Каково же было ее удивление, когда, в очередной раз подойдя к столу, чтобы забрать пустые кружки, она вдруг почувствовала на талии его горячие пальцы.
– Вот я тебя и поймал, милашка, – чуть хрипловатым от смеха голосом сообщил Кит. – Я думал, твой толстопузый хозяин никогда тебя не выпустит. Сядь, посиди со мной. Видит Бог, Гарри был прав, ты и впрямь чертовски хорошенькая – самая хорошенькая из тех, кого мне доводилось видеть с тех пор, как я вырос из коротких штанишек.
– О, сэр, мне бы хотелось остаться с вами, но я должна прислуживать в таверне, – не слишком уверенно возразила Дженни.
– Нет, ты останешься со мной. Этого хватит, чтобы выкупить твое время?
Дженни презрительно фыркнула, когда Кит вложил в ее ладонь золотой.
– Я не продаюсь.
Кит заломил шляпу на затылок и засмеялся.
– Прости, красавица. Я не хотел тебя оскорбить. Я прошу лишь поговорить со мной, за это и плачу. Прости моряка, я забыл о хороших манерах.
Дженни не знала, как поступить. С одной стороны, ей хотелось с ним остаться, с другой – она понимала, что, принимая деньги, попадает в щекотливое положение.
– Я должна спросить хозяина, – сказала Дженни, заметив, что Том поманил ее рукой.
– Иди, моя сладкая, и скорее возвращайся. Не теряй времени даром.
Дженни опасливо приблизилась к дяде. Он схватил ее за руку и разжал ладонь. Соверен блестел золотом.
– Джентльмен хочет, чтобы я с ним посидела, – пояснила Дженни и, увидев, как на губах Тома заиграла понимающая мерзкая улыбочка, поспешила добавить, оправдываясь: – Он хочет со мной поговорить.
– Что-то новенькое. Не слышал, чтобы капитаны флота его величества платили девушкам за разговоры. Но ничего, Дженни. Можешь посидеть с ним. Барбара поработает.
Но не успела Дженни опустить золотой в карман фартука, как Том ловким движением выхватил у нее монетку.
– Он мой! – возмутилась Дженни.
– С чего ты взяла? Я тут распоряжаюсь. А теперь иди-ка к господам и беседуй вволю. Только смотри, если он захочет большего, ни за что не соглашайся, пока он тебе не заплатит еще. Поняла?
Дженни взглянула на дядю исподлобья, но кивнула.
– Итак, – со смехом сказал Кит, когда Дженни подошла к столу, – хозяин согласился тебя отпустить. Не сомневаюсь, что не даром. Пришлось поделиться с ним, верно, Дженни?
– Поделиться! Он все забрал. Кит усмехнулся:
– Не печалься, найдется у меня еще золотишко. Когда-нибудь, когда мой косоглазый дядюшка помрет, я унаследую его ирландский титул и поместье заодно. Как тебе такая перспектива?
Дженни улыбнулась:
– Прекрасная перспектива, сэр, но, возможно, ждать придется долго. Насколько я знаю, плохие люди, в отличие от хороших, не торопятся покидать этот мир. Должно быть, Господь так устроил, чтобы испытать нас, грешников.
– Ай да Дженни, ты не только красива, но еще и остроумна!
У Дженни от удовольствия лицезреть его лицо со столь близкого расстояния кружилась голова. Когда он улыбался, на щеках его появлялись смеющиеся полумесяцы. Брови с крутым изломом позолотило солнце. Ее так влекло к этому мужчине, что ноги становились ватными и вся она таяла, как снег под солнцем.
– О чем вы желаете говорить, сэр? – спросила она, утопая в синеве его глаз.
– Не хочешь послушать повесть о моих морских приключениях?
– Да, но вначале я хотела бы послушать что-нибудь о Лондоне. Если, конечно, вам знаком город.
– Знаю столицу как свою ладонь, – сказал он и ласково погладил ее длинные тонкие пальчики. – Что именно ты бы хотела узнать?
– Расскажите мне о Корнхилле. Там у моего дяди лавка. Туда я хотела попасть, но пришлось остаться здесь работать.
– Корнхилл – замечательный торговый район, рукой подать до Биржи – того места, куда леди и джентльмены приходят покупать французский бархат и венгерскую воду, а больше поглазеть друг на друга. Как зовут твоего дядю? Может, я его знаю?
– Уильям Данн. Он торгует галантереей. Иногда к нему заходят даже придворные! – с гордостью добавила Дженни.
Наконец она стала чувствовать себя более раскованно. С этим разодетым господином говорить оказалось куда проще, чем ей представлялось вначале. Вообще-то близость Кита могла бы помешать ей изъясняться свободно, и он бы подумал, что перед ним деревенская дурочка. Но на действие нашлось противодействие – Кит был сама надежность, и отчего-то ей казалось, что она знает его всю жизнь.
– Ах так! Тогда ему придется прятать тебя в кладовке, когда кто-нибудь из этих проходимцев придворных заскочит в лавку, – такую красивую девушку мигом утащат!
Кит засмеялся удивленному выражению лица Дженни. Словно невзначай он провел ладонью вдоль предплечья девушки, и по коже у нее мурашки побежали.
– О, сэр, вы надо мной смеетесь!
– Нет, ибо красивее тебя я давно никого не видел. Но, если честно, мне и негде было любоваться женской красотой – для придворных увеселений времени не было. Я моряк, а не кавалер, хотя мы с Карлом большие приятели. Когда он находился в изгнании, я был рядом, служил его доверенным лицом – все эти годы мотался между Голландией и Францией. Он тоже любит море, но король не может позволить себе поднять паруса своего корабля и исчезнуть надолго, на то он и король.
Понемногу темнело, на бархатном небе зажглись звезды. Кит все говорил. Дженни расспрашивала Кита о его семье, желая знать о нем как можно больше. Кит поведал ей о том, что во время гражданской войны семья его поплатилась за свою приверженность короне и потеряла поместья в Девоншире и теперь они почти нищие. Все, что осталось у них, – это скромный дом, который был возвращен Киту его другом, Карлом II, в благодарность за то, что Эшфорды сделали для него. Что касается другой ветви семьи Кита – ирландцев, то они не принимали участия в войне, но, будучи людьми разумными и справедливыми, сумели ужиться с властями, назначенными Кромвелем, и в итоге ничего из собственности не потеряли. Именно это огромное поместье в Ирландии Кит и упомянул в шутку в начале разговора. Он не солгал – дядя объявил его наследником.
Между тем звук рожка и надрывный голос скрипки известили о появлении цыганского табора. Здесь, в таверне, они надеялись заработать и поесть.
Дженни захлопала в ладоши от предстоящего неожиданного удовольствия. Цыганская девочка лет десяти, худенькая, в оборванной юбке, танцевала под аккомпанемент цимбал. Закончив танец, она обошла публику с потрепанной шляпой.
Кит дал девочке пару серебряных монет и попросил потанцевать еще. Дженни притоптывала в такт танцу. Музыканты отбивали ритм на перевернутой бочке – чистая импровизация. Даже сама тетя Рейчел вышла полюбоваться танцем, хотя и старалась всячески показать свое неодобрение.
Малиновые юбки девочки закружились в бешеном водовороте, открывая смуглые босые ноги с засохшей коркой грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Вот я тебя и поймал, милашка, – чуть хрипловатым от смеха голосом сообщил Кит. – Я думал, твой толстопузый хозяин никогда тебя не выпустит. Сядь, посиди со мной. Видит Бог, Гарри был прав, ты и впрямь чертовски хорошенькая – самая хорошенькая из тех, кого мне доводилось видеть с тех пор, как я вырос из коротких штанишек.
– О, сэр, мне бы хотелось остаться с вами, но я должна прислуживать в таверне, – не слишком уверенно возразила Дженни.
– Нет, ты останешься со мной. Этого хватит, чтобы выкупить твое время?
Дженни презрительно фыркнула, когда Кит вложил в ее ладонь золотой.
– Я не продаюсь.
Кит заломил шляпу на затылок и засмеялся.
– Прости, красавица. Я не хотел тебя оскорбить. Я прошу лишь поговорить со мной, за это и плачу. Прости моряка, я забыл о хороших манерах.
Дженни не знала, как поступить. С одной стороны, ей хотелось с ним остаться, с другой – она понимала, что, принимая деньги, попадает в щекотливое положение.
– Я должна спросить хозяина, – сказала Дженни, заметив, что Том поманил ее рукой.
– Иди, моя сладкая, и скорее возвращайся. Не теряй времени даром.
Дженни опасливо приблизилась к дяде. Он схватил ее за руку и разжал ладонь. Соверен блестел золотом.
– Джентльмен хочет, чтобы я с ним посидела, – пояснила Дженни и, увидев, как на губах Тома заиграла понимающая мерзкая улыбочка, поспешила добавить, оправдываясь: – Он хочет со мной поговорить.
– Что-то новенькое. Не слышал, чтобы капитаны флота его величества платили девушкам за разговоры. Но ничего, Дженни. Можешь посидеть с ним. Барбара поработает.
Но не успела Дженни опустить золотой в карман фартука, как Том ловким движением выхватил у нее монетку.
– Он мой! – возмутилась Дженни.
– С чего ты взяла? Я тут распоряжаюсь. А теперь иди-ка к господам и беседуй вволю. Только смотри, если он захочет большего, ни за что не соглашайся, пока он тебе не заплатит еще. Поняла?
Дженни взглянула на дядю исподлобья, но кивнула.
– Итак, – со смехом сказал Кит, когда Дженни подошла к столу, – хозяин согласился тебя отпустить. Не сомневаюсь, что не даром. Пришлось поделиться с ним, верно, Дженни?
– Поделиться! Он все забрал. Кит усмехнулся:
– Не печалься, найдется у меня еще золотишко. Когда-нибудь, когда мой косоглазый дядюшка помрет, я унаследую его ирландский титул и поместье заодно. Как тебе такая перспектива?
Дженни улыбнулась:
– Прекрасная перспектива, сэр, но, возможно, ждать придется долго. Насколько я знаю, плохие люди, в отличие от хороших, не торопятся покидать этот мир. Должно быть, Господь так устроил, чтобы испытать нас, грешников.
– Ай да Дженни, ты не только красива, но еще и остроумна!
У Дженни от удовольствия лицезреть его лицо со столь близкого расстояния кружилась голова. Когда он улыбался, на щеках его появлялись смеющиеся полумесяцы. Брови с крутым изломом позолотило солнце. Ее так влекло к этому мужчине, что ноги становились ватными и вся она таяла, как снег под солнцем.
– О чем вы желаете говорить, сэр? – спросила она, утопая в синеве его глаз.
– Не хочешь послушать повесть о моих морских приключениях?
– Да, но вначале я хотела бы послушать что-нибудь о Лондоне. Если, конечно, вам знаком город.
– Знаю столицу как свою ладонь, – сказал он и ласково погладил ее длинные тонкие пальчики. – Что именно ты бы хотела узнать?
– Расскажите мне о Корнхилле. Там у моего дяди лавка. Туда я хотела попасть, но пришлось остаться здесь работать.
– Корнхилл – замечательный торговый район, рукой подать до Биржи – того места, куда леди и джентльмены приходят покупать французский бархат и венгерскую воду, а больше поглазеть друг на друга. Как зовут твоего дядю? Может, я его знаю?
– Уильям Данн. Он торгует галантереей. Иногда к нему заходят даже придворные! – с гордостью добавила Дженни.
Наконец она стала чувствовать себя более раскованно. С этим разодетым господином говорить оказалось куда проще, чем ей представлялось вначале. Вообще-то близость Кита могла бы помешать ей изъясняться свободно, и он бы подумал, что перед ним деревенская дурочка. Но на действие нашлось противодействие – Кит был сама надежность, и отчего-то ей казалось, что она знает его всю жизнь.
– Ах так! Тогда ему придется прятать тебя в кладовке, когда кто-нибудь из этих проходимцев придворных заскочит в лавку, – такую красивую девушку мигом утащат!
Кит засмеялся удивленному выражению лица Дженни. Словно невзначай он провел ладонью вдоль предплечья девушки, и по коже у нее мурашки побежали.
– О, сэр, вы надо мной смеетесь!
– Нет, ибо красивее тебя я давно никого не видел. Но, если честно, мне и негде было любоваться женской красотой – для придворных увеселений времени не было. Я моряк, а не кавалер, хотя мы с Карлом большие приятели. Когда он находился в изгнании, я был рядом, служил его доверенным лицом – все эти годы мотался между Голландией и Францией. Он тоже любит море, но король не может позволить себе поднять паруса своего корабля и исчезнуть надолго, на то он и король.
Понемногу темнело, на бархатном небе зажглись звезды. Кит все говорил. Дженни расспрашивала Кита о его семье, желая знать о нем как можно больше. Кит поведал ей о том, что во время гражданской войны семья его поплатилась за свою приверженность короне и потеряла поместья в Девоншире и теперь они почти нищие. Все, что осталось у них, – это скромный дом, который был возвращен Киту его другом, Карлом II, в благодарность за то, что Эшфорды сделали для него. Что касается другой ветви семьи Кита – ирландцев, то они не принимали участия в войне, но, будучи людьми разумными и справедливыми, сумели ужиться с властями, назначенными Кромвелем, и в итоге ничего из собственности не потеряли. Именно это огромное поместье в Ирландии Кит и упомянул в шутку в начале разговора. Он не солгал – дядя объявил его наследником.
Между тем звук рожка и надрывный голос скрипки известили о появлении цыганского табора. Здесь, в таверне, они надеялись заработать и поесть.
Дженни захлопала в ладоши от предстоящего неожиданного удовольствия. Цыганская девочка лет десяти, худенькая, в оборванной юбке, танцевала под аккомпанемент цимбал. Закончив танец, она обошла публику с потрепанной шляпой.
Кит дал девочке пару серебряных монет и попросил потанцевать еще. Дженни притоптывала в такт танцу. Музыканты отбивали ритм на перевернутой бочке – чистая импровизация. Даже сама тетя Рейчел вышла полюбоваться танцем, хотя и старалась всячески показать свое неодобрение.
Малиновые юбки девочки закружились в бешеном водовороте, открывая смуглые босые ноги с засохшей коркой грязи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98