— Мне давно пора помочь твоему отцу пристроить к дому еще одно крыло. В Эшби не хватает места для всех, даже теперь, когда замуж вышли только две из твоих сестер. Что же будет, когда мужьями обзаведутся все, а у твоих родителей появятся внуки?
— Да, и первый внук родится еще до конца, года, милорд, — подхватила Блейз. — — Что? — эрл ошеломленно повернулся к жене. — Что ты сказала?
— Я жду ребенка, милорд. Мне хотелось только поговорить с матерью, чтобы подтвердить свои подозрения, ибо я еще слишком мало знаю о том, как появляются дети.
— Господи, Блейз, напрасно ты ездишь верхом!
— Почему же, милорд?
— У тебя может случиться выкидыш, дорогая!
Разве ты этого не знала?
— Эдмунд, со мной все хорошо. Наш ребенок выживет.
Я здорова, как мама, и подарю тебе здоровых детей, обещаю! Моя мама ездила верхом до тех пор, пока живот не вырастал настолько, что мешал ей усидеть в седле. И как тебе известно, у нее ни разу не было выкидыша.
Эрл покачал головой.
— Я не позволю тебе ездить верхом, — заявил он тоном, которого Блейз еще ни разу не слышала от супруга. — Как только мы окажемся дома, я прикажу не подпускать тебя к конюшне.
— Вы считаете, что езда в тряском экипаже полезнее для беременной женщины? — насмешливо осведомилась она.
— Куда это ты собралась?
— Я хотела бы навестить Блайт и Николаса — ведь они будут жить совсем неподалеку, по другую сторону реки. А как же твоя сестра? Неужели ты запретишь мне бывать и в Риверсайде? Доро так одинока после смерти мужа. Ты хочешь запереть меня дома, пока не родится ребенок?
— Родные могут сами навестить тебя, — упрямо твердил эрл. — А если тебе вздумается увидеться с Доро, в чем я не вижу вреда, ты сможешь взять догкарт.
— Догкарт? — воскликнула Блейз, и слуги с усмешками переглянулись. — Вы считаете меня ребенком, если заставляете ездить в догкарте?
— Не волнуйся, дорогая, — взмолился муж. — Я только забочусь о тебе и о нашем ребенке. Блейз, моя бедная Кэтрин потеряла столько детей, а под конец и сама погибла. И вот я нашел любовь — в то время, как надеялся обрести всего лишь вторую жену. Я люблю тебя! Да, мне необходим наследник, но я беспокоюсь и за тебя!
— Эдмунд, вынашивать детей — обычное и естественное занятие женщины. Я не из тех хрупких созданий, которых следует держать под стеклом, обложенными ватой. А леди Кэтрин… ей нездоровилось, только когда она ждала детей?
— Нет, Кэтрин всегда была слабенькой, — признался эрл.
— А я сильна и здорова, милорд, и беременность мне не повредит.
— Но я боюсь за ребенка, Блейз!
— Пожалуйста, не волнуйтесь, милорд, и не доставляйте мне огорчения только потому, что я беременна.
— Никакой езды верхом, слышишь, Блейз?! Это слишком опасно, дорогая, и если ты хочешь, чтобы я был счастлив, ты выполнишь мою просьбу. Невыносимо думать, что я могу лишиться тебя или ребенка.
— По крайней мере позвольте мне ездить в экипаже, запряженном пони, — умоляла Блейз. — Догкарт движется слишком медленно. Чтобы добраться до Риверсайда, мне понадобится целый день.
Он усмехнулся.
— Я подумаю об этом, — заключил он, вызвав у Блейз надежду на то, что сделка состоится.
Она ласково улыбнулась.
— Так будет лучше, — кивнула она, подумав про себя, что, если муж собрался держать ее взаперти, он просчитался. Но об этом Эдмунду предстояло узнать позднее, ибо сейчас Блейз не хотелось вступать в спор.
Уай, который еще вчера представлял собой бурный поток, сегодня превратился в гладкую серебристую ленту, мирно скользящую среди подернутых первой весенней зеленью холмов. Перевозчик Румфорд с легкостью доставил кавалькаду на другой берег. Прижавшись к мужу, Блейз сидела в лодке, думая, что еще никогда в ее жизни не случалось такой чудесной ночи. Добравшись до Риверс-Эджа, она обнаружила, что Геарта ждет ее, и вскоре смогла насладиться роскошью горячей ванны, источающей ее любимый аромат свежих фиалок.
— Геарта, где мыло?
— Все эти пустоголовые вертушки, — запричитала Геарта, — Напрасно я отпустила их спать, не убедившись, что они ничего не забыли. Похоже, я старею, миледи. Не тревожьтесь, сейчас я принесу мыло — не пройдет и минуты.
Блейз закрыла глаза, блаженствуя в горячей воде. Ей совсем не составило труда расслабиться в теплой ароматной ванне. Она слышала, как дверь вновь открылась, и заметила:
— Как ты быстро вернулась, Геарта, ты проворнее иной молоденькой девушки. Давай мыло, — не открывая глаз, она протянула руку и вздрогнула, когда к ее ладони прикоснулись в поцелуе чьи-то губы.
Эдмунд рассмеялся и, не говоря ни слова, забрался в ванну вместе с женой, подавая ей кусок мыла.
— Я отправил Геарту спать, дорогая. Она уже немолода, и я вижу, как она устает. И кроме того, я уже доказал, что могу стать неплохой горничной для жены, верно?
— Но вы никогда не мыли меня, — задумчиво проговорила Блейз.
— И ты никогда не мыла меня.
— Да, вы правы. Позволите попробовать сейчас, сэр?
Он прищурился.
— Ты считаешь, что сумеешь угодить мне?
— Если нет, тогда вы назначите какой угодно штраф, и я с радостью заплачу его, — ответила Блейз.
— А если я останусь доволен?
— Тогда штраф придется платить вам, сэр, — окунув ароматный кирпичик мыла в воду, она продолжала:
— Повернитесь, сэр, — и когда Эдмунд с трудом развернулся в тесной ванне, выплескивая воду на пол, начала намыливать ему спину размашистыми движениями.
Закрыв глаза, Эдмунд отдался невыразимым ощущениям. Пальцы Блейз растирали мускулы на его плечах, и Эдмунд вдруг почувствовал себя старым полосатым котом, который мурлычет и выгибает спину, стоит кому-то погладить его. Он и вправду чуть не замурлыкал под проворными руками жены.
— Почему мы не делали этого раньше, мадам? — спросил он.
Блейз усмехнулась.
— Такое нам просто не приходило в голову, — ответила она, опустила руки под воду и принялась растирать его ягодицы.
Эдмунд застонал — но не от боли, а от наслаждения.
— Колдунья, — пробормотал он, — твои ласки когда-нибудь убьют меня.
— Повернитесь, милорд, и постарайтесь на этот раз не расплескать воду, — деловито откликнулась Блейз.
Когда он подчинился приказу, она принялась намыливать ему грудь. Гибкие пальцы Блейз осторожно обводили его темные соски, вызывая у Эдмунда дрожь удовольствия. Ее руки вновь скрылись под водой, лаская его живот и вздыбленное копье. Лицо Блейз при этом осталось невозмутимым, хотя Эдмунд заметил, что уголки, ее губ подрагивают от сдержанной усмешки.
— Садитесь, милорд, и протяните мне ногу, — велела она. Тщательно, с самым серьезным видом она принялась намыливать ему ступню, раздвигая пальцы, а затем смывая с них мыло. Второй ноге она уделила неменьшее внимание, и закончив, заявила:
— Теперь, когда вы вымыты, наступает моя очередь, — с легкой улыбкой она протянула мужу мыло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
— Да, и первый внук родится еще до конца, года, милорд, — подхватила Блейз. — — Что? — эрл ошеломленно повернулся к жене. — Что ты сказала?
— Я жду ребенка, милорд. Мне хотелось только поговорить с матерью, чтобы подтвердить свои подозрения, ибо я еще слишком мало знаю о том, как появляются дети.
— Господи, Блейз, напрасно ты ездишь верхом!
— Почему же, милорд?
— У тебя может случиться выкидыш, дорогая!
Разве ты этого не знала?
— Эдмунд, со мной все хорошо. Наш ребенок выживет.
Я здорова, как мама, и подарю тебе здоровых детей, обещаю! Моя мама ездила верхом до тех пор, пока живот не вырастал настолько, что мешал ей усидеть в седле. И как тебе известно, у нее ни разу не было выкидыша.
Эрл покачал головой.
— Я не позволю тебе ездить верхом, — заявил он тоном, которого Блейз еще ни разу не слышала от супруга. — Как только мы окажемся дома, я прикажу не подпускать тебя к конюшне.
— Вы считаете, что езда в тряском экипаже полезнее для беременной женщины? — насмешливо осведомилась она.
— Куда это ты собралась?
— Я хотела бы навестить Блайт и Николаса — ведь они будут жить совсем неподалеку, по другую сторону реки. А как же твоя сестра? Неужели ты запретишь мне бывать и в Риверсайде? Доро так одинока после смерти мужа. Ты хочешь запереть меня дома, пока не родится ребенок?
— Родные могут сами навестить тебя, — упрямо твердил эрл. — А если тебе вздумается увидеться с Доро, в чем я не вижу вреда, ты сможешь взять догкарт.
— Догкарт? — воскликнула Блейз, и слуги с усмешками переглянулись. — Вы считаете меня ребенком, если заставляете ездить в догкарте?
— Не волнуйся, дорогая, — взмолился муж. — Я только забочусь о тебе и о нашем ребенке. Блейз, моя бедная Кэтрин потеряла столько детей, а под конец и сама погибла. И вот я нашел любовь — в то время, как надеялся обрести всего лишь вторую жену. Я люблю тебя! Да, мне необходим наследник, но я беспокоюсь и за тебя!
— Эдмунд, вынашивать детей — обычное и естественное занятие женщины. Я не из тех хрупких созданий, которых следует держать под стеклом, обложенными ватой. А леди Кэтрин… ей нездоровилось, только когда она ждала детей?
— Нет, Кэтрин всегда была слабенькой, — признался эрл.
— А я сильна и здорова, милорд, и беременность мне не повредит.
— Но я боюсь за ребенка, Блейз!
— Пожалуйста, не волнуйтесь, милорд, и не доставляйте мне огорчения только потому, что я беременна.
— Никакой езды верхом, слышишь, Блейз?! Это слишком опасно, дорогая, и если ты хочешь, чтобы я был счастлив, ты выполнишь мою просьбу. Невыносимо думать, что я могу лишиться тебя или ребенка.
— По крайней мере позвольте мне ездить в экипаже, запряженном пони, — умоляла Блейз. — Догкарт движется слишком медленно. Чтобы добраться до Риверсайда, мне понадобится целый день.
Он усмехнулся.
— Я подумаю об этом, — заключил он, вызвав у Блейз надежду на то, что сделка состоится.
Она ласково улыбнулась.
— Так будет лучше, — кивнула она, подумав про себя, что, если муж собрался держать ее взаперти, он просчитался. Но об этом Эдмунду предстояло узнать позднее, ибо сейчас Блейз не хотелось вступать в спор.
Уай, который еще вчера представлял собой бурный поток, сегодня превратился в гладкую серебристую ленту, мирно скользящую среди подернутых первой весенней зеленью холмов. Перевозчик Румфорд с легкостью доставил кавалькаду на другой берег. Прижавшись к мужу, Блейз сидела в лодке, думая, что еще никогда в ее жизни не случалось такой чудесной ночи. Добравшись до Риверс-Эджа, она обнаружила, что Геарта ждет ее, и вскоре смогла насладиться роскошью горячей ванны, источающей ее любимый аромат свежих фиалок.
— Геарта, где мыло?
— Все эти пустоголовые вертушки, — запричитала Геарта, — Напрасно я отпустила их спать, не убедившись, что они ничего не забыли. Похоже, я старею, миледи. Не тревожьтесь, сейчас я принесу мыло — не пройдет и минуты.
Блейз закрыла глаза, блаженствуя в горячей воде. Ей совсем не составило труда расслабиться в теплой ароматной ванне. Она слышала, как дверь вновь открылась, и заметила:
— Как ты быстро вернулась, Геарта, ты проворнее иной молоденькой девушки. Давай мыло, — не открывая глаз, она протянула руку и вздрогнула, когда к ее ладони прикоснулись в поцелуе чьи-то губы.
Эдмунд рассмеялся и, не говоря ни слова, забрался в ванну вместе с женой, подавая ей кусок мыла.
— Я отправил Геарту спать, дорогая. Она уже немолода, и я вижу, как она устает. И кроме того, я уже доказал, что могу стать неплохой горничной для жены, верно?
— Но вы никогда не мыли меня, — задумчиво проговорила Блейз.
— И ты никогда не мыла меня.
— Да, вы правы. Позволите попробовать сейчас, сэр?
Он прищурился.
— Ты считаешь, что сумеешь угодить мне?
— Если нет, тогда вы назначите какой угодно штраф, и я с радостью заплачу его, — ответила Блейз.
— А если я останусь доволен?
— Тогда штраф придется платить вам, сэр, — окунув ароматный кирпичик мыла в воду, она продолжала:
— Повернитесь, сэр, — и когда Эдмунд с трудом развернулся в тесной ванне, выплескивая воду на пол, начала намыливать ему спину размашистыми движениями.
Закрыв глаза, Эдмунд отдался невыразимым ощущениям. Пальцы Блейз растирали мускулы на его плечах, и Эдмунд вдруг почувствовал себя старым полосатым котом, который мурлычет и выгибает спину, стоит кому-то погладить его. Он и вправду чуть не замурлыкал под проворными руками жены.
— Почему мы не делали этого раньше, мадам? — спросил он.
Блейз усмехнулась.
— Такое нам просто не приходило в голову, — ответила она, опустила руки под воду и принялась растирать его ягодицы.
Эдмунд застонал — но не от боли, а от наслаждения.
— Колдунья, — пробормотал он, — твои ласки когда-нибудь убьют меня.
— Повернитесь, милорд, и постарайтесь на этот раз не расплескать воду, — деловито откликнулась Блейз.
Когда он подчинился приказу, она принялась намыливать ему грудь. Гибкие пальцы Блейз осторожно обводили его темные соски, вызывая у Эдмунда дрожь удовольствия. Ее руки вновь скрылись под водой, лаская его живот и вздыбленное копье. Лицо Блейз при этом осталось невозмутимым, хотя Эдмунд заметил, что уголки, ее губ подрагивают от сдержанной усмешки.
— Садитесь, милорд, и протяните мне ногу, — велела она. Тщательно, с самым серьезным видом она принялась намыливать ему ступню, раздвигая пальцы, а затем смывая с них мыло. Второй ноге она уделила неменьшее внимание, и закончив, заявила:
— Теперь, когда вы вымыты, наступает моя очередь, — с легкой улыбкой она протянула мужу мыло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111