Чтобы использовать помещение, строители превратили «гипофиз» в склад запасных частей. По этой самой причине «гипофиз» стал для доктора Ли излюбленным наблюдательным пунктом. Здесь он мог непосредственно знакомиться со всеми типами электронных и радиоактивных ламп, мог брать эти лампы и трубки в руки и рассматривать, потому что только тут, на складе, они не были подключены к электросети «мозга». Но еще важнее было другое. Здесь нашелся друг! Им стал мастер-электрик Гас Кринсли, человек, всегда готовый терпеливо отвечать на вопросы любознательного посетителя.
Ли сошел с эскалатора поблизости от «гипофиза». Вот он, похожий на маленький привязной аэростат со сферическими стенками из готовых деталей, сделанных из синтетической ткани. Он свисает на подвесах с потолка под «большим мозгом». Попасть в него можно только по висячему мостику, перекинутому над темной бездной. На внутренних стенах «гипофиза» матово поблескивают алюминиевые пластины звукоизолирующей обшивки. Все полки завалены электрической аппаратурой, совсем как в радиомагазине, набитом товарами. Длинный стол делит помещение на две части. За этим столом и за крошечной конторкой было рабочее место Гаса: сюда являлись к нему с требованиями на запасные части инженеры-ремонтники. Как обычно, пока никого из них еще не было видно.
– Гас! – позвал Ли.
Из непроходимых джунглей электроаппаратуры вмиг выскочила голова, как чертик из коробочки. Совсем голая, она и сама блестела, будто электролампа. Вздетые на лоб очки в золотой оправе дрожали и поблескивали, когда голова поворачивалась на зов то вправо, то влево. Затем, искусно пошевелив ушами, голова ухитрилась спустить очки – на кончик подвижного носа и тем самым обрела способность видеть.
– Ах, это ты, Австралия, – приветствовала она гостя. – Забирайся-ка сюда!
Гас Кринсли был миниатюрным изданием взрослого мужчины. Он и в самом деле когда-то работал на амплуа карлика. В его задачу входил тогда монтаж автоматических бомбосбрасывателей в адской тесноте примитивных бомбардировщиков времен второй мировой войны. Правда, это длилось недолго; уже на следующей работе в той же калифорнийской фирме его почтительно окрестили «карликом-великаном». Гас получил звание мастера еще до того, как Мозговой трест сделал его руководителем своего экспериментального отделения. Полуночное бдение в «гипофизе» было для него лишь одной из побочных обязанностей. В стране, где предпочтение отдается мужчинам гвардейского роста, многие маленькие люди стараются возместить этот физический недостаток особой подвижностью миниатюрного тела. Гас очень напоминал бильярдный0 шар, когда катался между крупными мужчинами, сталкивался с ними, отскакивал назад. Однако эта быстрота и подвижность отнюдь не были у него притворством, в чем мог убедиться всякий, кто видел Гаса за работой.
Когда Ли добрался наконец до того места, откуда вынырнула голова Гаса, он нашел своего друга на полу за исправлением какой-то батареи из радиоламп. Гас глубоко запустил руку в самое нутро прибора, и пальцы его работали там вслепую с необычайным проворством. Он напоминал опытного хирурга за тысячной операцией по удалению аппендикса. Очки снова сидели на лбу. Да ему и не требовались очки: даже глядя на деталь, Гас руководствовался больше осязанием и интуицией.
– Это что за прибор? – осведомился Ли.
– Пульсометр, – последовал спокойный ответ. – Он уже почти в порядке. Так, изредка еще чуть капризничает… Ах, черт побери совсем!..
Этот заключительный возглас относился к мелодичному сигналу колокольчиков, нежно прозвучавшему со стороны большого распределительного щита, укрепленного на стене овального помещения. Роняя массу прецизионных инструментов на кусок подостланного бархата, Гас ринулся к щиту. Множество стрелочек, вздрагивая за светящимися дисками приборов, отошли на нулевые отметки. Несколько минут Гас действовал у щита, вращая колесики, переключая рычажки и рубильнички; он походил на кассира, когда тот совершает ежедневный ритуал, запирая несгораемый шкаф со сложным замком.
– Вот так каждый раз, – произнес он укоризненно. – Врасплох меня застают с сигналом выключения!
Ли засмеялся. Нет, не «мозг» виноват в том. что сигнал застает Гаса врасплох! Звонок всегда вовремя давал знать, что подача тока с центральной электростанции прекращается. Во всех извилинах и железах «мозга» сигнал дублировался, как дополнительная мера предосторожности ради безопасности ремонтников, – таков был обычай.
Указывая на прибор, Ли спросил:
– Для чего он служит, этот пульсометр? Я еще таких не видел.
– Правда? – Маленький человечек наморщил лоб. – Почему же? А впрочем, правильно, он входит в стандартный набор оборудования почти для всех центров восприятия, кроме твоего. Потому что твой центр непрерывно дает «мозгу» предельную нагрузку.
Ли покачал головой.
– Не понимаю тебя, Гас. Плохо я в этом разбираюсь.
– Дело простое, – терпеливо пояснил Гас. – У «мозга» есть определенная расчетная мощность. Есть у него и оптимальная рабочая скорость, то есть определенный ритм, при котором он действует с наибольшей отдачей. Понял? Если же перегрузить «мозг» чрезмерным количеством проблем и вдобавок запускать их слишком быстро друг за другом, наступает перегрузка, ведущая к шоковым явлениям, то есть к нарушению рабочего ритма и падению производительности. Но и когда дело обстоит как раз наоборот, то есть «мозг» недогружен, результаты получаются столь же плохие. Радиоактивные пирамидальные клетки при недогрузке перегреваются, что ведет к быстрому их износу. Вот мы и добиваемся, чтобы загрузка проблемами была все время ровной и упорядоченной. С этой целью, для контроля, во все проблемоприемные панели вмонтированы вот такие пульсометры, чтобы операторы могли соблюдать оптимальный рабочий ритм. Соображаешь?
Возьми, к примеру, рядовую проблему, ну, скажем, ракетную баллистику: в такой проблеме есть простейшие составные части, Совсем бесхитростные, как таблица умножения. А есть в них и такие запутанные штуки, что впору хоть самому Эйнштейну вылезать из могилы и бежать в аптеку за таблетками от головной боли… Тут-то и нужен для регулировки пульсометр. Сейчас я тебе покажу, как он действует… Хотя подача тока прекращена, в системах «мозга» еще достаточно электричества, чтобы пульсометр среагировал на него. Прибор этот, кстати говоря, еще чувствительнее, чем счетчик Гейгера…
Гас пошарил взглядом по распределительному щиту и выбрал розетку с надписью «варолиев мост». Потом водрузил на голову Ли пару наушников.
– Вот послушай. Подожди немного, увидишь и услышишь, что получится.
По наклонной панели прибора медленно распространился мягкий блеск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Ли сошел с эскалатора поблизости от «гипофиза». Вот он, похожий на маленький привязной аэростат со сферическими стенками из готовых деталей, сделанных из синтетической ткани. Он свисает на подвесах с потолка под «большим мозгом». Попасть в него можно только по висячему мостику, перекинутому над темной бездной. На внутренних стенах «гипофиза» матово поблескивают алюминиевые пластины звукоизолирующей обшивки. Все полки завалены электрической аппаратурой, совсем как в радиомагазине, набитом товарами. Длинный стол делит помещение на две части. За этим столом и за крошечной конторкой было рабочее место Гаса: сюда являлись к нему с требованиями на запасные части инженеры-ремонтники. Как обычно, пока никого из них еще не было видно.
– Гас! – позвал Ли.
Из непроходимых джунглей электроаппаратуры вмиг выскочила голова, как чертик из коробочки. Совсем голая, она и сама блестела, будто электролампа. Вздетые на лоб очки в золотой оправе дрожали и поблескивали, когда голова поворачивалась на зов то вправо, то влево. Затем, искусно пошевелив ушами, голова ухитрилась спустить очки – на кончик подвижного носа и тем самым обрела способность видеть.
– Ах, это ты, Австралия, – приветствовала она гостя. – Забирайся-ка сюда!
Гас Кринсли был миниатюрным изданием взрослого мужчины. Он и в самом деле когда-то работал на амплуа карлика. В его задачу входил тогда монтаж автоматических бомбосбрасывателей в адской тесноте примитивных бомбардировщиков времен второй мировой войны. Правда, это длилось недолго; уже на следующей работе в той же калифорнийской фирме его почтительно окрестили «карликом-великаном». Гас получил звание мастера еще до того, как Мозговой трест сделал его руководителем своего экспериментального отделения. Полуночное бдение в «гипофизе» было для него лишь одной из побочных обязанностей. В стране, где предпочтение отдается мужчинам гвардейского роста, многие маленькие люди стараются возместить этот физический недостаток особой подвижностью миниатюрного тела. Гас очень напоминал бильярдный0 шар, когда катался между крупными мужчинами, сталкивался с ними, отскакивал назад. Однако эта быстрота и подвижность отнюдь не были у него притворством, в чем мог убедиться всякий, кто видел Гаса за работой.
Когда Ли добрался наконец до того места, откуда вынырнула голова Гаса, он нашел своего друга на полу за исправлением какой-то батареи из радиоламп. Гас глубоко запустил руку в самое нутро прибора, и пальцы его работали там вслепую с необычайным проворством. Он напоминал опытного хирурга за тысячной операцией по удалению аппендикса. Очки снова сидели на лбу. Да ему и не требовались очки: даже глядя на деталь, Гас руководствовался больше осязанием и интуицией.
– Это что за прибор? – осведомился Ли.
– Пульсометр, – последовал спокойный ответ. – Он уже почти в порядке. Так, изредка еще чуть капризничает… Ах, черт побери совсем!..
Этот заключительный возглас относился к мелодичному сигналу колокольчиков, нежно прозвучавшему со стороны большого распределительного щита, укрепленного на стене овального помещения. Роняя массу прецизионных инструментов на кусок подостланного бархата, Гас ринулся к щиту. Множество стрелочек, вздрагивая за светящимися дисками приборов, отошли на нулевые отметки. Несколько минут Гас действовал у щита, вращая колесики, переключая рычажки и рубильнички; он походил на кассира, когда тот совершает ежедневный ритуал, запирая несгораемый шкаф со сложным замком.
– Вот так каждый раз, – произнес он укоризненно. – Врасплох меня застают с сигналом выключения!
Ли засмеялся. Нет, не «мозг» виноват в том. что сигнал застает Гаса врасплох! Звонок всегда вовремя давал знать, что подача тока с центральной электростанции прекращается. Во всех извилинах и железах «мозга» сигнал дублировался, как дополнительная мера предосторожности ради безопасности ремонтников, – таков был обычай.
Указывая на прибор, Ли спросил:
– Для чего он служит, этот пульсометр? Я еще таких не видел.
– Правда? – Маленький человечек наморщил лоб. – Почему же? А впрочем, правильно, он входит в стандартный набор оборудования почти для всех центров восприятия, кроме твоего. Потому что твой центр непрерывно дает «мозгу» предельную нагрузку.
Ли покачал головой.
– Не понимаю тебя, Гас. Плохо я в этом разбираюсь.
– Дело простое, – терпеливо пояснил Гас. – У «мозга» есть определенная расчетная мощность. Есть у него и оптимальная рабочая скорость, то есть определенный ритм, при котором он действует с наибольшей отдачей. Понял? Если же перегрузить «мозг» чрезмерным количеством проблем и вдобавок запускать их слишком быстро друг за другом, наступает перегрузка, ведущая к шоковым явлениям, то есть к нарушению рабочего ритма и падению производительности. Но и когда дело обстоит как раз наоборот, то есть «мозг» недогружен, результаты получаются столь же плохие. Радиоактивные пирамидальные клетки при недогрузке перегреваются, что ведет к быстрому их износу. Вот мы и добиваемся, чтобы загрузка проблемами была все время ровной и упорядоченной. С этой целью, для контроля, во все проблемоприемные панели вмонтированы вот такие пульсометры, чтобы операторы могли соблюдать оптимальный рабочий ритм. Соображаешь?
Возьми, к примеру, рядовую проблему, ну, скажем, ракетную баллистику: в такой проблеме есть простейшие составные части, Совсем бесхитростные, как таблица умножения. А есть в них и такие запутанные штуки, что впору хоть самому Эйнштейну вылезать из могилы и бежать в аптеку за таблетками от головной боли… Тут-то и нужен для регулировки пульсометр. Сейчас я тебе покажу, как он действует… Хотя подача тока прекращена, в системах «мозга» еще достаточно электричества, чтобы пульсометр среагировал на него. Прибор этот, кстати говоря, еще чувствительнее, чем счетчик Гейгера…
Гас пошарил взглядом по распределительному щиту и выбрал розетку с надписью «варолиев мост». Потом водрузил на голову Ли пару наушников.
– Вот послушай. Подожди немного, увидишь и услышишь, что получится.
По наклонной панели прибора медленно распространился мягкий блеск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55