Марш понимал, что, имея дело с теми, кого она считает друзьями или по крайней мере союзниками, Даллит будет постоянно опасаться причинить кому-либо из них боль.
В конце концов Маршу пришлось принять совет Аратака и оставить девушку в покое.
— Она знает, как для нее лучше, — сказал человек-ящерица.
Марш опасался, что в поведении девушки просматривается мысль о новой попытке принять смерть как избавление. Но даже если он и не ошибался, то ничего поделать не мог.
10
Даже днем Красная Луна сияла ярче солнца и закрывала собой едва ли не полнеба. Как-то вечером, перед тем как отправиться принимать ванну, Райэнна сказала Дэйну:
— Тут есть люди… Обезьяноподобные, вроде нас с тобой, и они с планеты, не входящей в Содружество.
— Ну да, я, например! Странно, конечно, что охотники опускаются до того, чтобы гоняться за такими малокультурными дикарями. Наверное, за членов Содружества дороже платить приходится?
— Да я не об этом. Я поприветствовала их, но никто мне не ответил, может быть, просто не мог?.. Вероятно, у них нет дисков-переводчиков.
— Не повезло беднягам, — пожалел неизвестных Дэйн. — Наверное, им было ужасно неловко.
— Если и да, то они удачно это скрыли. Потому что, когда я попробовала пообщаться с ними, — проговорила Райэнна, — а я обучена специальной технике языка жестов, они исчезли раньше, чем я успела обратиться к ним. Не знаю, куда они подевались, — местечко здесь, согласись, престранное, — думаю, это было сделано с помощью зеркал.
Очевидно, Клифф-Клаймер столкнулся с чем-то подобным.
— А тебе не приходило в голову, — спросил Дэйн, — что это как раз и могли быть охотники или их слуги?
— Ну-у… Слуги — едва ли… Роботы, по-моему, прекрасно справляются со своими обязанностями. И, Дэйн, неужели ты можешь допустить, что охотники — люди?
Марш кивнул.
— А почему нет? — сказал он. — Людей здесь практически столько же, сколько представителей других биотипов вместе взятых.
— И люди станут охотиться на людей?
— Такое ведь бывает, — ответил Дэйн, пожимая плечами, а потом изложил Райэнне теорию, согласно которой охотников привлекает возможность состязаться в поединках со своими жертвами. — А если они хотят просто посмотреть на нас? На то, как мы тренируемся, какое оружие выбираем и как владеем им. Хотя пока никто к нам не подходил, не исключена вероятность того, что однажды кто-нибудь предложит нам поучаствовать с ним в спарринге.
«Может быть, они желают выбрать лучшего?»
Думая об этом, Дэйн не мог отогнать от себя страшное видение, которое в последнее время стало неотъемлемой частью его ночных кошмаров: голова японского воина в шлеме, сохраненная от тления с помощью какой-то немыслимо совершенной техники мумификации. Самое ужасное заключалось в том, что голова эта висела на стене неведомого жилища охотника…
Дэйна передернуло, и Райэнна, протянув руки, крепко сжала его в своих объятиях. Руки Марша обвили плечи женщины. Чувствуя ее тепло, ее желанную близость, Дэйн на секунду забыл о странном, холодном, таинственно-зловещем красном мире.
Ни он, ни она не ждали этой встречи и не мечтали о ней, но она состоялась, и их влекло друг к другу. Если бы им удалось выжить, они могли навсегда остаться вместе…
После ужина Райэнна, глядя на Аратака, вновь подняла тему, затронутую ею и Дэйном накануне.
— Если охотники — люди, зачем им рисковать, вступая в схватку с таким огромным и яростным существом, как Аратак?
— На моей планете большие ловы обставляются как спортивные состязания, это куда более грандиозное зрелище, чем просто стрельба в кроликов, — сказал Дэйн. — Убивший тигра считается храбрее того, кто подстрелил лань.
Интересно, как они понимают то, что он им говорит?
Марш не выдержал и спросил. Райэнна ответила, пожимая плечами:
— На моей планете, как и на большинстве других, существуют злобные хищники и разнообразные животные, мясо которых употребляют в пищу. Если ты будешь в разговоре использовать научные названия этих животных — получится лишь набор непонятных звуков, смысл которых тебе придется объяснять другим. Принцип работы диска основан на системе подбора образов и эквивалентов.
Дэйну пришлось удовлетвориться подобным объяснением. Между возможностями земной науки и возможностями тех, кто создал переводящее устройство, существовал слишком большой временной разрыв. Например, как между изобретением колеса и созданием мощного современного компьютера.
— Не думаю, что обезьяноподобные могут снискать себе легендарную славу жесточайших существ во всей вселенной, — довольно грубо заявил Клифф-Клаймер. — Скорее всего охотники близки к мехарам по крови. Тут немало моих соплеменников и представителей близких им биотипов.
— Это доказывает только то, — выпалила Райэнна, — что и ты и мы принадлежим к племенам, состоящим из кровожадных тварей!
— То, что вы говорите, весьма интересно, — задумчиво проговорил Аратак. — Мои соплеменники народ мирный, я бы удивился, если бы ящерообразные сумели стяжать столь…
Дэйн перебил гиганта.
— А вот я совсем не удивился бы, — сказал он. — Самыми страшными хищниками в истории моей планеты считаются как раз ящеры — тираннозавры.
Аратак был крайне удивлен.
— А как у них обстояло дело с сапиентностью?
— Очень скверно, — честно признался Марш. — Совсем мозга не было.
— Ну что ж. Ящеры, не обладающие интеллектом, довольно часто отличаются злобностью, — обрадовался Аратак. — Но таковые обычно вымирают, что является лишь очередной иллюстрацией безграничной мудрости Божественного Яйца, которая гласит, что взалкавший крови других рано или поздно захлебнется своей собственной. Если же ящерам удается развиться в сапиентных существ, они, как правило, ведут миролюбивый образ жизни. Я дал всего лишь философское объяснение такого явления, но, по крайней мере в пределах Содружества, исключения мне неизвестны.
— Он прав, Дэйн, — подтвердила Райэнна. — Все знают, что дела обстоят именно так. В старинных сказаниях говорится о злобных ящерах, но это всего лишь легенды.
Аратак кивнул:
— Итак, как я говорил, мы народ миролюбивый, любой мог бы сказать, что я здесь по ошибке. Однако, когда мы тренировались, я тоже увидел одного себе подобного. Я приветствовал его именем Божественного Яйца, полагая, что он, так же как и я, узник этой планеты, как вдруг он исчез. Я было подумал, что мне померещилось, что я сделался жертвой какой-то оптической галлюцинации, однако теперь у меня появилась иная теория.
— Хотелось бы услышать ее, — сказал Дэйн, у которого сложилось довольно высокое мнение об умственных способностях гигантского ящера.
— Извольте. Представим себе, что охотники — не единый народ, а некий клан, конгломерат, состоящий из отбросов общества, не находящих себе места среди соплеменников:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
В конце концов Маршу пришлось принять совет Аратака и оставить девушку в покое.
— Она знает, как для нее лучше, — сказал человек-ящерица.
Марш опасался, что в поведении девушки просматривается мысль о новой попытке принять смерть как избавление. Но даже если он и не ошибался, то ничего поделать не мог.
10
Даже днем Красная Луна сияла ярче солнца и закрывала собой едва ли не полнеба. Как-то вечером, перед тем как отправиться принимать ванну, Райэнна сказала Дэйну:
— Тут есть люди… Обезьяноподобные, вроде нас с тобой, и они с планеты, не входящей в Содружество.
— Ну да, я, например! Странно, конечно, что охотники опускаются до того, чтобы гоняться за такими малокультурными дикарями. Наверное, за членов Содружества дороже платить приходится?
— Да я не об этом. Я поприветствовала их, но никто мне не ответил, может быть, просто не мог?.. Вероятно, у них нет дисков-переводчиков.
— Не повезло беднягам, — пожалел неизвестных Дэйн. — Наверное, им было ужасно неловко.
— Если и да, то они удачно это скрыли. Потому что, когда я попробовала пообщаться с ними, — проговорила Райэнна, — а я обучена специальной технике языка жестов, они исчезли раньше, чем я успела обратиться к ним. Не знаю, куда они подевались, — местечко здесь, согласись, престранное, — думаю, это было сделано с помощью зеркал.
Очевидно, Клифф-Клаймер столкнулся с чем-то подобным.
— А тебе не приходило в голову, — спросил Дэйн, — что это как раз и могли быть охотники или их слуги?
— Ну-у… Слуги — едва ли… Роботы, по-моему, прекрасно справляются со своими обязанностями. И, Дэйн, неужели ты можешь допустить, что охотники — люди?
Марш кивнул.
— А почему нет? — сказал он. — Людей здесь практически столько же, сколько представителей других биотипов вместе взятых.
— И люди станут охотиться на людей?
— Такое ведь бывает, — ответил Дэйн, пожимая плечами, а потом изложил Райэнне теорию, согласно которой охотников привлекает возможность состязаться в поединках со своими жертвами. — А если они хотят просто посмотреть на нас? На то, как мы тренируемся, какое оружие выбираем и как владеем им. Хотя пока никто к нам не подходил, не исключена вероятность того, что однажды кто-нибудь предложит нам поучаствовать с ним в спарринге.
«Может быть, они желают выбрать лучшего?»
Думая об этом, Дэйн не мог отогнать от себя страшное видение, которое в последнее время стало неотъемлемой частью его ночных кошмаров: голова японского воина в шлеме, сохраненная от тления с помощью какой-то немыслимо совершенной техники мумификации. Самое ужасное заключалось в том, что голова эта висела на стене неведомого жилища охотника…
Дэйна передернуло, и Райэнна, протянув руки, крепко сжала его в своих объятиях. Руки Марша обвили плечи женщины. Чувствуя ее тепло, ее желанную близость, Дэйн на секунду забыл о странном, холодном, таинственно-зловещем красном мире.
Ни он, ни она не ждали этой встречи и не мечтали о ней, но она состоялась, и их влекло друг к другу. Если бы им удалось выжить, они могли навсегда остаться вместе…
После ужина Райэнна, глядя на Аратака, вновь подняла тему, затронутую ею и Дэйном накануне.
— Если охотники — люди, зачем им рисковать, вступая в схватку с таким огромным и яростным существом, как Аратак?
— На моей планете большие ловы обставляются как спортивные состязания, это куда более грандиозное зрелище, чем просто стрельба в кроликов, — сказал Дэйн. — Убивший тигра считается храбрее того, кто подстрелил лань.
Интересно, как они понимают то, что он им говорит?
Марш не выдержал и спросил. Райэнна ответила, пожимая плечами:
— На моей планете, как и на большинстве других, существуют злобные хищники и разнообразные животные, мясо которых употребляют в пищу. Если ты будешь в разговоре использовать научные названия этих животных — получится лишь набор непонятных звуков, смысл которых тебе придется объяснять другим. Принцип работы диска основан на системе подбора образов и эквивалентов.
Дэйну пришлось удовлетвориться подобным объяснением. Между возможностями земной науки и возможностями тех, кто создал переводящее устройство, существовал слишком большой временной разрыв. Например, как между изобретением колеса и созданием мощного современного компьютера.
— Не думаю, что обезьяноподобные могут снискать себе легендарную славу жесточайших существ во всей вселенной, — довольно грубо заявил Клифф-Клаймер. — Скорее всего охотники близки к мехарам по крови. Тут немало моих соплеменников и представителей близких им биотипов.
— Это доказывает только то, — выпалила Райэнна, — что и ты и мы принадлежим к племенам, состоящим из кровожадных тварей!
— То, что вы говорите, весьма интересно, — задумчиво проговорил Аратак. — Мои соплеменники народ мирный, я бы удивился, если бы ящерообразные сумели стяжать столь…
Дэйн перебил гиганта.
— А вот я совсем не удивился бы, — сказал он. — Самыми страшными хищниками в истории моей планеты считаются как раз ящеры — тираннозавры.
Аратак был крайне удивлен.
— А как у них обстояло дело с сапиентностью?
— Очень скверно, — честно признался Марш. — Совсем мозга не было.
— Ну что ж. Ящеры, не обладающие интеллектом, довольно часто отличаются злобностью, — обрадовался Аратак. — Но таковые обычно вымирают, что является лишь очередной иллюстрацией безграничной мудрости Божественного Яйца, которая гласит, что взалкавший крови других рано или поздно захлебнется своей собственной. Если же ящерам удается развиться в сапиентных существ, они, как правило, ведут миролюбивый образ жизни. Я дал всего лишь философское объяснение такого явления, но, по крайней мере в пределах Содружества, исключения мне неизвестны.
— Он прав, Дэйн, — подтвердила Райэнна. — Все знают, что дела обстоят именно так. В старинных сказаниях говорится о злобных ящерах, но это всего лишь легенды.
Аратак кивнул:
— Итак, как я говорил, мы народ миролюбивый, любой мог бы сказать, что я здесь по ошибке. Однако, когда мы тренировались, я тоже увидел одного себе подобного. Я приветствовал его именем Божественного Яйца, полагая, что он, так же как и я, узник этой планеты, как вдруг он исчез. Я было подумал, что мне померещилось, что я сделался жертвой какой-то оптической галлюцинации, однако теперь у меня появилась иная теория.
— Хотелось бы услышать ее, — сказал Дэйн, у которого сложилось довольно высокое мнение об умственных способностях гигантского ящера.
— Извольте. Представим себе, что охотники — не единый народ, а некий клан, конгломерат, состоящий из отбросов общества, не находящих себе места среди соплеменников:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61