Араукарии, цикадеи, беннетиты – и усовершенствованные скафандры с радиоустановками. Доисторические чудовища, дра– коны, ящеры – и ракетный межпланетный корабль!
И ни Ван Лун, ни Галя не удивились, услышав, как Сокол заговорил:
– Нет слов, чтобы рассказать об этом! Словно в фантасти– ческой машине времени мы перенеслись в далекое прошлое при– роды – и наблюдаем теперь то, чего не видел никогда раньше ни один человек. Дикий, ни с чем несравнимый пейзаж! Но как он привлекает именно этим своим своеобразием…
Вдруг он замолчал, не сводя внезапно расширившихся глаз с .астроплана, лежавшего на расстоянии около километра от них. Из бокового двигателя корабля вырвалось газовое облачко. Че– рез несколько секунд – еще одно, а затем уже до них донес– лись громкие звуки двух взрывов.
Путешественники замерли на мгновение. Сигнал опасности? Да, взрывы не могли означать ничего иного.
– Смотрите! – вскрикнула Галя, указывая на астроплан.
Ван Лун и Сокол увидели, как у кормы межпланетного кораб– ля мелькнул огромный темный силуэт. Мелькнул – и исчез.
– За мной! – скомандовал Ван Лун и бросился бежать вниз.
Перепрыгивая через крупные камни, ломая на пути жирные и сочные листья папоротников, путешественники бежали вниз, к астроплану, куда их звали тревожные сигналы Николая Петрови– ча Рындина.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ, где объясняется причина тревожных сигналов академика Рындина, но возникает серьезное беспокойство за судьбу Гали Рыжко, местопребывание которой становится совершенно неизвестным

Оставшись в астроплане, Николай Петрович внимательно слу– шал все, что Галя сообщала ему с помощью своего переносного радиопередатчика. Он наносил на лист бумаги, где была начер– чена схема корабля, аккуратные пометки о повреждениях: хотя о старте с Венеры еще рано было думать, академику хотелось иметь точное представление о состоянии астроплана.
Радиосвязь не прерывалась, пока разведчики не начали сво– его путешествия вверх по склону и дальше, к лесу. Сначала Галя еще рассказывала Николаю Петровичу о своих впечатлени– ях, но затем, увлекшись, просто забыла про обещание. Николай Петрович улыбнулся. Он не сердился. Академик подумал: какая изумительная пора жизни – увлекающаяся, порывистая юность! Возраст, когда все вокруг человека словно поет, играет и смеется, когда все окружающее тебя кажется приветливым, си– яющим – и уж совсем не таким, каким оно представляется чело– веку потом, в зрелом возрасте… не говоря уже о старости…
У Николая Петровича все еще немного болела голова. Резкий удар о пульт во время падения астроплана на Венеру давал се– бя чувствовать. Ничего, еще сутки-двое – и все будет в по– рядке. Кстати, оказывается, на Венере можно говорить «сутки» в том же значении, как и на Земле: продолжительность дня и ночи здесь равнялась земной. Вот почему так незначительна разница температуры между освещенной и не освещенной Солнцем сторонами Венеры, что всегда удивляло астрономов! Действи– тельно, температура освещенной стороны Венеры не поднима– лась, как давно установили ученые, выше +50-60 градусов, за– то и температура теневой стороны никогда не опускалась ниже
– 25 градусов. Причины этого, как оказалось, были просты: время обращения Венеры вокруг своей оси не превышало, как ч для Земли, 24 часов. Но, в отличие от земной, атмосфера Ве– неры, а тем более ее поверхность, скрытая густой пеленой об– лаков, не успевала ни сильно разогреться, ни сильно остыть за такой короткий срок.
Больше всего Николая Петровича беспокоил состав воздуха на Венере. Не произошло ли все-таки какой-нибудь ошибки при анализе? Пятнадцать процентов углекислоты в атмосфере – обс– тоятельство, крайне осложняющее работу экспедиции на Венере. Что ж, пока есть время, надо повторить анализ.
Это заняло у академика Рындина около получаса напряженной работы. Закончив анализ, Николай Петрович откинулся на спин– ку кресла и в раздумье постучал пальцами по столу. Ничего утешительного, решительно ничего!
Правда, а воздухе Венеры не оказалось каких-либо особых примесей по сравнению с земным воздухом. Те же самые, что и в атмосфере Земли, кислород, углекислота, азот, чрезвычайно незначительные примеси аргона, неона, криптона. Ничего ново– го. Но количество углекислоты!
Воздух Земли имеет в своем составе только 0,03 процента углекислого газа. Три сотых… А на Венере, как окончательно установил Рындин, углекислоты было 15,5 процента! Чудовищное количество!
Хотя, с другой стороны, кто знает, может быть в доистори– ческие времена и в атмосфере Земли было не меньше углекисло– ты? Геологи и палеонтологи ведь резонно полагают, что в ат– мосфере Земли в эпоху зарождения и первоначального развития живых существ углекислого газа было значительно больше, чем теперь. В течение многих десятков и сотен тысячелетий расте– ния постепенно поглощали углекислоту из воздуха и обогащали его кислородом, пока не установился современный, привычный для человека, состав атмосферы. Не так ли происходит и на Венере? В конце концов возможно, что это вполне закономерный процесс в гигантской природной химической лаборатории, какой является молодая планета.
Хорошо, пусть так. Но как быть людям? Человек может ды– шать таким воздухом только очень ограниченное время. Вдыхая воздух Венеры, он будет все время ощущать острый недостаток кислорода. Это повлечет за собой глубокие, почти конвульсив– ные, вдохи и выдохи. Так может продолжаться, скажем, минут пятнадцать. А затем… затем организм человека, которому хронически не хватает кислорода, начнет проявлять признаки отравления углекислотой. Появится так называемая асфиксия – удушье. Сначала затуманится разум, притупится чувствитель– ность, погаснут рефлексы, прекратится дыхание, и, наконец, остановится сердце. Вот и все…
Склонив голову на руки и рассеянно поглядывая в иллюмина– тор, Рындин напряженно размышлял. Конечно, вообще-то выйти из астроплана без скафандра на несколько минут можно, чело– веку будет только трудно дышать. Но лишь на десять-пятнад– цать минут, не более. Дальше начнутся явления неумолимой ас– фиксии. Следовательно, все работы вне астроплана придется проводить в скафандре, несмотря на неудобства, причиняемые им.
Да, Сокол не ошибался, когда решительно настаивал, что сейчас на Венере должен протекать период, аналогичный земно– му юрскому. Растительность .планеты, насколько можно было установить за время первой вылазки, почти такая же, какая была на Земле в этот геологический период, если не считать ее фантастической окраски. Что же касается фауны – животного мира, – то здесь дело обстояло совсем по-иному. Земная пале– онтология не имеет данных о таком невероятном развитии мира насекомых во время юрского периода на Земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106