Показывали какое-то утреннее шоу, а ей просто было все равно, что смотреть, лишь бы мелькало перед глазами. Дома, когда она не могла заснуть ночью, тоже включала телевизор, чтобы звуки голосов создавали иллюзию, что она не одна.
Роанна так и сидела перед телевизором, когда послышался шум мотора и машина остановилась прямо перед дверью. Мотор заглох, послышался шум шагов, дверь распахнулась, и в дверном проеме, освещенный сзади лучами утреннего солнца, появился Уэбб.
Стоя на пороге, он произнес:
— Ты готова?
И она молча встала из кресла, выключила телевизор и перекинула через плечо ремешок сумочки.
Уэбб распахнул перед ней дверцу машины. Несмотря на десять лет добровольного изгнания, он не утратил вежливых манер.
Стараясь не выдать того, что не очень хорошо себя чувствует, Роанна устроилась на переднем сиденье. Теперь, при свете дня, она увидела, что его джип был цвета мокрого асфальта с четырьмя ведущими колесами — машина, отлично приспособленная к плохим дорогам.
Когда она садилась в джип, Уэбб бросил на нее взгляд, значения которого Роанна не поняла. Может быть, он ожидал, что она заговорит о свадьбе или устроит ему сцену? Ну уж нет.
— Ты голодна?
Девушка покачала головой, потом вспомнила, что он любит, когда слова произносят вслух.
— Нет, спасибо.
Его губы сжались в твердую линию и, заведя мотор, он выехал со стоянки.
— Ты должна позавтракать, прежде чем улетишь.
Роанна не заказывала обратный билет на самолет, потому что не знала, сколько здесь пробудет, и уже хотела сказать ему об этом, но, увидев суровое выражение его глаз, поняла, билет уже в его кармане.
— Когда я улетаю?
— В час дня. Я взял билет на прямой рейс до Далласа. Ты вернешься домой около десяти, до аэропорта я тебя довезу. Хочешь позвонить, чтобы тебя встретили?
— Нет.
Она одна приехала в аэропорт, собираясь лететь к Уэббу, потому что не нашлось никого, кто захотел бы встать в половине четвертого утра. Впрочем, не правда — она просто никого не просила. Она никогда никого ни о чем не просила.
Когда она поест, у нее останется времени в обрез, только чтобы вернуть взятую напрокат машину и добраться до аэропорта. Он не дал ей ни одной лишней минуты, может быть, намеренно. Не хотел говорить, не хотел провести с ней ни одной лишней минуты.
— Тут недалеко есть место, где можно позавтракать до одиннадцати. Еда простая, но совсем неплохая.
— Мне сначала нужно забрать машину, которую я взяла напрокат. Поем по дороге.
— Сомневаюсь, — мрачно сказал он. — Я сам должен проследить за каждым куском, который ты проглотишь.
— Не стоит, — ответила она, — я давно уже научилась это делать сама.
Ну а если я просто посмотрю, как ты ешь?
Когда она была моложе, ей нравилось, когда он говорил таким тоном, — сразу возникало чувство спокойствия и безопасности, которых ей так не хватало после смерти родителей. Вот и сейчас она успокоилась; он мог чувствовать к ней неприязнь, безразличие, но по крайней мере не хотел, чтобы она умерла от голода. Маленький ресторан был ненамного больше кухни в Давенкорте, с полудюжиной столиков и четырьмя стульями у стойки. Густой запах жареного бекона и сосисок, дополняемый ароматом кофе и специй, наполнял воздух. Двое коричневых от загара мужчин, сидевших за столиком, с интересом проводили взглядом Уэбба и его спутницу. Худая женщина неопределенного возраста, такая же загорелая, как и двое мужчин, подошла к ним. Вынув блокнот из кармана джинсов, она приготовилась взять заказ. Очевидно, здесь не было меню. Роанна вопросительно взглянула на Уэбба.
— Мне ветчину и сильно прожаренные яйца, а ей — простую яичницу с тостами, бекон, мясо с овощами и кофе на двоих.
— Мы не делаем сильно прожаренные яйца — запрет департамента здоровья.
— Хорошо, тогда просто хорошо поджаренные.
— О кей. — Официантка оторвала верхний листок и подошла к окошечку кухни.
— Бесс! Прими заказ.
— Должно быть, ты часто бываешь здесь? — спросила Роанна.
— Да, когда приезжаю в город.
— Что значит простая яичница?
— Без перца.
Она уже открыла рот, чтобы сказать еще что-то, но замолчала. Как, оказывается, просто заговорить с ним в прежней детской манере. Но ничего прежнего больше нет.
Официантка поставила перед ними две чашки с дымящимся кофе.
— Мне понадобится неделя или две, чтобы закончить здесь свои дела, — сказал он. — Я теперь владелец ранчо и не собираюсь его продавать, поэтому впоследствии мне придется летать из Аризоны в Алабаму и обратно.
Так значит, он все-таки возвращается домой! Вчера он сказал, что вернется, если она переспит с ним, но до этого мгновения уверенности у нее не было. Хотя, если бы даже она знала, что Уэбб лжет, ничего бы не изменилось. Прошлая ночь была сбывшейся мечтой.
— Не знаю, как на это посмотрит Люсинда, — сказала она. — Для нее Давенкорт — центр вселенной.
Откинувшись назад, он вытянул длинные ноги, стараясь не задеть ее.
— Расскажи мне о Давенкорте. Мама сообщает мне некоторые новости, тетя Сандра тоже, но что там происходит день за днем? Я слышал, Глории удалось перевезти туда всех своих.
— Не всех. Бэрон и его семья все еще живут в городе.
— Жить под одной крышей с Ланетт и Корлисс? Увольте, лучше уж я куплю квартиру в городе.
Роанна не ответила. Она прекрасно понимала его.
— А ты? — продолжал он. — Я знаю, что ты уезжала учиться далеко от дома. Почему? Мне всегда казалось, что тебе больше нравится ходить в местный колледж.
Она уехала потому, что оставаться дома стало для нее невыносимо. Роанна не могла спать по ночам, ее мучили кошмары. Но ведь не станет же она говорить ему об этом. Она пожала плечами:
— Чтобы получить настоящее образование, нужно посещать университет.
— Ты была членом университетского клуба?
— Да, так принято. Он невесело усмехнулся:
— Как ты там ладила с этими снобами?
— Ладила.
К ней там неплохо относились. К тому же она научилась одеваться со вкусом, пользоваться косметикой, поддерживать беседу в обществе.
Официантка принесла тарелки с едой. Две из них она поставила перед Роанной, одну — перед Уэббом.
— Буду рада, если вам потребуется добавка, — сказала она и оставила их вдвоем.
Уэбб занялся едой, намазывая маслом гренки и макая их в подливу. Кусок бекона занимал полтарелки. Роанна взглянула на гору еды на столе, потом на атлетическую фигуру Уэбба и почувствовала к нему еще бльшее уважение.
— Ешь, — мрачно проговорил он.
Она послушно взяла вилку.
Вряд ли ей удастся заставить себя есть, но можно потянуть время, разрезая все на мелкие кусочки. Обычно, когда все уже заканчивали, ей удавалось проглотить ровно половину.
Вот и сейчас, когда Уэбб, расправившись с едой, откинулся на спинку стула, она тоже отложила вилку. Он посмотрел на ее тарелку долгим взглядом, но, к ее облегчению, ничего не сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70