Сбежал он, — проговорила Агриппина с набитым ртом. — Завидел нас, с топором да со шпагой, и дал деру. За повозкой так и не вернулся. Мы потом ее к себе поставили. Думали, придет назад требовать, но он так и не пришел. Видно, опасную контрабанду в той яме прятал.
— Какой яме?
— Там в земле яма была вырыта. Этак аккуратно камнями выложенная. Мы с Эмилем не успели ее как следует рассмотреть. Тот человек, кажется, только открывать ее стал. Бревно, значит, подложил, чтобы крышка не захлопнулась. Эмиль сдуру-то возьми и это бревно вытащи. Крышка — щелк, и будто ямы и не было. На совесть сделано. Маркиз Антуан давно делами не занимался, вот и стали появляться в его землях чужие люди…
— И что, вы даже не попробовали в том месте копать?
— Пробовали поковыряться, да что со шпагой и топором сделаешь? Хотели попозже туда сходить с лопатами, до самой ямы добраться, посмотреть, да тут как раз маркиз Антуан заболел, времени совсем не стало… А еще ко мне с курорта приходили, Эмиля попросили… Нет-нет, не для тех дел, что я говорила!
Там праздник большой намечался, а лакеев не хватало. Вот мы и решили, что лишняя копейка нам не помешает. А тот человек в шляпе больше тут не появлялся. Как я его, у окна стоя, ни караулила, ни разу не видела больше. Испугался, должно… Может, потом как-нибудь сходим, разведаем, что за яма там у него была. Понятное дело, можно и слугам поручить. Не самой же с лопатой бегать, людей смешить…
— Ты же говорила, у тебя других слуг нет.
— Нет. Дак наймем…
Агриппина помолчала, а потом смущенно призналась:
— Я-то все забываю, что сама теперь госпожа. Все норовлю схватиться то за тряпку, то за топор, как тогда… Нет, копейка какая появится, я в деревне девчонку подберу, чтобы мне прислуживала или хоть за больным маркизом ходила… А то что ж я за маркиза, коли все сама…
— Не горюй, будут у тебя слуги, — успокоила ее Соня. — И деньги появятся. Господь награждает терпеливых.
— Так-то оно так…
— А повозка — ну та, на которой контрабанду мужик возил, — открытая была или закрытая?
— Я же и говорю, что закрытая. Эмиль тоже подумал, что у него там контрабанда была. А что еще можно прятать в земле, тем более на краю чужих владений?
«Золото можно прятать, — мысленно ответила на ее вопрос Соня. — А если точнее, вывозить его. То, что вы с Эмилем посчитали обычной ямой, было не иначе как люком подземного хода, не будь я Софья Астахова!»
— Думали мы с Эмилем, гадали — чего это он свою яму именно на землях маркиза устроил? Ведь лес поблизости, там бы никто ничего не увидел, не нашел.
Да потом так и бросили гадать. Ни до чего путного все равно не додумались… — продолжала говорить Агриппина, которую Соня, по привычке уходить глубоко в свои мысли, слушала вполуха.
«Скорее всего, это был Флоримон. Вот только…
О господи! Выдернув бревно, которым молодой маркиз подпирал крышку люка, Эмиль запер его в подземелье! Но прежде-то Флоримон люк как-то открыл…
Может, когда крышка упала, в потайном механизме что-то соскочило, потому люк и заклинило? Иначе откуда появилось завывающее привидение…»
— Скажи, Агриппина, — осторожно поинтересовалась Соня, — а как долго вы слышали вопли вашего привидения?
— Дня три-четыре выло, а потом… Вот уж три дня, как его не слышно, — добросовестно припомнила та. — Может, это не наше привидение?
— Как не ваше? — удивилась Соня.
Нет, от этой девчонки можно ожидать чего угодно! Просто голова кругом. Хоть и маркиза, а до сих пор в голове каша по-российски. Оказывается, привидения бывают «наши» и «не наши»!
— Ну, из какого другого замка. Заблудилось в чужом месте, вот с перепугу и выло. А потом ночью как-нибудь нашло выход. Или за ним пришел кто из своих…
— Ну и выдумщица ты! — не выдержав, прыснула Соня, но заставила себя собраться с мыслями. Если Агриппина не понимает серьезности случившегося, то придется Софье заняться расследованием. — Уж если что и нужно проверить, так это подземелье под вашим замком.
— Как это, проверить? — всполошилась Агриппина. — Я и наверху-то не во всех комнатах была — не по себе мне в них. Какие-то цветы засохшие, картины со страшными лицами, ровно вурдалаки какие… Так и мнится, где-то мертвец забытый остался. А уж куда-то в подземелье спускаться… Да я со страху помру!
К тому же мосье Антуан так в себя и не приходит…
Ох, чего это я, совсем о муже забыла. Надо пойти посмотреть, как он, может, в сознание пришел.
— Я с тобой, — сказала Соня.
— И правда, пойдемте вместе, Софья Николаевна, мне одной нынче не по себе. Все-таки, когда Эмиль дома, чувствуешь себя куда спокойнее.
«Как, однако, странно порой поворачивается жизнь, — думала Соня, идя вслед за Агриппиной к комнате маркиза де Барраса. — Слуга-насильник, который совсем недавно был для несчастной девушки воплощением ужаса, теперь не только ее любовник и друг, но вообще единственная опора в этом огромном неухоженном замке. Понятное дело, она совсем еще девчонка. Очутилась в незнакомом месте, среди чужих людей, языка почти не знает. Тем более что до сей поры за нее все время думал кто-то, разве что за исключением хозяйственных мелочей, а она лишь чужие указания исполняла… Ах, неужто мое сиятельство лучше! Обе мы с нею нежданно-негаданно в переплет попали, хоть и каждая по-своему. Тут с самим чертом подружишься. Да и я тоже хороша, оставила Агриппину одну. Думала, под присмотром маркиза, такого на вид крепкого старичка, а оно вон как повернулось…»
Несколько недель назад маркиз Антуан де Баррас выглядел достаточно здоровым стариком, несмотря на свои восемьдесят девять лет. Но теперь на постели перед Соней лежала дряхлая развалина. И на вид ему можно уже было дать не восемьдесят девять, а все сто девять лет. Будто в момент из старого Антуана выпустили всю жизненную энергию.
Странно, но жизнь в нем еще теплилась. Как будто не все дела закончил он на грешной земле.
Старый маркиз не пошевелился, ни один мускул на его лице не дрогнул, когда Агриппина склонилась над ним и позвала:
— Мосье Антуан!
— А он не умер? — шепотом спросила Соня.
— Сейчас проверим. — Агриппина сунула руку в карман передника и приложила зеркало к губам старика. — Дышит. Третий день он так. Пробовала лекарство дать — мадам Фаншон прислала, да он губ не разжимает.
Она тяжело вздохнула.
— Бедный мосье Антуан! Такой все был с виду здоровый, а тут… словно опоил его кто смертельным зельем…
«Зельем!» — отозвалось в мыслях Софьи и тут же пропало. Что за мысль пыталась прорваться в ее взбудораженный ум? Она в какой-то момент действительно подумала, что маркиза отравили. Но кто? Вряд ли Эмиль. Да и зачем ему? И уж тем более не Агриппина.
При всех своих привычках и странностях, она девочка добрая и богобоязненная. К маркизу испытывает чувство глубокой благодарности…
Словно в ответ на Сонины размышления, та, которую лежащий на кровати старик сделал маркизой, женившись на ней, проговорила со слезами в голосе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
— Какой яме?
— Там в земле яма была вырыта. Этак аккуратно камнями выложенная. Мы с Эмилем не успели ее как следует рассмотреть. Тот человек, кажется, только открывать ее стал. Бревно, значит, подложил, чтобы крышка не захлопнулась. Эмиль сдуру-то возьми и это бревно вытащи. Крышка — щелк, и будто ямы и не было. На совесть сделано. Маркиз Антуан давно делами не занимался, вот и стали появляться в его землях чужие люди…
— И что, вы даже не попробовали в том месте копать?
— Пробовали поковыряться, да что со шпагой и топором сделаешь? Хотели попозже туда сходить с лопатами, до самой ямы добраться, посмотреть, да тут как раз маркиз Антуан заболел, времени совсем не стало… А еще ко мне с курорта приходили, Эмиля попросили… Нет-нет, не для тех дел, что я говорила!
Там праздник большой намечался, а лакеев не хватало. Вот мы и решили, что лишняя копейка нам не помешает. А тот человек в шляпе больше тут не появлялся. Как я его, у окна стоя, ни караулила, ни разу не видела больше. Испугался, должно… Может, потом как-нибудь сходим, разведаем, что за яма там у него была. Понятное дело, можно и слугам поручить. Не самой же с лопатой бегать, людей смешить…
— Ты же говорила, у тебя других слуг нет.
— Нет. Дак наймем…
Агриппина помолчала, а потом смущенно призналась:
— Я-то все забываю, что сама теперь госпожа. Все норовлю схватиться то за тряпку, то за топор, как тогда… Нет, копейка какая появится, я в деревне девчонку подберу, чтобы мне прислуживала или хоть за больным маркизом ходила… А то что ж я за маркиза, коли все сама…
— Не горюй, будут у тебя слуги, — успокоила ее Соня. — И деньги появятся. Господь награждает терпеливых.
— Так-то оно так…
— А повозка — ну та, на которой контрабанду мужик возил, — открытая была или закрытая?
— Я же и говорю, что закрытая. Эмиль тоже подумал, что у него там контрабанда была. А что еще можно прятать в земле, тем более на краю чужих владений?
«Золото можно прятать, — мысленно ответила на ее вопрос Соня. — А если точнее, вывозить его. То, что вы с Эмилем посчитали обычной ямой, было не иначе как люком подземного хода, не будь я Софья Астахова!»
— Думали мы с Эмилем, гадали — чего это он свою яму именно на землях маркиза устроил? Ведь лес поблизости, там бы никто ничего не увидел, не нашел.
Да потом так и бросили гадать. Ни до чего путного все равно не додумались… — продолжала говорить Агриппина, которую Соня, по привычке уходить глубоко в свои мысли, слушала вполуха.
«Скорее всего, это был Флоримон. Вот только…
О господи! Выдернув бревно, которым молодой маркиз подпирал крышку люка, Эмиль запер его в подземелье! Но прежде-то Флоримон люк как-то открыл…
Может, когда крышка упала, в потайном механизме что-то соскочило, потому люк и заклинило? Иначе откуда появилось завывающее привидение…»
— Скажи, Агриппина, — осторожно поинтересовалась Соня, — а как долго вы слышали вопли вашего привидения?
— Дня три-четыре выло, а потом… Вот уж три дня, как его не слышно, — добросовестно припомнила та. — Может, это не наше привидение?
— Как не ваше? — удивилась Соня.
Нет, от этой девчонки можно ожидать чего угодно! Просто голова кругом. Хоть и маркиза, а до сих пор в голове каша по-российски. Оказывается, привидения бывают «наши» и «не наши»!
— Ну, из какого другого замка. Заблудилось в чужом месте, вот с перепугу и выло. А потом ночью как-нибудь нашло выход. Или за ним пришел кто из своих…
— Ну и выдумщица ты! — не выдержав, прыснула Соня, но заставила себя собраться с мыслями. Если Агриппина не понимает серьезности случившегося, то придется Софье заняться расследованием. — Уж если что и нужно проверить, так это подземелье под вашим замком.
— Как это, проверить? — всполошилась Агриппина. — Я и наверху-то не во всех комнатах была — не по себе мне в них. Какие-то цветы засохшие, картины со страшными лицами, ровно вурдалаки какие… Так и мнится, где-то мертвец забытый остался. А уж куда-то в подземелье спускаться… Да я со страху помру!
К тому же мосье Антуан так в себя и не приходит…
Ох, чего это я, совсем о муже забыла. Надо пойти посмотреть, как он, может, в сознание пришел.
— Я с тобой, — сказала Соня.
— И правда, пойдемте вместе, Софья Николаевна, мне одной нынче не по себе. Все-таки, когда Эмиль дома, чувствуешь себя куда спокойнее.
«Как, однако, странно порой поворачивается жизнь, — думала Соня, идя вслед за Агриппиной к комнате маркиза де Барраса. — Слуга-насильник, который совсем недавно был для несчастной девушки воплощением ужаса, теперь не только ее любовник и друг, но вообще единственная опора в этом огромном неухоженном замке. Понятное дело, она совсем еще девчонка. Очутилась в незнакомом месте, среди чужих людей, языка почти не знает. Тем более что до сей поры за нее все время думал кто-то, разве что за исключением хозяйственных мелочей, а она лишь чужие указания исполняла… Ах, неужто мое сиятельство лучше! Обе мы с нею нежданно-негаданно в переплет попали, хоть и каждая по-своему. Тут с самим чертом подружишься. Да и я тоже хороша, оставила Агриппину одну. Думала, под присмотром маркиза, такого на вид крепкого старичка, а оно вон как повернулось…»
Несколько недель назад маркиз Антуан де Баррас выглядел достаточно здоровым стариком, несмотря на свои восемьдесят девять лет. Но теперь на постели перед Соней лежала дряхлая развалина. И на вид ему можно уже было дать не восемьдесят девять, а все сто девять лет. Будто в момент из старого Антуана выпустили всю жизненную энергию.
Странно, но жизнь в нем еще теплилась. Как будто не все дела закончил он на грешной земле.
Старый маркиз не пошевелился, ни один мускул на его лице не дрогнул, когда Агриппина склонилась над ним и позвала:
— Мосье Антуан!
— А он не умер? — шепотом спросила Соня.
— Сейчас проверим. — Агриппина сунула руку в карман передника и приложила зеркало к губам старика. — Дышит. Третий день он так. Пробовала лекарство дать — мадам Фаншон прислала, да он губ не разжимает.
Она тяжело вздохнула.
— Бедный мосье Антуан! Такой все был с виду здоровый, а тут… словно опоил его кто смертельным зельем…
«Зельем!» — отозвалось в мыслях Софьи и тут же пропало. Что за мысль пыталась прорваться в ее взбудораженный ум? Она в какой-то момент действительно подумала, что маркиза отравили. Но кто? Вряд ли Эмиль. Да и зачем ему? И уж тем более не Агриппина.
При всех своих привычках и странностях, она девочка добрая и богобоязненная. К маркизу испытывает чувство глубокой благодарности…
Словно в ответ на Сонины размышления, та, которую лежащий на кровати старик сделал маркизой, женившись на ней, проговорила со слезами в голосе:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71