе вы не открутитесь. — Ирина ушла на кухню, а Купряшкин с жадностью сыскной собаки стал разглядывать все вокруг. И вдруг… На журнальном столике, рядом с пепельницей, перед самым его носом лежала икона Божьей Матери. Он с волнением взял её в руки. Вошла Ирина с подносом.
— Где вы купили такую прекрасную иконку?
— А-а-а, — махнула рукой хозяйка, — совершенно случайно у того самого коммерсанта, у которого угнали «мерседес». Помните? — и, не дав ничего сказать Купряшкину, взяла из его рук икону и добавила: — Шестнадцатый век. А потому и стоит дороговато.
— Подделка! — не выдержав, рявкнул майор.
— Что вы говорите?! — как будто удивилась и даже побледнела Ирина.
А майор Купряшкин тут же подумал: «Или она действительно глупа, как говорит Зелинский, или прекрасная актриса?» — но вслух, как бы невзначай, бросил:
— Много я сегодня у него утром видел таких. А настоящие иконы и картины вместе с денежками и ювелирными изделиями ночью увели.
— И картину Рафаэлло тоже?! — воскликнула Ирина и, чуть помолчав, добавила: — А она мне так понравилась! Я даже сегодня вечером в ресторане, куда решила все же с ним сходить, хотела попросить его, чтобы он придержал эту картину для меня. Пока я деньги заработаю.
— А где вы зарабатываете деньги? — в упор спросил старший следователь.
— Как где?! — округлила удивлённо глаза Ирина. — Вроде бы человек неглупый, а не знает, как и где в нынешнее время женщины зарабатывают деньги?
— Но у вас я не вижу ни швейной машинки, ни чертёжной доски, ну хотя бы письменного стола, если бы вы литературой или сочинительством занимались?
Ирина захохотала:
— Простите, но вы дурак, майор Купряшкин! Такие красивые женщины, как я, должны, по-вашему, за швейной машинкой день-деньской сидеть, чтобы на полуголодную жизнь заработать?! — И вдруг она распахнула свой красивый японский халат и предстала перед ним во всей своей наготе.
— Вот я чем зарабатываю, Николай Викторович! Но вам по знакомству могу в качестве подарка удовольствие доставить.
Майор побагровел и отвёл в сторону взгляд:
— Закройтесь! Неприлично!
— Ну что, майор, а может, рискнёшь?
Купряшкин подошёл к Ирине, запахнул на ней халат и туго завязал пояс.
— Если штраф не заплатила, то заплати! Проверю! — и пошёл в прихожую. Попрощавшись, Ирина захлопнула за ним входную дверь.
«Бес, а не баба, — выскочив на лестничную площадку, заворчал майор. — Такую на простой мякине не проведёшь. С ней работать и работать нужно, чтобы на чистую воду вывести. А Олег Петрович дурак! Право, дурак! Да за такую женщину бриллиантами и жемчугом расплачиваться нужно! А он ещё надул её! И подделку всучил!»
Ирина, как только осталась одна, рухнула совсем обессиленная в кресло.
— Что с тобой, сестра? — услышала она взволнованный голос Виталия.
— Если бы ты только знал, как я струсила, — чуть слышно ответила Ирина.
— Но ведь у него ничего нет ни на тебя, ни на меня. Так что нечего его бояться.
— Он умный и хитрый, — возразила Ирина, а чуть подумав, добавила: — Я просто душой чувствую. Да и когда в глаза его заглянула, то сразу же поняла, что он все о нас знает. И прав ты только в одном, что у него нет пока никаких доказательств. — Ирина вдруг встала. — Пойду похожу по городу. Надо расслабиться.
— Может быть, проводить? — спросил Виталий.
— Ты что?! Нас не должны видеть вместе. Тем более сейчас.
— Ну что ж, тогда в одиночку побродим.
Ирина долго ходила по городу, нигде не останавливаясь. Её мучила одна мысль: правильно ли они с Виталием творят добродетель? Ведь они сами совершают преступления.
Она в какой уже раз взвешивала все «за» и «против», но не приходила ни к какому окончательному выводу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29