Что дальше? Он чувствовал, что сходит с ума.
Он откинулся на спинку кресла и открыл сундучок стоящий рядом. Туда он положил вещи, которые она прятала в сумке, там, в кустах у южной стены. Он взял ее зеркальце и всмотрелся в свое отражение.
До чего же мерзкая картина. Неудивительно, что она захотела сбежать. Нет, хватит каждый вечер без толку допрашивать сестру. Надо посмотреть самому. Она, конечно, его не ждет. Хотя неизвестно. Он ведь тогда сказал «может быть».
Он поскреб щеку и осмотрел ее в зеркале. Такое лицо кого хочешь испугает. Он приказал подать горячей воды, достал бритву и начал бриться. Медленно и сосредоточенно. Подумал, во что бы переодеться, и решил, что бриджей и льняной рубахи вполне достаточно. Иначе она решит, что он специально нарядился для визита. Затем он начал обдумывать, о чем будет с ней говорить.
Раньше у них не было недостатка в темах для беседы. А сейчас… Можно, конечно, молчать, но это ничего не даст.
Он придвинул кресло к столу и упер подбородок в ладони, пытаясь придумать какую-нибудь тему, что-нибудь интересное. Может быть, рассказать, как он провел сегодня день? Но какое ей до этого дело. Как какое? Ведь каждая минута этого дня пронизана ею. Даже занимаясь на поле для турниров, он не мог отвлечься. Все время видел Роберто, как он, наклонив копье, мчится на нее.
Кенрик поворошил горячую золу в камине. Было уже поздно. Пожалуй, около полуночи. Наверное, она уже спит. Я-то помню, как крепко она спит. Так что говорить вряд ли придется.
Вдруг на его губах возникла легкая тень улыбки. Он встал из-за стола и вышел из комнаты.
У ее двери несли стражу трое. Дрожащее пламя свечи Саймона и Эварда. Они крепко спали на подстилках в проходе. Бодрствовал Бертран. Он сидел играл сам с собой в кости. Завидев барона, он вскочил готовый разбудить товарищей.
Кенрик приложил к губам палец и быстро покачал головой. Бертран кивнул в знак того, что понял. Кенрик открыл дверь и тихо вошел в темную комнату. Единственным источником света здесь был огонь в камине. В эту ночь луны на небе не было. А он хотел видеть Тэсс.
«Да, спать она не разучилась», — подумал он и подбросил в камин еще несколько поленьев, взяв их из кучи, приготовленной на утро. На дворе уже было довольно тепло, но каменные стены замка еще долго будут хранить зимний холод. Может быть, месяц, а может, и больше. Кенрик пошуровал кочергой угли в камине, оживил их, и вскоре поленья дружно запылали. Затем он неслышно подошел к постели и встал на колени рядом. Она лежала на боку, лицом к огню, подложив ладонь под щеку. Он принялся изучать ее лицо, с жадным вниманием выискивая следы болезни или просто страдания. Но видно было плохо. Он едва ее различал.
Одно из поленьев в камине треснуло и ярко запылало. Лицо Тэсс осветилось золотым сиянием, и у него вдруг перехватило дыхание. Кенрик откинулся назад, испуганный внезапно вспыхнувшим сиянием ее красоты. Он уже начал забывать, насколько она хороша. Он протянул руку и провел пальцем линию вдоль ее щеки. Губы ее задергались, а потом сложились в подобие улыбки. Другой щекой она потерлась о подушку точно так же, как когда-то терлась о его грудь. Кенрик погладил ее еще раз. Она пошевелилась. Он замер, она пробормотала его имя и снова затихла. Он уже забыл, как это божественно — слышать от нее свое имя.
Боясь разбудить ее, он убрал руку, коснувшись перед этим ее обнаженного плеча. Затем наклонился и нежно поцеловал кисть, жадно втягивая ее запах. Она опять потерлась щекой о подушку, пробормотала что-то неразборчивое и придвинулась ближе. Медленно, сантиметр за сантиметром, он просунул под нее сначала одну руку, потом другую, осторожно поднял и уселся с ней на руках посреди постели. Это была пытка, изощренная пытка — держать это теплое, нежное спящее тело. Она доверчиво прикорнула у него на груди, что-то бормоча во сне и устраиваясь поудобнее. Он наклонился и прижал губы к ее лбу, затем окунул лицо в блаженство ее волос, касаясь атласной нежности щек.
За час до рассвета дверь комнаты отворилась, и Кенрик тихо выскользнул наружу. Все трое стражников уже не спали, дожидаясь его. Не обращая на них внимания, он быстро зашагал к себе.
— Я же тебе говорил, что он все равно не выдержит, — сказал Эвард после ухода Кенрика. — Завтра он заберет ее к себе, и все — кончатся наши мучения. Будем спать в собственных постелях и, может быть, с какой-нибудь теплой девахой под боком.
— Посмотрим, — пробормотал Саймон с сомнением. Тэсс пробудилась необычно посвежевшей. Она не отдыхала так уже много недель. В это утро все казалось ей не таким, как прежде, но в чем тут дело, она не понимала, да и понимать не очень хотела. Лежа в постели опершись на локоть, она обнаружила, что коса у нее ночью расплелась. Ну и что? Отбросив одеяло, Тэсс подошла к гардеробу и начала одеваться. И только теперь поняла: тошнота, болезненное неприятное состояние, которое в последнее время сопутствовало каждому ее пробуждению, исчезли. Наконец-то!
Улыбаясь, она отворила дверь. Там, как всегда, были Саймон и Эвард. Оба как-то странно на нее смотрели. С каким-то ожиданием. Как обычно, она пожелала им доброго утра, а потом с аппетитом позавтракала.
— Она ведет себя так, будто ничего не случилось, — прошептал Эвард. — И вроде вовсе не собирает вещи.
Саймон кивнул.
— Возможно, этой ночью он ей ничего еще не пообещал. Наш барон не так-то легко отступает. Ему нужно время, много времени. Его намерения мы узнаем за ужином.
К тому времени, когда Тэсс кончила ужинать, ее стражники сильно приуныли. Они вообще весь день вели себя не как всегда — были непривычно тихи, молчаливы, словно все время чего-то ждали. Тэсс пожала плечами и закрыла за слугами, которые готовили ванну, дверь.
Хелен тоже сегодня была какая-то тихая. В основном они говорили о ее помолвке и о будущей супружеской жизни. Тэсс давно обнаружила, что ее знания некоторых сторон человеческих отношений далеко превосходят то, что знала Хелен. Врожденные способности к врачеванию дали Тэсс возможность очень рано познакомиться со многими вещами, о существовании которых Хелен только подозревала. В Ремингтоне, а позднее в Ленгстоне, Тэсс лечила людей и животных. Не раз ей приходилось принимать и роды. Хелен засыпала ее вопросами.
Уже лежа в постели и прокручивая в памяти разговор с Хелен, она снова вспомнила обстоятельства своего замужества, вспомнила поцелуи и ласки Кенрика. А вспоминать было нельзя, от этого становилось только хуже. Долго ворочалась она с боку на бок, пока наконец не забылась глубоким сном.
Барон появился опять заполночь. Стражники, конечно же, были на ногах. Не отвечая на их приветствия, он скрылся за дверью. Под утро дверь тихо отворилась, и барон, не проронив ни слова, удалился, оставив воинов в полном недоумении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Он откинулся на спинку кресла и открыл сундучок стоящий рядом. Туда он положил вещи, которые она прятала в сумке, там, в кустах у южной стены. Он взял ее зеркальце и всмотрелся в свое отражение.
До чего же мерзкая картина. Неудивительно, что она захотела сбежать. Нет, хватит каждый вечер без толку допрашивать сестру. Надо посмотреть самому. Она, конечно, его не ждет. Хотя неизвестно. Он ведь тогда сказал «может быть».
Он поскреб щеку и осмотрел ее в зеркале. Такое лицо кого хочешь испугает. Он приказал подать горячей воды, достал бритву и начал бриться. Медленно и сосредоточенно. Подумал, во что бы переодеться, и решил, что бриджей и льняной рубахи вполне достаточно. Иначе она решит, что он специально нарядился для визита. Затем он начал обдумывать, о чем будет с ней говорить.
Раньше у них не было недостатка в темах для беседы. А сейчас… Можно, конечно, молчать, но это ничего не даст.
Он придвинул кресло к столу и упер подбородок в ладони, пытаясь придумать какую-нибудь тему, что-нибудь интересное. Может быть, рассказать, как он провел сегодня день? Но какое ей до этого дело. Как какое? Ведь каждая минута этого дня пронизана ею. Даже занимаясь на поле для турниров, он не мог отвлечься. Все время видел Роберто, как он, наклонив копье, мчится на нее.
Кенрик поворошил горячую золу в камине. Было уже поздно. Пожалуй, около полуночи. Наверное, она уже спит. Я-то помню, как крепко она спит. Так что говорить вряд ли придется.
Вдруг на его губах возникла легкая тень улыбки. Он встал из-за стола и вышел из комнаты.
У ее двери несли стражу трое. Дрожащее пламя свечи Саймона и Эварда. Они крепко спали на подстилках в проходе. Бодрствовал Бертран. Он сидел играл сам с собой в кости. Завидев барона, он вскочил готовый разбудить товарищей.
Кенрик приложил к губам палец и быстро покачал головой. Бертран кивнул в знак того, что понял. Кенрик открыл дверь и тихо вошел в темную комнату. Единственным источником света здесь был огонь в камине. В эту ночь луны на небе не было. А он хотел видеть Тэсс.
«Да, спать она не разучилась», — подумал он и подбросил в камин еще несколько поленьев, взяв их из кучи, приготовленной на утро. На дворе уже было довольно тепло, но каменные стены замка еще долго будут хранить зимний холод. Может быть, месяц, а может, и больше. Кенрик пошуровал кочергой угли в камине, оживил их, и вскоре поленья дружно запылали. Затем он неслышно подошел к постели и встал на колени рядом. Она лежала на боку, лицом к огню, подложив ладонь под щеку. Он принялся изучать ее лицо, с жадным вниманием выискивая следы болезни или просто страдания. Но видно было плохо. Он едва ее различал.
Одно из поленьев в камине треснуло и ярко запылало. Лицо Тэсс осветилось золотым сиянием, и у него вдруг перехватило дыхание. Кенрик откинулся назад, испуганный внезапно вспыхнувшим сиянием ее красоты. Он уже начал забывать, насколько она хороша. Он протянул руку и провел пальцем линию вдоль ее щеки. Губы ее задергались, а потом сложились в подобие улыбки. Другой щекой она потерлась о подушку точно так же, как когда-то терлась о его грудь. Кенрик погладил ее еще раз. Она пошевелилась. Он замер, она пробормотала его имя и снова затихла. Он уже забыл, как это божественно — слышать от нее свое имя.
Боясь разбудить ее, он убрал руку, коснувшись перед этим ее обнаженного плеча. Затем наклонился и нежно поцеловал кисть, жадно втягивая ее запах. Она опять потерлась щекой о подушку, пробормотала что-то неразборчивое и придвинулась ближе. Медленно, сантиметр за сантиметром, он просунул под нее сначала одну руку, потом другую, осторожно поднял и уселся с ней на руках посреди постели. Это была пытка, изощренная пытка — держать это теплое, нежное спящее тело. Она доверчиво прикорнула у него на груди, что-то бормоча во сне и устраиваясь поудобнее. Он наклонился и прижал губы к ее лбу, затем окунул лицо в блаженство ее волос, касаясь атласной нежности щек.
За час до рассвета дверь комнаты отворилась, и Кенрик тихо выскользнул наружу. Все трое стражников уже не спали, дожидаясь его. Не обращая на них внимания, он быстро зашагал к себе.
— Я же тебе говорил, что он все равно не выдержит, — сказал Эвард после ухода Кенрика. — Завтра он заберет ее к себе, и все — кончатся наши мучения. Будем спать в собственных постелях и, может быть, с какой-нибудь теплой девахой под боком.
— Посмотрим, — пробормотал Саймон с сомнением. Тэсс пробудилась необычно посвежевшей. Она не отдыхала так уже много недель. В это утро все казалось ей не таким, как прежде, но в чем тут дело, она не понимала, да и понимать не очень хотела. Лежа в постели опершись на локоть, она обнаружила, что коса у нее ночью расплелась. Ну и что? Отбросив одеяло, Тэсс подошла к гардеробу и начала одеваться. И только теперь поняла: тошнота, болезненное неприятное состояние, которое в последнее время сопутствовало каждому ее пробуждению, исчезли. Наконец-то!
Улыбаясь, она отворила дверь. Там, как всегда, были Саймон и Эвард. Оба как-то странно на нее смотрели. С каким-то ожиданием. Как обычно, она пожелала им доброго утра, а потом с аппетитом позавтракала.
— Она ведет себя так, будто ничего не случилось, — прошептал Эвард. — И вроде вовсе не собирает вещи.
Саймон кивнул.
— Возможно, этой ночью он ей ничего еще не пообещал. Наш барон не так-то легко отступает. Ему нужно время, много времени. Его намерения мы узнаем за ужином.
К тому времени, когда Тэсс кончила ужинать, ее стражники сильно приуныли. Они вообще весь день вели себя не как всегда — были непривычно тихи, молчаливы, словно все время чего-то ждали. Тэсс пожала плечами и закрыла за слугами, которые готовили ванну, дверь.
Хелен тоже сегодня была какая-то тихая. В основном они говорили о ее помолвке и о будущей супружеской жизни. Тэсс давно обнаружила, что ее знания некоторых сторон человеческих отношений далеко превосходят то, что знала Хелен. Врожденные способности к врачеванию дали Тэсс возможность очень рано познакомиться со многими вещами, о существовании которых Хелен только подозревала. В Ремингтоне, а позднее в Ленгстоне, Тэсс лечила людей и животных. Не раз ей приходилось принимать и роды. Хелен засыпала ее вопросами.
Уже лежа в постели и прокручивая в памяти разговор с Хелен, она снова вспомнила обстоятельства своего замужества, вспомнила поцелуи и ласки Кенрика. А вспоминать было нельзя, от этого становилось только хуже. Долго ворочалась она с боку на бок, пока наконец не забылась глубоким сном.
Барон появился опять заполночь. Стражники, конечно же, были на ногах. Не отвечая на их приветствия, он скрылся за дверью. Под утро дверь тихо отворилась, и барон, не проронив ни слова, удалился, оставив воинов в полном недоумении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72