И тотчас же бросилась к двери.
Меган догадалась, что Джастин ушел пешком, но она слишком торопилась. Так торопилась, что даже пританцовывала на месте, пока молодой конюх запрягал лошадь в коляску. Ей не хотелось, чтобы Джастин оказался с дьяволом наедине.
Но вот наконец коляска была готова. Меган уселась в нее, взмахнула кнутом – и лошадь дернулась, поскакала. Стоял прекрасный летний день. По ясному голубому небу пробегали белоснежные облачка. С моря дул мягкий, теплый ветерок. Дорога, бежавшая по изумрудной зелени травы, казалась коричневой, бархатной полоской на ярко-зеленом ковре. Из-под копыт лошади и из-под колес поднимались легкие облачка пыли.
Церквушка и кладбище находились на вершине небольшого холма. Натянув поводья, Меган осадила лошадь и спрыгнула на землю. Привязала поводья к коновязи. Она не ошиблась в своих предположениях: Джастин, склонив голову, стоял у маленького могильного холмика.
Осторожно ступая, Меган отворила железные ворота кладбища и направилась к могиле сына. Она остановилась рядом с мужем.
Джастин по-прежнему был в трауре. Черный шерстяной камзол облегал его широкие плечи, черные же панталоны в обтяжку подчеркивали стройность его длинных мускулистых ног.
Меган молча положила руку на плечо мужа. Граф поднял голову и повернулся к Меган. Секунду-другую он пристально смотрел в глаза жене. Меган испытывала к этому мужчине такую пронзительную любовь, что, казалось, ею была пропитана каждая клеточка ее тела. Вероятно, Джастин догадался о ее чувствах. Глядя в глаза жене, он едва заметно улыбнулся; его золотистые глаза наполнились нежностью. По-прежнему не говоря ни слова, граф Уэстон обнял Меган за талию и привлек ее к себе. Она уткнулась лицом в его грудь, положив руки ему на плечи. Стоя в объятиях мужа у крохотного холмика, под которым покоился их сын, Меган впервые со дня смерти ребенка сумела заплакать. Склонив голову, Джастин стал нашептывать на ухо жене слова любви.
Прошло немало времени, прежде чем слезы перестали литься из глаз Меган. Как ни странно, молодая женщина почувствовала себя исцеленной.
– Джастин, – прошептала она, чуть отстраняясь от графа, чтобы взглянуть ему в лицо.
Обнимая ее одной рукой за талию, граф сунул другую руку в карман камзола и вытащил белоснежный носовой платок. Затем осторожно утер слезы со щек жены.
– Высморкайся, – проговорил он с улыбкой, поднося платок к ее изящному носику.
Меган послушно зашмыгала носом.
– Итак… – сказал граф, убирая платок в карман. – Итак, что ты говорила?
Губы Меган дрожали, но в ее глазах уже не было слез.
– Я очень люблю тебя, – проговорила она звонким голосом.
Джастин молча посмотрел на нее, и от его взгляда ей хотелось плакать, хотелось смеяться, хотелось кричать в восторге.
– Я тоже люблю тебя, – прошептал он.
Тронутая до глубины души, Меган провела ладонью по его щеке. Джастин поцеловал кончики ее пальцев.
– Пойдем домой, дорогая, – сказал он, с любовью глядя на жену.
Обнявшись, они шли по дорожке, ведущей к кладбищенским воротам.
Эпилог
В этот день – пятнадцать месяцев спустя – теплый сентябрьский дождик барабанил в окна второго этажа Брант-Холла. Меган только что вышла из детской, где кормила свою трехмесячную дочь Александру Джастину. По настоянию молодой матери малышку назвали в честь отца и его матери. Но если бы она знала, что Джастин будет называть ее просто Алекс, то наверняка предпочла бы дать дочери другое имя. Меган подозревала, что девочка, когда подрастет и начнет все понимать, будет не очень-то довольна, что ее зовут именем, которым обычно называют мальчишек, но тогда уже ничего не изменишь. Даже Дженет стала называть малышку «мисси Алекс», а такие прозвища на всю жизнь.
Зайдя в их с Джастином спальню, Меган хотела причесаться и умыться перед тем, как снова спуститься вниз, на кухню, чтобы обсудить с кухаркой меню.
Брант-Холл был родовым гнездом графа, находившимся в самом центре графства Вустершир, где Джастин вырос и где его жена Меган стала настоящей хозяйкой. Молодая женщина вникала во все хозяйственные дела, и дни ее проходили в постоянных заботах. Составление обеденного меню являлось одной из них.
Пройдя с полкомнаты, Меган почувствовала сильный запах табака. Инстинктивно схватившись за горло, она обернулась. Джастин сидел у окна, положив ноги на небольшой столик, и лениво покуривал ароматную сигару. Кольца дыма плавно кружились над ним, а затем медленно поднимались вверх, к потолку.
– Ты меня ужасно напугал, – проговорила Меган.
Джастин с удовольствием оглядел жену с ног до головы с видом хозяина, осматривающего свою собственность. Меган стала очень хороша, превратившись из хрупкой девушки в цветущую женщину. Ее блестящие волосы были уложены на макушке в простой пучок, удивительно изящно подчеркивающий точеные черты ее лица и белизну гладкой и чистой кожи. Ее грудь и бедра обрели женственную округлость, а талия оставалась по-девичьи тонкой. Ощутив знакомое тепло в чреслах, граф криво усмехнулся. Он не переставал удивляться тому, как близость этой женщины действовала на него, а ведь с тех пор, как они в последний раз занимались любовью, прошла, кажется, целая вечность. Доктор посоветовал им избегать близости в последние два месяца беременности, а после рождения малышки Джастин просто опасался дотрагиваться до Меган, чтобы не причинить ей вреда. Подумать только: он, граф Уэстон, который всегда с насмешкой говорил о воздержании, сам не только почти полгода не притрагивался к женщине, но даже и не пытался сделать это. А ведь мог запросто поехать в Лондон и переспать там с одной из всегда готовых предложить свои услуги дам определенного сорта или, на худой конец, соблазнить какую-нибудь молоденькую горничную, которая не посмеет отказать господину. Однако, к собственному удивлению, Джастин не хотел никакой другой женщины, кроме жены, и видел в этом большое преимущество законного брака. Эта красавица с фиолетовыми глазами околдовала его, так крепко поймала в сети своего очарования, что Джастин постоянно думал только о ней. Для других женщин этот человек больше не существовал, и это не только нравилось графу, но и поражало его. И ко всему прочему он был уверен, что станет дожидаться сколько угодно, пока Меган сможет разделить с ним ложе.
– Прости, пожалуйста. – Граф ответил на укоризненный взгляд жены обезоруживающей улыбкой.
Подойдя к нему, Меган наклонилась и нежно поцеловала мужа в губы. После поцелуя она хотела было отойти, но Джастин, ловко схватив Меган за руку, усадил ее к себе на колени. Женщина засмеялась и, усевшись поудобнее, положила голову ему на грудь.
– Почему ты в такое время дома? – ласково спросила она.
Джастин выпустил колечко дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Меган догадалась, что Джастин ушел пешком, но она слишком торопилась. Так торопилась, что даже пританцовывала на месте, пока молодой конюх запрягал лошадь в коляску. Ей не хотелось, чтобы Джастин оказался с дьяволом наедине.
Но вот наконец коляска была готова. Меган уселась в нее, взмахнула кнутом – и лошадь дернулась, поскакала. Стоял прекрасный летний день. По ясному голубому небу пробегали белоснежные облачка. С моря дул мягкий, теплый ветерок. Дорога, бежавшая по изумрудной зелени травы, казалась коричневой, бархатной полоской на ярко-зеленом ковре. Из-под копыт лошади и из-под колес поднимались легкие облачка пыли.
Церквушка и кладбище находились на вершине небольшого холма. Натянув поводья, Меган осадила лошадь и спрыгнула на землю. Привязала поводья к коновязи. Она не ошиблась в своих предположениях: Джастин, склонив голову, стоял у маленького могильного холмика.
Осторожно ступая, Меган отворила железные ворота кладбища и направилась к могиле сына. Она остановилась рядом с мужем.
Джастин по-прежнему был в трауре. Черный шерстяной камзол облегал его широкие плечи, черные же панталоны в обтяжку подчеркивали стройность его длинных мускулистых ног.
Меган молча положила руку на плечо мужа. Граф поднял голову и повернулся к Меган. Секунду-другую он пристально смотрел в глаза жене. Меган испытывала к этому мужчине такую пронзительную любовь, что, казалось, ею была пропитана каждая клеточка ее тела. Вероятно, Джастин догадался о ее чувствах. Глядя в глаза жене, он едва заметно улыбнулся; его золотистые глаза наполнились нежностью. По-прежнему не говоря ни слова, граф Уэстон обнял Меган за талию и привлек ее к себе. Она уткнулась лицом в его грудь, положив руки ему на плечи. Стоя в объятиях мужа у крохотного холмика, под которым покоился их сын, Меган впервые со дня смерти ребенка сумела заплакать. Склонив голову, Джастин стал нашептывать на ухо жене слова любви.
Прошло немало времени, прежде чем слезы перестали литься из глаз Меган. Как ни странно, молодая женщина почувствовала себя исцеленной.
– Джастин, – прошептала она, чуть отстраняясь от графа, чтобы взглянуть ему в лицо.
Обнимая ее одной рукой за талию, граф сунул другую руку в карман камзола и вытащил белоснежный носовой платок. Затем осторожно утер слезы со щек жены.
– Высморкайся, – проговорил он с улыбкой, поднося платок к ее изящному носику.
Меган послушно зашмыгала носом.
– Итак… – сказал граф, убирая платок в карман. – Итак, что ты говорила?
Губы Меган дрожали, но в ее глазах уже не было слез.
– Я очень люблю тебя, – проговорила она звонким голосом.
Джастин молча посмотрел на нее, и от его взгляда ей хотелось плакать, хотелось смеяться, хотелось кричать в восторге.
– Я тоже люблю тебя, – прошептал он.
Тронутая до глубины души, Меган провела ладонью по его щеке. Джастин поцеловал кончики ее пальцев.
– Пойдем домой, дорогая, – сказал он, с любовью глядя на жену.
Обнявшись, они шли по дорожке, ведущей к кладбищенским воротам.
Эпилог
В этот день – пятнадцать месяцев спустя – теплый сентябрьский дождик барабанил в окна второго этажа Брант-Холла. Меган только что вышла из детской, где кормила свою трехмесячную дочь Александру Джастину. По настоянию молодой матери малышку назвали в честь отца и его матери. Но если бы она знала, что Джастин будет называть ее просто Алекс, то наверняка предпочла бы дать дочери другое имя. Меган подозревала, что девочка, когда подрастет и начнет все понимать, будет не очень-то довольна, что ее зовут именем, которым обычно называют мальчишек, но тогда уже ничего не изменишь. Даже Дженет стала называть малышку «мисси Алекс», а такие прозвища на всю жизнь.
Зайдя в их с Джастином спальню, Меган хотела причесаться и умыться перед тем, как снова спуститься вниз, на кухню, чтобы обсудить с кухаркой меню.
Брант-Холл был родовым гнездом графа, находившимся в самом центре графства Вустершир, где Джастин вырос и где его жена Меган стала настоящей хозяйкой. Молодая женщина вникала во все хозяйственные дела, и дни ее проходили в постоянных заботах. Составление обеденного меню являлось одной из них.
Пройдя с полкомнаты, Меган почувствовала сильный запах табака. Инстинктивно схватившись за горло, она обернулась. Джастин сидел у окна, положив ноги на небольшой столик, и лениво покуривал ароматную сигару. Кольца дыма плавно кружились над ним, а затем медленно поднимались вверх, к потолку.
– Ты меня ужасно напугал, – проговорила Меган.
Джастин с удовольствием оглядел жену с ног до головы с видом хозяина, осматривающего свою собственность. Меган стала очень хороша, превратившись из хрупкой девушки в цветущую женщину. Ее блестящие волосы были уложены на макушке в простой пучок, удивительно изящно подчеркивающий точеные черты ее лица и белизну гладкой и чистой кожи. Ее грудь и бедра обрели женственную округлость, а талия оставалась по-девичьи тонкой. Ощутив знакомое тепло в чреслах, граф криво усмехнулся. Он не переставал удивляться тому, как близость этой женщины действовала на него, а ведь с тех пор, как они в последний раз занимались любовью, прошла, кажется, целая вечность. Доктор посоветовал им избегать близости в последние два месяца беременности, а после рождения малышки Джастин просто опасался дотрагиваться до Меган, чтобы не причинить ей вреда. Подумать только: он, граф Уэстон, который всегда с насмешкой говорил о воздержании, сам не только почти полгода не притрагивался к женщине, но даже и не пытался сделать это. А ведь мог запросто поехать в Лондон и переспать там с одной из всегда готовых предложить свои услуги дам определенного сорта или, на худой конец, соблазнить какую-нибудь молоденькую горничную, которая не посмеет отказать господину. Однако, к собственному удивлению, Джастин не хотел никакой другой женщины, кроме жены, и видел в этом большое преимущество законного брака. Эта красавица с фиолетовыми глазами околдовала его, так крепко поймала в сети своего очарования, что Джастин постоянно думал только о ней. Для других женщин этот человек больше не существовал, и это не только нравилось графу, но и поражало его. И ко всему прочему он был уверен, что станет дожидаться сколько угодно, пока Меган сможет разделить с ним ложе.
– Прости, пожалуйста. – Граф ответил на укоризненный взгляд жены обезоруживающей улыбкой.
Подойдя к нему, Меган наклонилась и нежно поцеловала мужа в губы. После поцелуя она хотела было отойти, но Джастин, ловко схватив Меган за руку, усадил ее к себе на колени. Женщина засмеялась и, усевшись поудобнее, положила голову ему на грудь.
– Почему ты в такое время дома? – ласково спросила она.
Джастин выпустил колечко дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68